И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ)
- ААААААА!!!
Земля летела навстречу – и тут же сменялась прозрачной лазурью неба, деревья и облака менялись местами, а реальность закручивалась в тугие спирали, вышибая из головы все мысли. Был только полет, и гудящий от напряжения воздух, и крепкое, жаркое тело под руками.
С внезапной отчетливой ясностью Льюис понял: у него стоит. Очень вовремя.
- ТВОЮ МААААААТЬ!
В последний раз метла ушла к облакам, пробила белесую хмарь и вырвалась вверх, к сияющему солнцу. Тугая рука ветра запечатала Льюису рот, он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, но беззвучный крик продолжал вибрировать где-то под диафрагмой.
- АААА!!!!
Они парили над облаками, и Льюис видел, как солнечные блики мерцают, отражаясь в мириадах капелек пара.
Это было охуенно.
А потом метла полого скользнула вниз, как санки по укатанной горке, и Льюис толкнулся ногами в замерзшую землю. Горло саднило от крика, в ушах звенело, а тело было легким, как пух одуванчика – дунь и полетит.
- Ну как? – Делла стояла перед ним, опираясь на древко метлы, словно на рукоять копья. Льюис хотел ответить, но подходящих слов не было – их просто не существовало в этом мире. Поэтому он молча кивнул.
Перед домом, доставая метлу, Делла остановилась.
- Наверное, мне не нужно влезать, но отец тебя очень любит. Ты ведь это понимаешь, да?
- Понимаю. Он хочет как лучше, – острожными, нежным движением Льюис погладил руль – словно коснулся плавника глубоководной рыбы. - Просто… Я так не могу. Когда я дома, то чувствую себя должником, которому нечем гасить кредит.
***
Бывший владелец скотобойни думал, что обманул меня. Я действительно заплатил намного больше того, что стоили эти грязные, пропитанные кровью и смертью помещения. Но деньги не имели значения: я знал, что найду еще – столько, сколько нужно. Мне нужна была не выгода, а возможность. И возможностей здесь было предостаточно.
Артур согласился сразу. Он никогда не был сильным магом, но мечтал достичь величия, а я указал к нему самый короткий путь. Роксана сомневалась. Но тоже согласилась – как соглашалась на все, что я ей предлагал. Удивительная шутка природы: моя сестра была могущественной ведьмой, но слабым человеком. Сила тяготила ее, а необходимость принимать решения – пугала. Много лет Роксана передавала мне право выбора с таким же облегчением, с которым передавала тяжелые сумки. Эта духовная ленность настолько вошла в привычку, что Роксана начала воспринимать ее как норму. Она верила, что таков естественный порядок вещей.
Впрочем, наверное, так оно и было. В каком-то смысле.
Когда мы впервые вошли на бойню – я, Артур и Роксана, - мою сестру вырвало. Грязные, затертые до бетона стены хранили запах крови, дерьма и страха. Когда-то, в начале своих исследований, я уловил бы только физические компоненты: молекулы, входящие в состав воздуха, который наполнял помещения. Но с некоторых пор я начал слышать больше, чем обыденную реальность.
В этих длинных, обманчиво чистых залах все было запятнано болью. Страданием. Безысходностью. Живые существа, которые шли по длинному коридору, понимали, что впереди их ожидает смерть, но ничего не могли поделать. Они просто шли. И умирали – в крови и в ужасе.
Это было омерзительно. Но у меня была цель – и ради нее я готов был преодолеть природную брезгливость.
Глава 20
С залива поднялся туман, густой, как сливки, и темнота окрасилась в грязно-серый. Фонари висели в белесой хмари, как сияющие золотые яблоки. Водяная пыль вокруг них мерцала и переливалась радужными гало. Под ажурными столбами лежали яркие пятна света, отражающиеся в мокрых камнях, но стоило отдалиться от фонаря, как сумрак сгущался, заволакивая мир тусклой пеленой, и даже звук шагов делался глухим и странным.
Рядом с домом Друзиллы Лангфранк было так темно, что Делла едва различала Льюиса, цепляющегося за стену – неопределенного цвета пятно на фоне темных камней. Удивительно, но дурацкая маскировочная куртка действительно маскировала. По крайней мере в тумане. И по крайней мере в темноте.
