Олимпиец. Том IV (СИ)
От этих слов глаз Императора резко дернулся, а затем… мужчина со вздохом принял подарок и хорошенько приложился к бутыли.
— О! Вот это по-нашему! — одобрительно воскликнул Дионис. — Еще кто-то хочет?
Остальные в комнате сделали отрицательные жесты, а правитель в это время быстро огляделся по сторонам.
— О побеге можешь не думать, — легко прочитала его мысли Афина, создавая из воздуха два мягких кресла. — Мы об этом позаботились. Как и о том, что ты оставил Корону в хранилище.
Император только хмыкнул и, второй раз отхлебнув из бутыли, уселся на предложенное место. Он успел заметить тонкую, словно паутина, сетку из золотых нитей, которая оплетала стены и окна кабинета. В другой ситуации он бы попытался прорваться, но с четырьмя Олимпийцами в комнате… Мужчина прекрасно умел просчитывать шансы.
И прекрасно понимал, что сейчас у него их нет.
Правитель Эллинов с изумлением покачал головой.
— Арес и Афина работают сообща… Отец радуется небось.
— Не-а! Зевсу сейчас не до этого, — с плутовской физиономией заметил Дионис и уселся на пол в позе лотоса, привалившись спиной к северной стене кабинета. — Он в Подземном Царстве, болтает с сынком Гордиана.
Император издал короткий смешок.
— Что ж. Я знал, что с сосунком нужно было кончать раньше. Будет мне уроком.
— Боюсь, не будет, — Гордиан активировал Символ и деловито хлопнул в ладоши. — Господа, у нас у всех есть дела. Давайте уже заканчивать с этим балаганом.
— И то правда!
Император последним могучим глотком осушил бутыль и, утерев рот ладонью, поднялся с кресла. Медленно, не торопясь, подошел к стене, с любовью погладил шкуру убитого им в детстве Немейского Льва, чтобы плавным жестом закинуть себе на плечи.
Арес удивленно сощурился.
— Пастух, ты никак драться собрался? Против четырех богов?
Со стороны Гермеса раздался сдавленный кашель, и посланник богов демонстративно кивнул в сторону Гордиана.
— Ах да. Четырех богов и одного смертного, — тут же поправился бог войны, на что Гермес тяжело вздохнул и пробормотал что-то вроде «Нет в тебе дипломатической жилки».
Император пожал плечами.
— Вы поставили меня защищать Империю Эллинов. Это мой долг, и я собираюсь выполнить его до конца.
Арес уважительно кивнул и поудобнее перехватил короткий римский гладиус, но тут проживающий свои последние минуты правитель предупреждающе вскинул ладонь.
— Только один вопрос.
Четыре бога переглянулись между собой. Наконец, Афина пожала плечами и разрешающе кивнула.
— Задавай.
Император подобрался, словно горный лев перед броском. Пальцы твердо сжимали вибрирующую в воздухе секиру, — его любимое оружие, которое честно служило ему на протяжении всей жизни — а из голоса исчез даже малейший намек на дружелюбие.
— Что будет с моей семьей?
— Империи не нужны наследники, — спокойно, словно зачитывая утреннюю газету, ответил Гордиан. — Им придется умереть. Мне жа…
Договорить он не успел. Потому что ровно на слове «умереть» глаза Императора превратились в две золотые щелочки, и мужчина без единого звука набросился на врага. В воздухе свистнула секира, затем раздался болезненный крик, который тут же потонул в реве золотого пламени.
* * *— Что ж… Могу признать, — с удивлением заметил Арес, зажимая рукой глубокий порез над правым глазом. — Для смертного он держался очень даже неплохо.
— Да неужели?!
Дионис демонстративно просунул ладонь через рваную прореху в хитоне. Впрочем, и без этого одежда выглядела так себе… обожжённая, покрытая сажей и гарью, она держалась исключительно на одном кожаном ремне и честном слове.
— Замолкните! Оба! — недовольно рявкнула Афина, с огромным трудом сохранявшая маску спокойствия. — Гермес, он выживет?
— Ну…
— Да или нет?!
Бог на секунду отступил от обгоревшего до неузнаваемости тела Гордина и полюбовался своей работой.
