Обними. Поклянись. Останься (СИ)
В какой-то миг меня отстегнуло от реальности. Кайф потек по венам, появилось приятное расслабление и, в очередной раз, наматывая каштановые волосы на кулак, вдруг сквозанула мысль: а Юлька Дударева также ублажала? Также старательно шлифовала его член, как когда-то мне?
Забродившие в голове мысли о бывшей пробудили злость. Грань между удовольствием и болью — условна. Мне захотелось стереть между ними границы, выплеснув накопленные эмоции в сладкий оргазм, поэтому грубо оттащил девицу от своего члена, поднял за подмышки и швырнул на застеленную бордовым пледом кровать. Скинул с себя одежду и под довольный смех сучки перевернул её на живот, заставляя занять коленно-локтевую. Натянув резину на каменный стояк сразу вошел в готовое лоно, под аккомпанемент смачных шлепков по сочным ягодицам. Юлю это заводило. Сразу поймала ритм и стала подмахивать, выпрашивая очередной шлепок.
Сегодня, как никогда, хотелось грубо. Вот так, без прелюдий, насаживать на себя знойное тело, до боли вбиваться в него. Ритмичными толчками, вырывать из своей часовой любовницы всхлипы и громкие стоны. Желал наказать её и выбить из своих мыслей бывшую, которая снова влезла в голову, раззадоривая лишь сильнее.
Оторвался от нее, но лишь для того, чтобы самому откинуться на спину и усадить на себя сверху. Снова стал насаживать на себя, яростно вдалбливаясь в истекающее соками влагалище, жадно мял упругую грудь, то кусая, то засасывая острые соски. Никакой нежности, исключительно животная похоть и острое желание оторваться за все время целибата.
Опомнился, когда трахал её у стены. Распял возле пошлых обоев с изображением гейш, не давая девице лишний раз вдохнуть. Она уже не стонала от удовольствия или его имитации, а ныла:
— Я больше не могу. Кончай уже, монстр!
— Не можешь? А с ним всю ночь трахалась, про сына забыла, — рыкнул я, с силой потянув девку за волосы к своему лицу, и прошипел на ухо: — Про сына, тварь, забыла, — снова грубый толчок и перехватил за горло, разворачивая к себе, чтобы увидеть испуганные глаза. — Говори, с ним лучше? Лучше он тебя драл? Слаще?
— Да пусти ты меня, сумасшедший! — она начала вырываться, но силы были неравны. Я лишь сильнее сдавил нежное горло, кайфуя от хриплых стонов и, подхватив ее под ягодицы, снова грубо вошел:
— Нет, дорогая, мы только начали….
С каждым толчком я вспоминал её. Каждый раз, погружаясь на дно продажного влагалища, в голове мелькали кадры нашего последнего секса с женой, где я брал ее в такой же позе.
— Ты ведь бросила его… Бросила? — пытался докопаться до истины, не давая шелохнуться в тесной душевой. Вмял обнаженную жену в скользкий кафель и как демон шептал на ухо, выжидая ответ. — Ты же сама сказала, что все, конец.
Она стояла так близко. Такая безвольная, полностью обнаженная. Такая горячая. Несмотря на ледяные капли, что отбивали по нашим телам мощным напором, мы их не замечали. Мы задыхались, но каждый по своей причине. Я от возбуждения, а Юля от страха, ибо не знала, что от меня ожидать.
— Правильно, что бросила. Ты же у меня послушная? — измывался над её слабостью. — Я же по судам его затаскаю, Юль, — шептал зловеще, вдавливая её оголенную грудь в мокрый кафель. — Посажу, уничтожу… На всё пойду, но жить среди нас он не будет. Не связывайся с ним, Юляш… Не связывайся… Он уже в полном дерьме. Вбей эту простую истину в свою тупорылую головку, потому что так и будет. Никто не отдаст ребёнка гулящей безработной матери, которая таскается с неадекватным, неуравновешенным еб*р*м. Никто, понимаешь?
Юля согласно кивнула, надеясь, что на этом всё. Хлынувшие из глаз слёзы смешивались с водой и стекали по подбородку на бурно вздымающуюся от ужаса грудь. Жена хрипела, не в силах закричать, и я отчетливо слышал наэлектризованную мысль, повисшую в воздухе. Не понимала, почему не отпускал ее. А было все просто: я хотел получить то, что принадлежало мне по праву. — Я не слышу? —перестал зажимать её рот, позволяя с надрывом закачать в легкие полноценную порцию воздуха. — Понимаю, — прохрипела, попытавшись повернуться ко мне лицом, однако на я не позволил ей. — Если понимаешь, тогда выбирай, — я жутко хотел ее и уткнулся в задницу эрегированным членом. — Что именно? — переспросила дрожащим голосом.
