Принцесска: Никому не верь (СИ)

Однако, судя по всему, столкновение переносится на неопределенный срок благодаря отменной реакции Хагана Ирэ. Он подхватывает меня и аккуратно ставит на ноги. Киваю в благодарность, но мастер не отходит, не убирает руки с моих плеч. В полутьме пещеры я почти не вижу его глаз, лишь темные провалы, на дне которых поблескивает янтарь. Те малые крупицы света, что падают на лицо куратора, делают его скулы более острыми, а черты лица хищными. Я, как завороженная, смотрю на полковника и вдруг отчетливо понимаю: сейчас он меня убьет. Убьет и никому не скажет. Выход он и без меня найдет, ведь он легендарный Хаган Ирэ. Я же буду лежать здесь одна-одинешенька. И мертвая, к тому же.
От жалости к себе я неожиданно всхлипываю.
— Кадет, ну что же вы, — лицо мастера приобретает удивленное выражение, и он притягивает меня к себе. — Не расстраивайтесь, выберемся мы отсюда, и не из таких мест выбирались. Честное слово!
Куратор жалеет меня, поглаживая по голове своей огромной ручищей, как маленькую девочку. Я сжимаюсь в комок, не потому что мне неприятно, просто к такому обращению я не привыкла. Мысли о неминуемой гибели вытеснены растерянным смущением. Мне хочется отодвинуться. Возможно, он сейчас усыпляет мою бдительность и на самом деле хочет свернуть мне шею, иначе для чего еще он может меня жалеть? Но, вопреки здравому смыслу, я не отстраняюсь, а продолжаю стоять, испытывая странные ощущения и прислушиваясь к каждому из них.
  
34
 
Сначала я даже не обращаю внимания на легкое покалывание в кончиках пальцев, продолжаю вытирать нос о могучую грудь моего утешителя. Но вскоре покалывание становится сильнее, будто мои пальцы кусают тысячи насекомых. Я отпрыгиваю от полковника и с удивлением гляжу на свою руку. Указательный палец на левой руке пульсирует, словно фалангу пересекает опоясывающая глубокая открытая рана. Рана? Но… Меня осеняет догадка: кольцо зовет меня. Ну, конечно же! Мы в подземелье, и Аран тоже здесь. Просто нужно его найти.
— Что случилось, Мари? — Хаган Ирэ следит за каждым моим движением.
— Где-то здесь есть выход, — я верчу головой, в поисках неизвестно чего.
— Я все здесь проверил, выхода нет, — в голосе куратора слышатся металлические нотки.
Ах, простите, усомнилась в его компетентности. Но проблема в том, что если все так, как я думаю, то он и не смог бы найти этот демонов выход.
Я не обращаю внимания на недовольное сопение полковника Ирэ. Глубоко дыша от волнения и не забывая прислушиваться к своим ощущениям, направляюсь вдоль стены пещеры.
— Кадет, если вам кажется, что вы опытнее меня в поисках тайных ходов, то вы глубоко ошибаетесь.
— Ага, — не слушая мастера, киваю головой.
Я прошла уже половину стены и чувствую, что то, что мне нужно, где-то рядом. Еще чуть-чуть. Пару шагов… Вот оно!
Все точно так же, как в моей раздевалке. Меня невыносимо тянет к этому месту. И как здорово, что теперь я уже знаю, что делать.
— Мастер Ирэ, у вас есть нож? — ликуя, спрашиваю я.
— Вы решили свести счеты с жизнью? — куратор криво усмехается. — Если так, то воспользуйтесь своим, не хочу отвечать за вашу глупость.
Ничего себе! Железный полковник шутит?
— Вы мой куратор, а значит, несете ответственность за все мои глупости, — напоминаю ему. — И, если вы дадите мне нож, то, возможно, наше проникновение сюда будет не последней моей глупостью, за которую вам придется отвечать.
Я перестаю созерцать стену и поворачиваюсь к мастеру Ирэ.
— Кстати, мастер, как так получилось, что вы перенеслись вместе со мной?
— Понял, что должно произойти, — мастер извлекает из ножен тесак, больше напоминавший короткий меч, чем нож. — Не мог же я вас оставить в беде. Тем более, сначала я решил, что это очередное покушение.
— А с каких пор у нас убийцы используют порталы? И как вы поняли, что именно должно произойти?
— Не используют, — мастер останавливается на расстоянии пары шагов и протягивает мне оружие. — Поэтому мне и стало интересно. А как понял… Я много читаю.
 