— Я, конечно, не Асклепий, но и кадуцей мне дали не просто так, — он помахал в воздухе стальным жезлом с извивающимися змеями — древний символ послов и медицины. — Я свое дело знаю.
Со стороны Диониса раздался громкий смешок.
— Кого ты обманываешь, братец? Посох тебе подарил Аполлон, чтобы ты больше у него ничего не крал. И как, помогло?
— Эй, я продержался больше двух лет!
— А что думает он?
Так, отпуская шуточки, перебраниваясь на повышенных тонах и выясняя отношения, два младших Олимпийца ухватили едва дышащие тело Гордина и исчезли в яркой вспышке.
Афина и Арес остались в кабинете одни.
— Я выполнил свою часть уговора, — холодно заметил бог воины, привычным жестом убирая меч в ножны. — Мы в расчете.
— В расчете?! Ты сказал, в расчете?!
Ледяной фасад богини мудрости треснул, и за ним промелькнула реальная личина. Афина была в ярости. Она недооценила Пастуха, посчитала его слишком слабым, слишком неуверенным… Что чуть было не привело к смерти Гордиана Лекса.
Это недопустимо. Будущий, и что самое главное полностью от нее зависимый, Император слишком важная фигура, чтобы его терять.
Особенно так глупо и невовремя.
— Мы будем в расчете, когда я так скажу! — буквально прошипела богиня воину в лицо. — А сейчас возвращайся к своим обязанностям, братец. И не мельтеши у меня перед глазами.
Афина хотела добавить что-то еще, поязвительнее, но упершиеся ей в глотку стальное острие меча заставило богиню прикусить язык.
— Осторожнее, сестра, — вкрадчиво произнес Арес и придвинул лезвие еще ближе к коже. — Я благодарен, ты знаешь. Но даже у моей благодарности есть предел.
Свист стали разрезает воздух. Бритвенно-острый меч влетает обратно в ножны, а ярко-красная вспышка ставит в разговоре точку. Афине тихо выругалась и, последний раз осмотревшись по сторонам — при этом ее взгляд задержался на чудом уцелевшей бутыли из-под вина — богиня последовала за братом.
В комнате никого не осталось. Только одинокий труп бывшего Императора, который даже в смерти не выпустил из рук боевой топор.
* * *— Ну что? Ты доволен?
Я тряхнул головой, с горем пополам отгоняя от себя наваждение. Такое реальное еще мгновение назад, оно стремительно меркло, и мне пришлось приложить огромное усилие, чтобы чужое воспоминание не исчезло вовсе.
— Да, — прохрипел я, выпуская из рук глиняную бутыль. — Доволен.
— Тогда идем. Нас здесь вообще не должно быть.
Гордиан Лекс первым вышел в коридор и придержал дверь. Я, все еще отходящий после «Перемотки Времени» шатаясь, последовал за ним.
Пропуск в кабинет Императора было моим вознаграждением за победу в Играх, и я нисколько не жалел о принятом решении. Информации появилось — масса. Теперь нужно только сесть и хорошенько все обдумать.
— Я так понимаю, ты не расскажешь, для чего тебе это было нужно? — спокойно поинтересовался будущий Император, делая жест подкупленному охраннику вернуться обратно на пост.
— Пожалуй, нет.
— Как знаешь.
Мы продолжили наш поход по дворцу в полнейшем молчании, каждый думая о своем. И что самое приятное нам никто не мешал. Большая часть гостей уже собралась в главном зале, да и вообще Западное крыло после смерти Императора не пользовалась особой популярностью. Что в том числе позволило мне так легко проникнуть внутрь.
— Как идут поиски той девчонки? — прервал молчание отец. — Как ее там звали, Мина?
Я бросил косой взгляд на идущего рядом отца и незаметно покачал головой.
«Империи не нужны наследники. Им придется умереть». Не то чтобы я не ожидал подобной жесткости от Гордина, он в первую очередь рациональный человек, вот только… Теперь, я уже не был так уверен, что хочу делиться с ним новостями.
Как только я вернулся в Афины, — а с моей победы на Играх прошло чуть меньше недели — то до меня дозвонился Рью. Как-оказалось, его миссия подошла к концу. Причем, самурай с командой не только умудрился отыскать принцессу, ага, если бы. Гончая Артемиды показала им еще и Мину, которая, судя по всему, и помогла подружке улизнуть из дворца.