Тебе принадлежу (СИ)

Она замолкает, снова, а у меня из глаз льются слезы, даже слышать подобное невыносимо. Внутренности скручивает спазмом, тошнота стоит комом в горле. Как могут люди быть настолько жестокими. Как можно было поступить так с беззащитной девочкой? Что за зверем нужно быть, чтобы позволить насиловать свою невесту? Сейчас, ее слова о нежелании жить уже не кажутся неправильными. Я невольно задаюсь вопросом: а смогла бы я жить, случись со мной подобное? Смогла бы просыпаться каждое утро и выходить из дома? Как может один человек пережить столько страданий, как может другой быть на столько жестоким. Они не должны ходить по этой земле, не должны портить воздух своим присутствие, такие твари должны червей кормить.
— А потом? — выдавливаю из себя зачем-то.
—А дальше вмешался Демин старший, они заключили сделку, Макс забирает меня, а Демины платят отступные. Азариным такие условия не были по душе, им нужны были капиталы моего отца, но Макс выдвинул ультиматум: либо они соглашаются, либо он прикажет пристрелить всех, кто находился в доме, даже, если ему придется отвечать. И он бы это сделал, несмотря ни на что, сделал бы. Ради меня, понимаешь, ради девчонки, с которой был знаком несколько месяцев. Ты спрашивала, как это все связанно с тобой? Все просто, Катя, его любовь к тебе ненормальная, одержимая, он бредит тобой, как я и сказала, однажды я уже видела подобное, и ничем хорошим это не закончилось. Я лишь хотела убедиться, что Макс не повторит ошибку моего отца, а ты, не такая, как моя мать. Отец всегда говорил: чтобы понять человека, нужно вывести его на эмоции. Я росла среди дам, похожих на мою мать, тех, кто вышел замуж за «подходящую» партию, чтобы укрепить статус семьи. Знакомо да? Почти два года я жила в квартире Макса, он глаз с меня не сводил, боялся, что я с собой что-нибудь сделаю, и почти каждый день я слышала о тебе. Я знаю о тебе все, Катя. Та сцена в туалете была лишь представлением, я хотела посмотреть тебе в глаза, посмотреть на твою реакцию. И ты не облажалась, я все ждала, когда Макс устроит мне разнос, но ты и здесь не разочаровала. Я не претендую на твоего жениха, я только хочу, чтобы единственный дорогой мне человек был счастлив и, чтобы рядом с ним была та, кто будет его любить также, как он ее.
— Зато он устроил разнос мне после того, как я выставила тебя из квартиры, — стараюсь улыбаться, эта чокнутая стерва всего за несколько минут окончательно расположила меня к себе. И не стерва вовсе. Методы у нее странные, но ее сложно не понять.
— Прости за это, я не собиралась жаловаться, но должна была сообщить ему, что дождаться его у меня не получится, кажется, я упомянула твою реакцию, прости, — произносит она с улыбкой. — Я тогда охрану отпустила, не думала, что ты выставишь меня за дверь, и поехала своим ходом, он просто испугался за меня, я ведь тогда не знала, что все происходящее  дело рук Азарина. Он так и не смирился, ублюдку нанесли оскорбление, забрали игрушку.
— Значит, это за ним сейчас охотится Макс? — все наконец-то вставит на свои места.
—К сожалению. — вздыхает Лара и очередная порция слез скатывается с ее глаз. — Мне жаль, что ты чуть не пострадала из-за меня, если бы я могла повернуть время вспять, я бы никогда не заговорила с Максом и всего этого бы, возможно, не произошло.
— Не говори так, — рявкаю на нее, — это не твоя вина, — хочу сказать еще что-то, поддержать, но в этот самый момент оглушительных звук проносится по палате, подскакиваю с места и только сейчас замечаю, что в палате мы не одни, рядом с дверью стоит Матвей. Разъяренный словно зверь, а во взгляде плещется ярость. Перевожу взгляд на Лару, та с ужасом смотрит на парня. Гляделки длятся несколько секунд, после чего Матвей резко разворачивается и вылетает из палаты, хлопнув дверью так, что штукатурка сыпется со стен. Порываюсь догнать его, делаю шаг, но меня останавливает голос Лары.
—Оставь его, так будет лучше, — смотрю на нее непонимающе, но кивнув, все-таки возвращаюсь на свое место рядом с девушкой. — Как я и сказала, никому не нужны использованные сломанные куклы, теперь он наконец перестанет сидеть здесь ночами, побрезгует, — она старается говорить твердо, но голос срывается на последнем слове. Мне хочется закричать, что она не права, что в том, что с ней произошло нет ее вины, но до меня, вдруг, доходят сказанные ею слова. Ночами? Он сидит здесь ночами? Матвей? Зачем? Но вслух свои вопросы я произносить не решаюсь. Не стоит травить ей душу. Она и так живет в кошмаре, который год.
 
