Рожденные в СССР. Часть вторая. Обретение (СИ)

— Пожалуй, дельный совет. Руки, так сказать, еще не отвыкли, а здоровье имеется. Внеси в целевые предложения, будем порешать, — Язов задумался, потом разом встрепенулся. — Да, вот еще. С арабами шашни сворачиваем, вскоре заново в Израиле посольство открывается. Больше не скажу, там серьёзные переговоры намечаются. Арабы же если хотят, пусть оружие покупают, учить также только за деньги. Африку покидать никто не собирается, там ребята Ивашутина и смежники заметно активизировались. Насколько я понимаю, будем нынче работать на взаимовыгодной основе, — Язов усмехнулся. Его многое в новой внешней политике озадачивало, но как человек военный, он не привык перечить начальству.
— Я уже и сам заметил перемены по полкам магазинов. Фрукты теперь на них частенько появляются, а не только в сезон, — заметив удивление генерала, Воронин поспешно добавил. — Люблю иногда побродить по городу. Как еще ощутить нынешнюю эпоху?
— Ты это, нашел, что ли, себе кого?
Вопрос звучал однозначно, полковник немного смутился, но ответил честно.
— Ага, девушка одна сильно понравилась.
— Понятно, с ней, значит, по городу гуляешь. Тогда возьми её с собой на Алтай, я разрешаю.
— Использование служебного положения в собственных целях?
— Да пущай! Где тебе еще с ней так тесно пообщаться придется? Селить-то вас в один номер будут!
Язов с явным подколом глянул на полковника, а затем засмеялся, заметив реакцию Воронина. Тот откликнулся правильно:
— Ой не знаю только, как девушки этого времени на подобные предложения реагируют!
— Нормально реагируют, — генерал сделал многозначительную паузу и пояснил. — После ЗАГСа!
Стены комнаты снова вздрогнули от здорового офицерского смеха.
— Я подумаю, но так быстро…
— Ты же полковник! Вон каков молодец. Да за такого любая умная девушка замуж пойдет. Дуры, думаю, тебе не нужны.
Воронов только вздохнул в ответ. Были у него и умные, и красивые, но счастье не в этом.
  
Глава 10. 14 Июля 1975 года Крым. Госдача № 9 в Мухалатке
 
В обычной обстановке никто и не обратил бы внимания на полураздетых пожилых мужчин, обосновавшихся на веранде. В Крыму было жарко, так что после купания хотелось посидеть в тенечке, обдуваемым легким морским бризом. Солнце еще не взобралось к своему небесному пику и не начало печь по-настоящему. Неплохое время для неспешной беседы.
— Жарко, — мужчина с густыми темными бровями поднял правую руку. Тут же из-за кустов появился услужливый официант в белой рубашке. — Милок, мне бы чего холодненького, но не слишком сладкого.
— Брусничный квас подойдет?
— Отлично! Иван, ты что будешь?
— Мне, пожалуйста, бутылочку «Боржоми».
Капитонову перевалило за шестьдесят и ему не нравилась здешняя жара. Почему отдыхать надо обязательно на юге? Его несколько обрюзгшее лицо не выдавало сейчас никаких эмоций. Уставший от жизненной суеты пожилой человек. Зато третий член их небольшой компании крепкий мужчина с зачесанными назад густыми волосами буквально излучал жизнерадостность. Он скользнул по соседям взглядом, а затем кивнул ждавшему заказ официанту:
— Мне, Миша, как всегда.
Михаил, по фактуре больше схожий с борцом тяжеловесом, ничего не ответил, но как-то незаметно исчез. Черненко только хмыкнул. Вышколенный на этой госдаче персонал, да и начальники у них вроде бы надежные люди. Шум деревьев и недалекого моря успокаивал и располагал к откровенному разговору. Здесь их подслушать было сложно. Даже с помощью Той техники. Вскоре принесли заказанное. Капитонов с блаженством отхлебнул из холодной бутылочки и покосился на замысловатый коктейльный бокал в руках первого секретаря Украинской ССР.
— Володя, что это такое у тебя манерное?
— Да вот, — широко улыбнулся Щербицкий. Он, вообще, своей задорной улыбчивостью здорово отличался от мрачноватых московских коллег. — Приучили на приеме в ООН. Мне понравилось. В жару очень неплохо.
Завотделом Центрального комитета кинул взгляд в сторону сонного Черненко и тихо, как будто размышляя, произнес:
 