— Ну что ты как маленькая, Юляш, — рассмеялся, и расстегнул молнию на джинсах. — Давно тебя не трахал. Но и от минета не откажусь. Ты ведь выбрала меня. Признала свою ошибку, попросила прощения. Я пошел навстречу. Потому что люблю. Потому что хочу вернуть всё, как было раньше. Я не собираюсь стирать ладони, имея под боком супругу. — Сейчас?.. — обмерла, и будто дышать прекратила. — Конечно, — звонко шлёпнул её по заднице и, приспустив с неё мокрое белье, протиснулся между плотно сжатых ног, скользя между складочек пульсирующей головкой. — А когда же ещё? Ты — моя жена, я — твой муж. Всё естественно. Как и должно быть. Любое примирение должно сопровождаться сексом. Мы ведь помирились?
— Отпусти меня, больной! — Шлюха умудрилась укусить меня, за что словила пощечину, и завизжала.
Её крик вернул меня в реальность. Очнувшись, увидел заплаканную девушку с потекшим макияжем. Она забилась в угол и тряслась, боясь даже смотреть на меня.
— Уходи, — прохрипел, выравнивая дыхание.
Она только и ждала этой команды и быстро подорвалась, хватая по пути одежду.
— Стой!
Встала вкопанной, боясь обернуться.
Я достал из портмоне несколько купюр и швырнул ей:
— Возьми. Там больше. И… Извини.
— Тебе лечиться нужно, — произнесла дрожащим голосом и, схватив деньги, быстро покинула помещение.
Оставшись один, я на автомате прошел в небольшую душевую, где под раковиной смыл с себя остатки смазки после презерватива, оделся и спустился вниз. Настроение было испорчено окончательно. Я не только не получил желанную разрядку, но еще больше закопал себя в пучине воспоминаний, да и шлюху напугал.
Внизу меня встретил Гарик с ребятами. Все заинтересованно пялились на меня.
— Я домой поеду, — коротко оповестил и собрался уйти, но Гарик меня окликнул:
— Ты чего там с девочкой натворил? Вся в слезах выскочила.
— Чаевых мало дал. Рассчитывала на большее, — хмыкнул я. Испытывал ли я перед Юлей угрызения совести? Нет. Это её работа, тем более, за неудобства я нехило доплатил. Считал это неплохим искуплением вины.
— Погоди, ты так и не ответил на вопрос, ты в деле? — донеслось в спину. Ах, точно. Найти шлюху Игната. Чуть не забыл.
— Присылай все, что есть. Я ещё в прошлый раз сказал, что решу, — ответил сухо и, подняв ворот пальто, пошел к выходу.
На улице похлопал себя по карманам, в поисках сигарет. Проклятье. Пацаны расстреляли всю пачку, и я остался без никотина. Ладно, куплю по дороге.
Прыгнув за руль авто, неспешно поехал в сторону дома, выискивая ещё работающие магазины.
Вот и оттопырились. Вот и вспомнили былые времена. Если так будет продолжаться на постоянной основе, я придушу в порыве чувств какую-нибудь шлюху, еще и сяду, как за нормальную.
А может и правда стоило плюнуть на все и пробовать завести нормальные отношения? Не все же такие, как бывшая. Хотя, это сколько перебрать нужно, чтобы найти ту, которой кроме тебя никто не нужен. Чтобы верной, как псина была. Чтобы как я хранил верность, так и она платила взаимностью.
Горько усмехнулся. Боюсь, я конец сотру до хрящей, пока найду ту самую. Вон, сколько пацанов в армии побывало, никого девка не дождалась. Да даже если и дождалась бы. Где гарантии? Юлька тоже столько лет идеальной была, а потом сблядовалась. Видимо гены прабабушки взяли власть над разумом.
Хотелось курить. Адски. Выражение: свернулись уши в трубочку, принимало новый оборот. Еще немного и у меня пар из ушей пойдет, а после уши не в трубу завернутся, а отвалятся на хрен. И как назло рядом не было ни одного открытого магазина. Я исколесил половину города, но здесь не было ни одного круглосуточного ларька. Проклятье!