Принцесска: Никому не верь (СИ)

— По-вашему, я несправедлив к вам? — полковник находится слишком близко, мои нос, губы и щеки обдает его дыханием. — Пожалуй, вы правы.
Я судорожно хватаю ртом воздух, и тут же до моей скулы что-то дотрагивается, скользит к губе, сминает ее. Палец! Зачем это? Что он собирается сделать? Пытаюсь убрать руку куратора, но мои слабые трепыхания жестко пресечены.
— В моем подчинении были женщины, много, но ни одна из них, никто! не позволял вести себя со мной так, как ведешь себя ты, — жесткая щетина царапает мне кожу на щеке, а шепот раздается у самого уха, от чего по шее бегут предательские мурашки. — Я понимаю, что ты маленькая, избалованная девчонка с кучей комплексов, и мне жалко тебя. Правда. Но готова ли ты оказаться правой? Что ты сделаешь, если я действительно к тебе предвзят?
— Мастер, отпустите, — сдавленно прошу я.
— Ну, чего же ты? Мне больше нравится, когда ты называешь меня Хаган.
Он чуть поднимает свою руку, заставляя меня вытянуть шею и стать на носочки, чтобы не задохнуться. Так похоже на то, что я уже когда-то переживала. И так по-другому.
— Так что, Мари? — выдыхает мужчина прямо в мои губы. — Что ты сделаешь?
Я будто бы инстинктивно перехватываю его дыхание, вдыхаю тот воздух, которым он мне позволяет дышать. И в какой-то момент я чувствую, как наши губы соприкасаются. Слишком интимно, чтобы быть правдой. Слишком коротко, чтобы быть чем-то большим. Так от чего же задыхаюсь? И почему мне кажется, что его дыхание срывается так же, как и мое?
Сердце стучит, как бешеное, мысли мечутся в голове стадом взбесившихся бизонов. Более дезорганизованной я не была даже тогда с Мериром. С досадой признаю, что полковник все же сумел пробить мою защиту. Остается понять только, чего на самом деле он добивается. Зачем это представление?
В том, что это представление, я перестаю сомневаться сразу после того, как понимаю, что мастер не ждет продолжения. Несмотря на то, что сама ситуация достаточно волнующая с точки зрения моего задетого самолюбия, я понимаю, что пока Хаган Ирэ не сделал ничего такого, что заставило бы меня всерьез его опасаться. В целом, все его прикосновения даже можно назвать целомудренными. А значит, он играет. Только вот, во что?
Когда в темноте ваших губ почти касаются губы другого человека, у вас есть всего два выхода. Я выбираю тот, который кажется мне более рациональным и правильным в этой ситуации, — я не шевелюсь.
Проходит, наверное, не меньше минуты, прежде чем куратор отпускает меня. Воздух врывается в многострадальные легкие, отдаваясь болью в незаживших ребрах и заставляя закашляться.
— Простите, что жестко, кадет, — мастер Ирэ придерживает меня за предплечье. — Но вы должны понимать — я отношусь к вам так, как вы сами себя позиционируете в общении со мной. Если вы женщина, решающая свои внутренние проблемы флиртом, то я отношусь к вам, как к такой женщине. Если вы будущий специалист, для которого важнее всего не собственная половая принадлежность, а личные достижения, то как к будущему специалисту я и буду к вам относиться. Я не считаю, что одна из этих ролей чем-то хуже, чем другая. Но они все же разнятся. И какая роль устраивает лично вас?
— Я…
— Не нужно мне сейчас отвечать, Мари, — голос куратора звучит звонче, чем обычно. Похоже, он тоже взволнован. — Решите это для себя, а я сам все пойму.
Хаган Ирэ коротко сжимает мое запястье и отходит, словно ничего и не было. Я плетусь следом, раздавленная не столько его поступком, сколько его речью. К горлу подкатывает ощущение нереальности происходящего. Все не правильно. Так быть не должно. Или именно так мне и надо? Что я делала все эти годы в Крепости? Доказывала папенькину правоту? Все верно, я не специалист, я женщина, которую выдадут замуж сразу по окончанию учебного года. Слабое звено. Так говорил Мерир, так говорили Аэрт, Хаган Ирэ. И это чистая правда. Создала для себя иллюзию, что я чего-то стою, а на самом деле просто выбрала самый простой путь — манипуляций, лжи и подавления, путь женщины, которую никогда не пустят в мир мужчин. Я так хорошо знаю каждый камушек на этой дороге, каждую ямку… Другие пути сложнее, да, но они не ведут обратно домой. Куда угодно, только не домой. Так почему же я не поняла, что важнее то, куда ты идешь, а не то, как ты идешь?
 