— И мне, что ли заказать такой? Мысли как-то вяло текут.
Секретарь ЦК КПСС поставил на стол кружку с квасом и надтреснутым голосом приструнил коллег:
— У нас проблем выше крыши, а вы тут напиться решили?
Щербицкий все равно свой бокал не убрал, но в ответ заметил:
— Произошло что-то такое, о чем я не знаю, Константин Устинович?
Черненко нервно постучал пальцами.
— Да Рашидов в последнее время больно часто истерит. Сколько раз ему было говорено, что по телефону такие вопросы не решаются.
— Что там случилось?
— Московские откуда-то накопали такое, что никто, кроме самых близких людей не знал.
— Инсайд, — кивнул Щербицкий, глянув на недоуменные физиономии собеседников, пояснил. — Информация из будущего.
На одутловатое лицо Капитонова как будто тень нашла, он с завистью глянул на бокал с мартини и вздохнул:
— Они что там, все с пачками компромата что ли сюда провалились?
— Говорят, что у некоторых попаданцев с собой оказались некие технические изделия. У меня в Киеве их много у Глушкова работает, кое-что иногда удается вызнать.
— Что именно? — встрепенулся закрывавший было глаза от яркого солнца Черненко.
— В одном таком устройстве, размером с маленькую фляжку, — при этих словах Капитонов явственно хмыкнул. Ничего себе аналогии! — столько информации, сколько в Ленинской библиотеке собрано.
— Быть не может!
— С чем купил…
Капитонов не выдержал и подозвал официанта, заказав то же самое, что у хозяина Украины. 
Черненко сжал губы:
— Не рано, Иван?
— Это же сухач, Константин Устинович! Что с него будет! В такую жару лучше всего идет.
— Мы собрались тут о деле говорить. 
— Кто нам мешает? Меня лично другое беспокоит. Дошла до меня довольно неприятная новость. Республиканские МВД и КГБ в скором времени собираются реформировать. 
— Что такое?
— И не будет никакого союзно-республиканского управления, все подлежит вертикальному унифицированию, как при царской власти. Министерство в Киеве точно будет расформировано, оставят только областные УВД.
— Вот суки! Хотят все силовые структуры к себе в подчинение собрать. Чтобы никто против них и пикнуть не смел.
— Вопрос не в этом, — Капитонов, хлебнув из бокала, стал несколько бодрее. — Можно ли помешать такому исходу событий?
Черненко еще больше сузил свои и так неширокие глаза и задумался. Затем он посмотрел на первого секретаря Украины и спросил:
— Ты что по этому поводу думаешь, Владимир Васильевич?
— Что тут думать? Надо Политбюро созывать или Пленум Центрального Комитета. Такие важные свершения без их одобрения не делаются. Думаю, что многие на местах будут против. Это же натуральный переворот и узурпация получаются. Партия не может оставаться безучастной!
Капитонов не выдержал и привстал с кресла, в сердцах выкрикнул:
— Да кто там из вас против Москвы пёрднет? Всех к ногтю прижали! Неужели вы не видите, что эти подпольщики везде поспели. И у них почти на каждого компромат или персональное предложение! Машеров вон, как упирался и все равно в Москву переехал. Ходит на цыпочках за своим корешом. Развели в Центральном Комитете партизанское подполье!
— Ваня, успокойся. Сядь, выпей, — Черненко был более хладнокровен и повернулся к Щербицкому. — На тебя у них что-то есть?
— Да что я успел сделать-то за эти неполные три года, Константин Устинович? Да и в том времени по слухам республика при мне вполне процветала. Да и не может человек быть виновен за то, что еще не совершил.
— За то, что еще не завершил, — повторил задумчиво одними губами секретарь ЦК, а в глазах засверкали маленькие молнии. — И ведь точно! Как можно предъявлять обвинения, если они ничем не доказаны? Я имею в виду из существующего! Это же противозаконно. Мы же именно с этим после пятьдесят шестого года боролись. Думаю, с таким посылом нас многие товарищи на пленуме поддержат.