Карающий орден (СИ)

    Когда кость встала на место, то хетай-ра быстро и нервно наложила шину из нескольких палок и лоскутов ткани. Лицо ее было бледнее обычного, а руки мелко тряслись. Впервые профессор увидел свою спутницу в таком состоянии: она была необыкновенно сосредоточена, но вместе с тем не могла обуздать собственную тревожность и испуг. Перед ней лежало беспомощное создание, жизнь которого полностью зависела от чужеземки. И она не имела права на ошибку.
    С ожогами дело обстояло гораздо сложнее: к ним прикипели куски одежды, которые даже после размачивания в воде никак не отставали. И несмотря на то, что по-хорошему не стоило оставлять в мокнущих ранах ткань, с ней ничего нельзя было поделать. Срывать со свежих ожогов лоскуты значило доставить неокрепшему мальчику еще больше боли.
    Практически до самого утра пара беглецов занималась врачеванием. Медленно и кропотливо они очищали раны от золы и угольков, понемногу отлепляя крошечные куски одежды. К рассвету лишь Лантея держалась на ногах: уже чисто машинально она продолжала обтирать лицо мальчика влажной тряпкой и вливать в его рот по капле воду каждый час. Аш же сидел у входа в овин, вытянув ноги к угасавшему очагу и прикрыв глаза от усталости.
    Только когда солнце протянуло над горизонтом свои первые лучи, парень через силу поднял веки, чем вызвал удивленный писк не ожидавшей этого Лантеи. Мальчик долго водил воспаленным взглядом по помещению и лицам, склонившимся над ним, а его губы слегка шевелились.
    Профессор незамедлительно вложил в руки застывшей девушки миску с чуть теплой кашей, к которой с вечера так никто из них и не притронулся.
    - Ему нужно дать поесть.
    Аш держал голову ребенка, пока хетай-ра небольшими порциями пыталась засунуть еду в рот больного. Через четверть часа парень, наконец, стал смотреть осмысленнее и послушнее проглатывать кашу. Вскоре он уже выдохнул свои первые сиплые слова.
    - П-пить... Пить.
    Лантея сразу же схватилась за бурдюк с водой и поднесла его к губам ребенка, помогая напиться. Мальчик сделал всего пару неуверенных глотков, а потом неожиданно почти беззвучно заплакал.
    - Что такое? Почему ты плачешь? - спросила девушка, обеспокоенно пощупав лоб раненого.
    - Боль..но, - едва слышно прошептал ребенок, кусая свои бескровные шершавые губы.
    - Потерпи, парень, - проговорил Аш, осторожно поправив шерстяное одеяло, которым было укрыто туловище больного. - Как твое имя?
    - В-витим.
    - Не бойся, Витим. Самое страшное позади. Ты жив, а раны скоро заживут, - уверенно и твердо сказал мужчина, чем заслужил благодарный взгляд Лантеи.
    - Я... Я знаю, кто поджег деревню, - невнятно произнес мальчик, прикрывая красные глаза. - Мне нужно в Зинагар. Там мой дядька живет. Я должен рассказать... П-помогите мне...
    - Конечно, Витим, мы тебе поможем, - быстро ответила хетай-ра, но ребенок уже провалился в сон, а его лицо застыло восковой маской.
 
    - Как интересно, - пробормотал Ашарх позевывая и помогая своей спутнице удобнее уложить больного, - значит, деревню подожгли намеренно. Неужели он единственный выживший?
    - Не знаю. Я так устала, что уже ничего не знаю... Кроме того, что чудовищно хочу спать.
    Лантея помассировала виски пальцами и выглянула в приоткрытую дверь овина - солнце уже встало, и звонкие птичьи трели разносились в ближайшем лесу. Мальчик крепко заснул, его слабая грудь редко вздымалась под одеялом, сон его был глубоким. Все, что двое беглецов могли сделать для несчастного ребенка, они уже сделали. Пора было и им самим предаться заслуженному отдыху. Ашарх упал прямо на распотрошенный сноп пшеницы у стены, накрывшись своим сброшенным кафтаном и прижавшись спиной к едва теплому боку печки. Лантея же еще поклевала носом над парнем, следя за его дыханием, а потом и сама заснула рядом, свернувшись на полу как кошка, калачиком.
    Ближе к полудню хетай-ра почувствовала на своем лице теплый солнечный луч и открыла глаза, ощущая приятную ломоту во всем теле. Ашарх спал рядом на земле тяжелым сном, глаза его ввалились, под ними были темные круги, грудь вздымалась редко. Девушка отдернула протянутую было руку - она решила дать спутнику отдохнуть еще хотя бы час. В конце концов, он это заслужил, ведь сдержал свое слово и помогал всю ночь напролет.
    Лантея перевела взгляд на больного мальчика, - судя по положению его тела, он так ни разу больше и не приходил в себя. Когда вечером хетай-ра смыла слой копоти с ребенка, то это оказался светловолосый юный парень с круглыми щеками, усыпанными веснушками. Брови и ресницы его сгорели, а волосы завились в мелкие кудри. Витим теперь выглядел гораздо лучше - на его лице появился легкий румянец, но когда девушка посмотрела на ноги, то сердце ее сжалось от щемящей тоски. Ожоги не заживали: несколько крупных пузырей лопнули, обнажив пораженную плоть, которая не подсыхала и не рубцевалась, - она была покрыта мутной жидкостью, набухавшей густыми каплями. Мальчику нужен был лекарь как можно скорее.
    Бросив в печь дров, Лантея разожгла огонь. Неторопливо помешивая вчерашнюю кашу, она подогрела ее и лишь тогда разбудила профессора. Протерев глаза и потянувшись до хруста, он с благодарностью принял свою порцию завтрака.
    - Что мы теперь будем делать? - обжигаясь едой, спросил Ашарх у задумчивой девушки.
    - Витим просит отвезти его в Зинагар. Весьма удачно совпало, что и нам нужно туда же.
    - Чтобы перевезти мальчика нам потребуется телега, а это значит, что по лесу мы уже не проедем. Придется выходить на дорогу, - тон мужчины стал серьезнее, - а это опасно. Любой случайный отряд или любопытный попутчик может узнать наши лица и донести куда надо.
    - Другого варианта нет.
 
    - Ты же понимаешь, что до Зинагара, даже по утоптанной дороге, около двух дней пути? Состояние парня нестабильно, и за эти дни все может стать лишь хуже.
    - Я все это вижу, - немного грубо ответила Лантея, - но мы повезем его в Зинагар.