Посох Мерлина (СИ)

— Конечно, ты можешь пойти искать свой солтор там, но, кажется, у тебя уже есть свой проводник.
Брендон закусил губу, подумав, что его папа наверняка заметил, как он стаскивал его ожерелье, чтобы попрактиковаться в волшебстве или просто подурачиться. Прикинув в голове, что в такой замечательный день его ругать не будут, он был уже готов выпалить целую тираду о том, что он ничего не сломал, а даже если и сломал, то всё починил, да и вообще, за детьми надо лучше приглядывать…
— Я думал, ты сам его найдешь, — прерывая мысли мальчика, сказал Скотт, скосившись на изголовье кровати своего сына.
Брендон посмотрел в ту же сторону и уставился во все глаза на кулон в виде профиля лернейской гидры{?}[Чудовище из греческих мифов, которое представляет из себя монстра с телом змеи и девятью головами дракона] тёмно-коричневого цвета.
— Это мамин, — объяснил мужчина, изучая лицо сына. — Она всегда хотела подарить его тебе. Конечно, если какой-нибудь другой проводник не подойдет тебе лучше.
Прошептав что-то вроде «нет-нет, мне этот нравится», он потянулся к солтору, затаив дыхание. Как только мальчик сжал кулон в своей руке, по всему телу разлилось приятное тёплое чувство, которое бывает после долгой прогулки на морозе, когда ты залезаешь под большое одеяло.
Брендон с удивлением уставился на кулон в своих дрожащих руках, даже не моргая, пока голос отца не вернул его обратно. Зажав проводник, мальчик сорвался с места и бросился в объятия Скотта.
В выборе солторов определённо было что-то интимное. У каждого волшебника был «свой» проводник, который звал его к себе даже если был уже найден кем-то другим — у этих волшебных предметов не было определенных хозяев, они воззывали к себе сразу нескольких человек, которые подходили им по магическому потенциалу. Конечно, и умение колдовать не становилось лучше или хуже от этого, и проводились даже научные исследования на эту тему. Но ощущения были совершенно другими. Примерно такие, когда тебе дают на обед не суп, а мороженое с орешками и драже. Поэтому воровство солторов было совершенно неудивительным явлением.
Когда Брендон высвободился из объятий и принялся разглядывать кулон, Скотт молча улыбался, прислонившись к дверному косяку. Он был уверен с самого рождения мальчика, что того определят в Гринчвилд, ведь кто тогда может учиться там, если его сын, его смышлёный и одарённый мальчик, не будет достоин этого?
День Серебряной луны Брендон вместе со своим отцом провёл в Петси. Этот город считался уникальным, ведь в нём не было ни жилых районов, ни исторической части, ни парков или хотя бы аллей. Петси был единственным в стране городом-рынком, который по площади мог помериться с Копенгагеном и состоял только из беспорядочно разбросанных торговых рядов, высоких зданий с крупными известными магазинами, целых улиц небольших уютных лавок, шумных пабов и огромных толп людей, которые сновали из одного района города в другой и днём и ночью. А ещё Петси был известен тем, что у него не было точного месторасположения, но его выходы вели ко всем атенеумам и исголам{?}[Высшее учебное заведение, сравнимое с нашими университетами] в стране.
Некоторые улицы были выложены из старого камня, на котором плясали солнечные зайчики, отражённые от больших разноцветных окон верхних этажей, из-за чего создавалось впечатление, что дороги были покрыты мозаикой. Другие казались какими-то мистическими из-за гибких стеблей плюща, обволакивающих каменные стены домов с тёмными дверьми. Третьи представляли собой целые вереницы крытых прилавков, на которых виднелись и одежда, и игрушки, и ящики с зеленью и фруктами, а у каждого такого прилавка летала или стояла небольшая доска с зазывающими речами. На вторых этажах подобных торговых рядов часто сидели разновозрастные волшебники, неспешно обедающие простенькими блюдами из местных кафе. А в самых удалённых частях Петси можно было натолкнуться на двери, повисшие в воздухе, за которыми, казалось, ничего не было. Но стоило хотя бы приоткрыть их, как яркий свет бил по глазам, будто пытался скрыть от чужих взглядов многоэтажные библиотеки, захламлённые всем подряд магазинчики с нелегальным товаром или ещё что-нибудь в этом роде.
