Клан Пепельного Шторма: Изгой (СИ)

Когда господин Дехен перешел к новой теме, все адепты выдохнули с облегчением. Но Рэма не отпускало напряжение. Все шло не по плану. Неужели они передумали? Теперь нужно быть начеку. Возможно, ему попытаются подбросить кольцо в другой раз. И еще было тревожно за Микку. Рэму не верилось, что девушка заболела. Но затем он вспомнил, что когда лиса приходила второй раз, то она выглядела взъерошенной и уставшей. Возможно, она потратила силу на эти превращения? Или на нее так повлияло, что она отдала амулет? Вопросы роились у него в голове, но подходить к ее сестрам и расспрашивать их было рискованно. Рэм уже начал прикидывать, как подбить Кана на то, чтобы расспросить сестер Микки, когда дверь класса внезапно распахнулась.
На пороге стоял ядовито ухмыляющийся господин Зау, а за его плечами — четверо солдат в серо-синей форме стражей Академии. Господин Дехен подслеповато сощурился и спросил:
— Что такое, господин Зау? У нас идет урок.
— Прошу прощения за вторжение, господин Дехен, — вежливо ответил тот. — Но у меня есть основания полагать, что в этой комнате находится тот, кто украл у меня Кольцо необъятного солнца.
Брови учителя истории взлетели вверх. Он прокашлялся и с сомнением сказал:
— Это адепты первого курса. У них знаний не хватит, чтобы прикоснуться к артефакту такой силы.
Но тот хищно улыбнулся и многозначительно сказал:
— Адепты адептам рознь, Дехен. В этом году, благодаря глупости Мирэ, в Академию приняли того, кого уже подозревали в похищении особо ценных клановых артефактов.
Теперь все глаза были устремлены на Рэма. Изгой выпрямился и огляделся.
— Ментальные маги меня оправдали, — холодно напомнил он.
Юноша был уверен, что ему не успели ничего подбросить. По дороге в класс с ним рядом был только Игу, а позже никто не подходил ни к нему, ни к его сумке. Неужели их план провалился, Микка уговорила сестер не участвовать? Но довольные лица Йокки и Баки говорили об обратном. Рэм вспомнил то, что девушка рассказывала ему про взрыв артефакта, и потянулся к амулету. В тот же миг господин Зау оказался рядом и сорвал амулет с шеи юноши. Затем он разжал ладонь и заявил:
— Ну вот, что я говорил? Все именно так, как я и думал.
Рэм взглянул на медальон и, к своему ужасу, увидел, что вместо рыжей шерсти внутри прозрачного стекла лежит рыжее, налитое силой кольцо. Он бросил взгляд в сторону Йокки, и девушка ухмыльнулась. Миг — и на ее месте сидит рыжая лисица. Еще миг — и снова темноволосая красотка теребит собранные в высокий хвост волосы. Рэм вспомнил слова Анжелики Зау. “Белая лиса говорит правду, рыжая — всегда врет, а серая во всем ищет личную выгоду,” — сказала ему блондинка. И, похоже, его действительно обманули. Только теперь он понял, что второй раз лисица не превращалась в девушку. Возможно ли, что Йокка переменила цвет шерсти, и, таким образом, подбросила ему кольцо? И вот почему Микка так задержалась тогда — ее раскрыли.
За его спиной тут же выросли солдаты.
— Не сопротивляйтесь, адепт, — попросил усатый капитан. — Если это ошибка, у вас будет возможность доказать свою невиновность. Но сейчас я провожу вас в камеру.
Рэм поймал отчаянный взгляд Игу и молча поднялся. Сопротивляться было глупо. Он не сомневался, что изобразить случайное убийство при попытке побега Зау тоже будет не прочь. Поэтому юноше ничего не оставалось, кроме как, отправиться следом за усатым. Да и нужно ли? Если камеры находятся там, где он думает…
Внутри кварталов Академии и на такой случай было все необходимое. Они долго шли тенистыми аллеями и задворками учебных корпусов, пока не оказались перед приземистым сараем — входом в какое-то подземелье. Рэм спустился по узкой винтовой лестнице и пошел по темному, сырому коридору, тщательно запоминая повороты и разглядывая стены. Его провели в самую старую часть подземелий и втолкнули в пустую камеру. Он оглядел каменную постель и стол, дырку в углу для отправления естественных надобностей и резко развернулся. Решетка лязгнула, на замке вспыхнула мощная магическая печать. Но Рэма это уже не интересовало.
 