—Ты знаешь, что Макс постоянно носит с собой твою фотографию? — голос Лары вырывает меня из раздумий.
—Фотографию? — переспрашиваю.
— Да, — улыбается,   — ты там смешная такая, с косичками, тебе, наверное, лет четырнадцать там, а еще запонки, носит в коробочке и постоянно на них пялится.
— Какие еще запонки?
—Как какие, те, что ты ему на совершеннолетие подарила, треугольные такие, симпатичные, — отвечает Лара, а меня словно ушатом холодной воды окатили. Воспоминания всплывают одно из одним, и я возвращаюсь в прошлое, на восемь лет назад.
Праздник в доме Деминых, музыка, шашлыки, все веселятся. И Макс, такой красивый, идеальный, как всегда. Как я могла забыть, я ведь тогда голову сломала, раздумывая, что ему подарить. Мама тогда меня в торговый центр повела, потому что я уперто стояла на том, что хочу подарить что-то от себя, ему ведь восемнадцать исполнялось. Запонки. Чертовы запонки. Ну конечно, именно после того дня я стала его избегать. Столько всего было в его взгляде, когда я протянула ему этот идиотский подарок, мне было так важно подарить его лично, а она не взял, грубо велел положить подарок к остальным, и просто ушел. А я стояла посреди двора и не понимала, в чем дело. Как я могла забыть? Почему именно этот момент мой мозг решил тщательно спрятать? Уже тогда меня подсознательно тянуло к Максу, маленькую тринадцатилетнею девочку, а он грубо опустил меня на землю. Больше я к нему не подходила, сторонилась, со временем и вовсе забыв почему. Он сохранил их? Сохранил мой подарок?
—Не может быть…— произношу тихо.
—Он твой с потрохами, Кать, ни у одной женщины нет шансов, я рада, что это взаимно.
— Я думала ты...
—Нет, —  перебивает меня, — он друг, хороший друг, но не более. Я не задумываясь отдам за него жизнь, и за тебя тоже, он так тебя любит.
— Ты поэтому прыгнула под колеса?
— Лучше я, чем ты и твой малыш, — улыбается она, — не смотри на меня так, я слышала, как ты говорила с ним, пока я «спала».
 Глава 38 
 
Макс
—Чего мы ждем? Мы загнали их в угол, — голос Грома разрезает тишину.
—Авдеева, мы ждем Авдеева, он уже в пути, будет с минуты на минуту, — я мог отказать ему, но он бы все равно не послушал. Случившееся с Ларой он считает собственным упущением. Как не старался, я так и не смог вбить в его голову, что он никак не мог предвидеть произошедшее. И я не мог. Тварей, что покушались на мою девочку нашли спустя несколько часов. Ублюдок Азарин после выпуска новостей засуетился, решил задержать меня, его шавки несколько дней околачивались недалеко от моей квартиры, следили за каждым шагом малышки, а мои дебилы не заметили слежку. Профессионалы, мать их. Ничего, закончу здесь, устрою им проверку на профпригодность, каждому лично.
—Его дело работать башкой, — усмехнулся Гром, — это как-то связано с его интересом к Ларе?
Киваю молча. Больше Гром вопросов не задает. С Авдеевым у нас договор, как только Ларе станет лучше, он приедет в Москву. Я могу его понять, за Катю я любого голыми руками разорву, в порошок сотру, разве могу я лишить подобного удовольствия друга? Почти две недели я гоняю Азариных с одного места в другое, следую за ними тенью. Пусть прочувствую на себе тот ужас, через который прошла Аронова. Пусть каждую ночь боятся закрывать глаза с мыслями о том, что утром могут не проснуться. Я подожду, четыре года я ждал подходящего момента.