Балансируя на скользком фундаменте, Льюис пытался поддеть запор на окне. Нож соскальзывал, и Льюис сдавленно матерился, сжимая пальцы на мокром подоконнике.
- Да еб же твою…
- Может, все-таки Алохоморой? – неуверенно предложила Делла. В ходе обсуждения они договорились, что станут вскрывать замки заклинаниями. Делла обоснованно полагала, что не-магические методы взлома будут менее очевидны для авроров. Но сейчас, глядя, как Льюис цепляется за подоконник заледеневшей рукой, она начала сомневаться в разумности этого решения.
- О, есть! Слава яйцам!
Лязгнул металл, и окно наконец-то распахнулось. Льюис спрыгнул вниз, растирая покрасневшие ладони. Вид у него был ужасно самодовольный – что странно для человека, порицавшего проникновение в чужие жилища.
- Ну надо же. А я-то думала, ты апологет законности и порядка, - покачала головой Делла.
- Нет. Я апологет справедливости. Мы будем трындеть или займемся делом? - упершись ботинком в стену, Льюис приглашающе похлопал по бедру. Делла ухватилась за подоконник – ледяной, мокрый и пиздецки скользкий, - и, утвердившись на одной ноге, очистила заклинанием подошву.
- Долбанулась? Лезь давай, потом штаны почистим! – шепотом взвыл Льюис и подтолкнул ее в спину. – Быстрее!
Толкнувшись левой, Делла подтянулась и выпрямилась, балансируя у Льюиса на бедре. Теперь карниз был на уровне груди, и она, перевалившись через подоконник, залезла в дом.
- Нормально. Давай!
Тут же на белой раме появились крепкие пальцы – и Льюис, подтянувшись, прыгнул в комнату. Делла закрыла окно, торопливо задернула шторы и взмахнула палочкой.
- Люмина активате!
Шары под потолком вспыхнули, заливая комнату бледно-золотым светом.
Они стояли в просторной, дорого и безвкусно обставленной гостиной. Комната выглядела как пришелец из романов Диккенса: плюшевые шторы, обои в мелкий цветочек, резное дерево и кружева. В стеклянных горках громоздились чайные сервизы, на полках плотно, корешком к корешку стояли книги, а перед ними выстроились десятки фарфоровых безделушек: кокетливые пастушки, олени с оленятами, умывающиеся котики, влюбленные парочки…
- М-да… - задумчиво протянул Льюис. – Про минимализм здесь точно не слышали.
- Ага. Наша пижамная вечеринка затянется надолго, - Делла описала палочкой круг, формируя линзу сканирующего заклинания. – Устраивайся поудобнее, можешь подремать.
Предметы в сканнере переливались всеми цветами радуги: здоровенная черная книга отсвечивала лиловым, чашки мерцали перламутром, молочник подмигивал золотыми искрами. Вокруг огромного, как дохлый мамонт, дивана, расползалось прозрачное голубоватое облачко, в котором вращались крохотные вихри, а подушки походили на пушистые облачка тьмы.
- Это что за хрень? – прозвучало сзади. Делла вздрогнула.
Отвергнув предложение подремать, Льюис встал у нее за спиной, с интересом разглядывая иллюминацию.
- Заклинания. Бытовые в основном: на молочнике – охлаждающее, на чашках – поддерживающие температуру. Диван… кажется, очищающее. Но выглядит странно – наверное, авторские доработки хозяев.
- А подушки? – Льюис наклонил голову, чтобы не смотреть через линзу. Без сканнера подушки услаждали взор вышитыми цветами, щеночками и томными испанскими красавицами с розами в волосах.
- Чехлы. Чтобы вышивка не протиралась, - Делла погладила подушку ладонью и не почувствовала рельефа ниток. Тонкое силовое поле мягко, но упорно отталкивало пальцы.
- Ясно. У моего одноклассника бабушка все кресла в доме полиэтиленом затягивала, чтобы ткань не пачкалась, - Льюис все-таки сел на диван и откинулся на заговоренные подушки. – Нихрена не чувствую.
- А ты рукой потрогай, - посоветовала Делла, возвращаясь к окну, которое выбрала стартовой точкой для обыска.