На стене напротив выхода была фреска. Художник талантливо изобразил города, по улицам которых текли огненные реки, и толпы людей с искаженными страданием лицами. Но внимание Рэма привлекло не это. Над кошмаром реяли шесть фигур. Шесть гротескных, человекоподобных существ. Под ногами первого, в грязно-зеленом плаще, тела людей обращались в прах. Старуха с черными волосами вытягивала из людей души. Рогатый демон с красной кожей пил кровь младенцев. Четвертый, с огромным ртом, будто бы поглощал дома вместе с людьми. Пятый держал в каждой из рук по топору и в ярости крушил все вокруг. А шестая… Ниже шеи у нее было соблазнительное тело прекрасной девушки, едва прикрытое коротким обтягивающим платьем без рукавов. А лицо было гротескным, искаженным злобой и яростью, с острыми клыками и будто светящимися в темноте алыми глазами. Волосы существа были такими же алыми и спускались до колен. “Такое чувство, будто художник на самом деле видел ее, но не рискнул взглянуть в лицо,” — подумал юноша.
Усатый капитан заметил взгляд юноши и неожиданно добродушно усмехнулся:
— Что, впечатлен? Говорят, это одна из самых древних фресок во всем королевстве. По слухам, она принадлежит кисти Вириса Великого. Здесь он изобразил тот миг, когда из нижнего мира поднялась Шестерка Великих Демонов.
Теперь Рэм узнавал их. Тлетворный, Душеглотательница, Кровавый, Всепожирающий, Дичайший… И Всевидящая. Отец говорил правду. Фреска впечатляла. И, раз она здесь, то… Изгой покосился под ноги, а затем не удержался и сказал:
— Такое чувство, будто Всевидящую он, и правда, встречал. Только не рискнул посмотреть в лицо.
Капитан мрачно хмыкнул и отошел в сторону. До Рэма донеслись голоса. Юноша слышал ожесточенный спор, который сменился вкрадчивым голосом господина Зау. Наконец, глухо звякнули монеты и Рэм услышал удаляющиеся шаги стражи. Юноша несколько минут молча рассматривал фреску, а затем, не отрывая от нее взгляда, опустился на каменную постель. Магические лампы над фреской позволяли разглядывать мелкие детали. Интересно, для чего это сделано? Устрашать повинных адептов? Или здесь когда-то держали настоящих преступников?
В этот момент фреску загородила знакомая фигура. Господин Зау небрежно оперся на решетку и обратился к Рэму:
— Ну что, изгой, поговорим? расскажешь мне о Печати Пепла добровольно, или понадобится скормить тебя одному из этих ребят, чтобы получить ее?
Он выразительно ткнул пальцем себе за спину, на фреску, и усмехнулся.
  
Глава 21
 
Рэм равнодушно пожал плечами и ответил:
— Мне нечего вам сказать. Если мой отец и сумел восстановить Печать Пепла, со мной он этими знаниями не делился. Как и тем, где он ее прячет. Ментальная проверка показала, что я не вынес из Эмийрема ничего, кроме своего бренного тела. И, похоже, невезения, раз вы так глупо поймали меня. Микке я, и правда, поверил.
Зау усмехнулся:
— Мальчишки… На симпатичных одноклассниц вас ловить проще всего. Микка Аато — дура, которая не видит дальше своего носа. Похоже, она так высоко оценила твое сражение на балу, что решила познакомиться поближе. В стиле лисиц-оборотней, конечно же — применить свою магию. Ты, как южанин, слишком мало знаешь об этом клане, чтобы противостоять. Точнее, вы все слишком мало знаете о них. Только мой клан хранит эти сведения. Использовать ее глупость против тебя было проще простого.
— Возможно, она умнее всех вас, вместе взятых, — ровным тоном ответил Рэм. — Потому что решила быть на моей стороне.
Учитель зло рассмеялся.
— Ты слишком много о себе полагаешь, мальчишка. Похоже, самомнение Юги Мирэ заразно.
— Самомнение Юги Мирэ обоснованно, — возразил изгой. — И меня он тоже взял не просто так.
Зау понизил голос и начал ходить вдоль решетки:
— И что? Потенциальный пятистихийник? Это вовсе не значит, что ты сможешь управлять всеми. В моей семье тоже есть маг с пятью пробужденными точками. Поверь, это гораздо сложнее, чем ты думаешь. Тем более, линия пяти стихий Хенсо угасает. Кстати, не пытайся воспользоваться магией здесь. Видишь эту линию под твоими ногами?