Погрузившись в себя, я не замечаю, что больше не слышу шагов куратора, и в который раз врезаюсь в его спину. Как я и предполагалось, наш путь заканчивается тупиком.
— И что теперь? — мастер отстраняется от меня так быстро, что я не успеваю смутиться. — Надеюсь, ваши познания не исчерпались в предыдущей пещере.
О нет, я знаю, что мне нужно делать, чтобы открыть следующий проход, но также я знаю, что нас там ожидает. Загадочный подземный водоем… Я знаю, чувствую, что он ждет меня за этой самой стеной. Я боюсь и жажду попасть к нему. Но, кроме голубой воды, меня манит туда еще кое-что. Точнее, кое-кто. Где-то там Аран. И я хочу к нему.
— Мастер, здесь нужно найти кое-что высеченное человеком, — говорю я, пытаясь рукой нащупать стену слева от меня.
— И что потом?
— Не знаю, — шепчу я, все еще обдумывая способы найти свое кольцо и не утопиться в озере во цвете лет.
В полной темноте и абсолютной тишине мы методично ощупываем стену.
На этот раз удача улыбается мастеру Ирэ.
— Мари, здесь что-то есть.
Я спешу на голос, выставив перед собой руки, чтобы не врезаться в полковника в очередной раз. Каким-то образом куратор перехватывает мое запястье раньше, чем я успеваю до него дотронуться. Он мягко тянет меня в сторону и прикладывает мою ладонь к стене.
Под содранной кожей я чувствую знакомые высеченные линии и сразу отдергиваю руку, боясь, что проход откроется слишком быстро.
— Это оно? — совсем рядом слышу низкий голос мастера.
— Да… — сердце подпрыгивает к самому горлу и отбивает там набат.
— Что-то не так, кадет?
Ему нужно все объяснить, иначе не известно, чем закончится вся эта история.
— Понимаете, за этим проходом может находиться кое-что, что не очень безопасно, — максимально конкретно с моей точки зрения говорю я.
— Я даже не буду спрашивать, откуда вы это знаете, — в голосе куратора я слышу легкую насмешку. — Что именно там представляет опасность?
— Озеро, — незамедлительно отвечаю.
— Озеро?
— Да, озеро, — я подбираю слова, чтобы сформулировать понятнее. — В него хочется войти, кроме этого озера не важно ничего. Понимаете?
— Кажется, да, — задумчиво тянет Хаган Ирэ. — Хорошо, я вас понял. Открывайте переход.
Колеблюсь я недолго. В конце концов, хуже, чем сейчас, уже точно не будет. Ну, утоплюсь, и ладно.
С трудом нащупав королевскую ладонь на гербе, я прижимаю к ней свою руку. В этот раз я даже не закрываю глаза, поэтому вижу, как герб древней королевской династии светится мягким синим цветом. После долгого пребывания в темноте даже от такого неяркого освещения глазам больно.
Все точно так же, как и в прошлый раз, только вместо призрачного мужчины рядом со мной вполне живой, из плоти и крови.
— Не дайте мне утопиться, — прошу я, ступая в мерцающий голубым светом грот.
— Не дам. Обещаю, — его рука накрывает мою в жесте поддержки, и я цепляюсь за нее, словно умирающий за свой последний шанс спастись.
  
36
 
Обещание Хагана Ирэ несколько обнадеживает, но я уже не могу отвести взгляд от отсвечивающегося изнутри озера. Чтобы увидеть его в этот раз, не приходится петлять в каменных коридорах — проход открылся прямо в грот.
Я ступаю ближе к манящему водному краю, спотыкаюсь и делаю еще один шаг. Железная рука тут же сжимает мое плечо. Я вырываюсь, дергаюсь, чтобы ослабить стальную хватку, но через секунду горячая ладонь куратора ложится на мои веки, и я замираю.
— Спасибо, — облегченно вздыхаю я, погруженная во тьму.
— Так лучше? — я слышу неподдельное беспокойство, и от этого внутри меня разливается приятное тепло.