 
Для Брендона всё это было не в новинку, но каждый раз он чувствовал прилив воодушевления и лёгкости, словно никогда здесь не был, шагая по непохожим друг на друга улицам. Он любил заходить в самые причудливые магазины и рассматривать вещи, лежащие на прилавке.
Разумеется, детям, к великому сожалению мальчика, не разрешали брать дорогостоящие магические вещи, манящие своим блеском золотые кольца или зачарованные подвески, которые в представлении Брендона выглядели как гроздья калины, укрытые снегом, но в одном из его любимых магазинов, «В лавке горного эльфа», которым почему-то управлял толстенький гном, посетителям разрешалось тестировать товар, чему многие школьники и даже некоторые взрослые были несказанно рады. Можно было пересчитать по пальцам те дни, когда Скотт уводил своего сына оттуда полностью чистым. Как бы мистер Картер не ругался на мальчика, никакие преграды и запреты не могли перебороть его огромное мальчишеское любопытство к товарам мистера О’Махоуни.
Бережно сжимая время от времени цепь с кулоном, Брендон понёсся в огромный магазин, раскинувшийся на половину Нью-Билд-Стрит, где продавались учебники, тетради и другие школьные принадлежности. Подобную любовь к карандашам и красивым тетрадкам он перенял у своих родителей. Поэтому он с интересом ходил между полок, пестрящих разноцветными обложками, иногда брал какие-нибудь книжки и пролистывал их, разглядывая картинки.
Он воображал, как через год-два или пять лет он будет открывать эти самые книжки, чтобы пересказать их содержимое. Для Брендона учёба не была любимым занятием, но ему не давала покоя мысль, что он может купить учебники прямо сейчас и будет знать всё на несколько лет раньше, чем его будущие одноклассники, ведь это те самые учебники, по которым учились все. В том числе и его родители.
Помимо учебников детям приходилось покупать даже некоторое дополнительное оборудование самостоятельно, но к великой радости мальчика, котлы для варки эликсиров должны были раздать им на первом уроке, поэтому ему не пришлось лишний раз лицезреть их. Он просто ненавидел скрупулёзную работу, когда важно высчитывать всё, вплоть до миллиграмма. Ему больше нравилось действовать, защищаться и нападать. Брендон уже пробовал колдовать втайне от всех папиным солтором, и ему очень понравилось размахивать руками, а не отмерять количество капель яда чёрной мамбы для очередного эликсира. Кому вообще может такое нравиться, если магия позволяла вызвать летом снег и поиграть в снежки, бегая лишь в одной футболке?
Рассматривая учебник по зоологии, он врезался в какую-то девочку, углубившуюся в книгу для внеклассного чтения. Глухо зашипев, Брендон поднял на незнакомку глаза. Она была одета в необычную для магов одежду — в джинсовый комбинезон. У неё были светлые волнистые волосы, забавные веснушки на щеках и небесно-голубые глаза — умные, но с азартным огоньком. Девочка забавно ойкнула и приветливо улыбнулась, заметив изучающий взгляд мальчика, а потом протянула ему для приветствия руку, обклеенную пёстрыми пластырями.
— Я — Кэролайн Мэри Дан, — официально представилась она, не переставая улыбаться. — Как тебя зовут?
— Я — Брендон, Брендон Картер. Ты, видимо, хабитал?
— Что я? Впервые слышу это слово.
— Ну, — мальчик взъерошил себе волосы, — это значит, что твои родители не волшебники.
— Ах, да, они обычные… Как ты сказал? Хэби… кто?
— Хабиталы, через «а». Раз ты не из магического мира, то, наверное, ничего не знаешь о Гринчвилде и других атенеумах? — спросил он, горя желанием блеснуть знаниями. — Кстати, где ты будешь учиться?
— В Гринчвилде. И да, к сожалению! Я была отличницей в своей школе, но успела прочитать только пару книг о волшебстве и совершенно не представляю, что меня ждёт, — деловито, но несколько расстроенно произнесла девочка. — Но это всё равно так интересно — целый новый мир!