— Ммм, — я бережно беру нож за острие, а потом быстро, чтобы меньше раздумывать, сжимаю лезвие в ладони, провожу по острым краям.
— Что вы делаете?! — мастер явно ожидал чего угодно, только не того, что я буду себя калечить, поэтому сразу же выдергивает клинок из моих рук.
Нож оказался очень острым, кровь плотной струей льется на камни. Не трачу время на объяснения, изо всех сил прижимаю ладонь к неровному камню на стене и через мгновение с удовлетворением слышу знакомый скрежет.
— Но… — Хаган Ирэ выглядит растерянным, он переводит взгляд с открывшегося прохода на меня и обратно.
— Пойдемте, мастер, — не без гордости я приглашаю полковника последовать за мной.
Должна признаться, я просто-таки наслаждаюсь собственным превосходством. Хоть в чем-то я лучше, чем эти самодовольные мужчины. И пусть я пока не понимаю причин происходящего, это не мешает мне радоваться.
Я засовываю руку в один из многочисленных скрытых в штанах карманов и достаю оттуда кусок светлой ткани, свернутый трубкой, который предназначается именно для таких случаев. Действуя одной рукой, я перевязываю кровоточащую ладонь. Куратор наблюдает, но помощи мне не предлагает, а просить самой я считаю выше своего достоинства.
Рана болит, но я стараюсь не показывать слабости. Это и в половину не так больно, как переломанные ребра.
— Кажется, Мари, я многого о вас не знаю, — полковник шагает в темный проем первым в очевидной попытке восстановить свое идейное лидерство на нашем скромном импровизированном собрании.
— Кажется, Хаган, вы ничего обо мне не знаете, — не удержавшись, в тон ему отвечаю я, — собственная небольшая победа придает мне сил и дерзости.
Куратор еле заметно дергает плечом, но ничего не говорит насчет моего фамильярного обращения.
Мы бредем в полной темноте, держась за поросшие мхом стены. Иногда я начинаю идти чуть более быстро и натыкаюсь на спину мастера Ирэ, а порой мне кажется, что я осталась в этом темном коридоре совсем одна. Куратор со мной не разговаривает, видимо, слишком погружен в свои мысли. Мне тоже есть, во что погружаться. Я думаю о том, как быстро все поменялось. Вокруг стало слишком много мужчин, которым, в лучшем случае, на меня плевать. Хотя, если подумать, то вот тут как раз поменялось очень мало — после отлучения матери я стала единственной женщиной в нашем мужском семействе. И те мужчины, которые меня окружали всю жизнь, тоже не питали ко мне позитивных чувств. По крайней мере, именно так я чувствовала до того момента, как папенька не прислал мне Арана.
Моя жизнь наполнилась мрачными темными коридорами, древними легендами, всеобщим презрением и болью — душевной и физической. К обоим видам страданий я привыкла, но раньше подобное случалось со мной только в отчем доме и никогда в Крепости. А так все хорошо начиналось! Я надеялась, что это будет самый лучший год в моей жизни. Лучшим он уже не станет, но, очевидно, что поменял этот год многое.
Я грустно вздыхаю и в ответ слышу короткий, явно задавленный смешок. Вот же гад! Ускоряю шаг и совершенно «случайно» наступаю куратору на пятку.
— Мари!
— Хаган!
— У вас однозначно имеются проблемы с субординацией, — едко сообщает мне полковник.
— Как и у вас, куратор, — мило улыбаюсь в темноту.
Я испытываю терпение легендарного полковника и получаю от этого поистине ни с чем не сравнимое удовольствие. Даже печальные мысли куда-то испарились, уступая место привычному мне азарту.
— Что вы имеете в виду? — он резко останавливается, я снова влетаю носом прямо в его спину.
  
35
 
— Ваше ко мне предвзятое отношение, — после недолгого раздумья я удовлетворенно жму плечами, подобрав фразу на границе допустимого.
В следующую секунду я влипаю спиной и затылком в холодный камень чуть не вою от боли. Отработанным захватом мастер почти перекрывает мне воздух, надавив на горло предплечьем. Я цепляюсь в его руку, пытаюсь освободиться, но не могу сдвинуть ее и на миллиметр.