Вернуть истинную (СИ)

— Да как скажешь, — хмыкает бета, улыбаясь.
Но молчит.
Вот и ладненько.
***
АНИЛА
Сижу голодная в подвале, в холодной камере, да еще на цепи. А настроение зашкаливает от позитива. Даже головная боль немного отступает, а темная ночь кажется светлее.
Вот и пойми: не то на нервной почве истерика накрыла, не то действительно радость Золотинки передалась.
А всё почему?
Потому что разговор альфы Лина и его подчиненных прекрасно слышала. Пусть я неправильная оборотница, а всё же сверхспособности некоторые у меня есть.
Слух в их числе.
И уж ворчание истинного пропустить никак не могла. Каждое слово впитывала, как губка. Урчащие нотки, сдерживаемое желание надавать подзатыльников своему подчиненному, не до конца скрытое переживание о моем здоровье, но, главное, не слепая ярость, что я изначально во всем виновата, а желание докопаться до сути.
Честно говоря, не думала, когда очнулась здесь, а уж тем более, когда пообщалась тет-а-тет с альфой, что во всем можно будет разобраться. Ведь по высокомерному тону и поведению, все однозначно указывало на то, что моя вина очевидна и приговор вынесен.
Но теперь надежда затеплилась.
И пусть оборотни выбрали такой жесткий путь запугивания, чтобы меня разговорить. Что ж, не буду судить строго. Я и сама с великим удовольствием уничтожу Куфина, как только до него доберусь. И Узану не пощажу. Даже если у них будут оправдания. Потому что они покушались на жизни омежек, но, что важнее, похитили моего ребенка.
За Солану я смогу убить — понимаю четко. И ни капли страха не испытываю, что подобные мысли посещают мою голову. 
Это в тебе настоящая волчица говорит, испытывающая материнский инстинкт.
Комментирует Золотинка, выписывая круги. Поведение звериной ипостаси Лина ее очень впечатлило. И пусть пробиться она к нему не смогла, но надежды темно-бурая красавица не потеряла.
Мы что-нибудь обязательно придумаем. 
Заверяет она с энтузиазмом и тут же вострит уши и принюхивается…
А вот и провинившийся перестраховщик идет. Кормить нас будет и лечить.
Хмыкаю на раздухарившуюся волчицу, но тут же делаю серьезную мину. Тот, кого альфа Лин называл Варфиком, ничего не должен заподозрить.
— Очнулась? — ворчливо басит оборотень, щелкая выключателем, прежде чем подойти к моей камере.
Тускло-желтое освещение мгновенно затапливает помещение, отчего становится чуть-чуть уютнее, если не сильно придираться к отсутствующим благам. Да и позволяет прекрасно разглядеть очередного великана в моем окружении.
Варфик выглядит лет на двадцать — двадцать пять по людским меркам. Он широк в плечах и очень высок. Потому рядом с мелкой и тощей мной кажется очень огромным.
Да у него не руки, а ручищи. Придушит без напряга…
Делюсь впечатлениями с Золей, наблюдая за недовольным мужским лицом с насупленными густыми бровями.
Не придушит. Иначе его наш Лин в порошок сотрет. И он это знает.
Нисколько не впечатляется волчица.
Ага, хорошо, что и мы знаем. 
Соглашаюсь. 
Иначе я бы уже готовилась в обморок грохнуться. Вон как зыркает устрашающе.
— Ну? Чего молчишь, человечка? Страшно тебе? Вот и бойся! Завтра из тебя альфа всё вытрясет. Будешь соловьем заливаться и дружков своих выдавать, как невинных деток губила… — басит громила, отпирая камеру и заходя внутрь. — А пока на, держи, вот лекарства тебе и еда. Не то загнешься еще раньше времени. А нам этого не надо.
Не нам, а нашему истинному. Не приписывай себе чужих хороших качеств. Про цепь мы еще не забыли.
Ворчит Золя, внимательно осматривая двуликого.
Я же прикусываю губу, чтобы не рассмеяться от самодовольной, но чуток вредной второй ипостаси. Вот же разошлась, красотка.
— Спасибо, — благодарю тюремщика, чтобы поддержать разговор, и отодвигаюсь на край скамьи, освобождая место для подноса.
Стола в камере нет, а от присутствия Варфика, тюремный закуток уменьшается практически вдвое.
 
— Простите, можно мне руки помыть и… в туалет, — решаюсь немного понаглеть.
Удивительно, но и с этим мой тюремщик, ворча и бурча, всё же соглашается. Отстегивает ненавистный браслет с цепью, кривясь так, что лимон позавидует, провожает в конец коридора, где прячется столь необходимый санузел, и на пару минуток оставляет в одиночестве.
Но далеко не уходит. Специально громко шоркает и причитает об обнаглевших человечках, чтобы я не расслаблялась.
Вот только его старания проходят мимо.
Справившись с первостепенными потребностями и утолив голод, преспокойно заворачиваюсь в теплый плед, который исполнительный Варфик приносит, пока я ем, и легко засыпаю до утра.
Дребезжание ворчуна нисколько не мешает...
  
Глава 30
 
АНИЛА 
— Собирайся и на выход, — командует двуликий зануда, которого приставили ко мне в охрану, отпирая замок и распахивая дверь. — Вот сейчас-то из тебя всё вытря…
Судя по положению солнца, на часах уже начало девятого. А Варфик так и не прерывается в своем бормотании ни на минуту.
Кажется, даже пока я спала, он возмущался, непрестанно взывал к моей совести и грозился карами небесными вплоть до сожжения на костре, рассчитывая на раскаяние и признание всех грехов.
Молодец, ответственный.
Безмолвно хмыкаю, разглядывая неутомимого великана.
Балбес. 
Не соглашается Золотинка и, прикрывая мордочку лапой, причитает.
Матушка-Луна, да когда же у него батарейки сядут.
Подозреваю, они у него солнечные.
Выдаю свою версию, выходя из подвала на улицу, и с удовольствием запрокидываю голову вверх. Глубоко вдыхаю свежий воздух и жмурюсь от яркого света. Сентябрьское солнце совсем не кажется осенним и тусклым. Как же я по нему скучала.
Думаю, он очень сильно не хочет попасть на обучение к какому-то там Райдэну, вот и старается за десятерых. 
Вспоминаю вчерашнее обещание Лина, очень похожее на угрозу.
И хмыкаю. Пусть альфа требовал обращаться к нему «на Вы», в собственных мыслях я подчиняться не собираюсь.
Он — мой истинный. 
А двум половинкам одного целого выкать друг другу глупо. Вот так-то!
И пусть он об этом пока и не знает… буду, как и Золя, верить в лучшее.
— Девочки очнулись? — первое, что спрашиваю у объекта моих размышлений, когда переступаю порог его кабинета.
Большое, светлое, просторное помещение буквально пропитано аурой альфы, а по идеальной чистоте вокруг и аккуратно разложенным на полках и столе документам и малочисленным мелочам делаю вывод, что моя пара — чистоплюй и педант, который не пускает дела на самотек и не выполняет свои обязанности через пень-колоду.
Отлично. Это радует, потому что и я сама такая же.
— Нет, — звучит не обнадёживающий ответ, — всё по-прежнему.
Лин оборачивается от окна, в которое, по всей видимости наблюдал, как я пересекала широкий двор от места заточения до его воистину шикарного дома, и неторопливо осматривает меня с головы до ног.
Нечитаемый взгляд скользит по лицу, шее, цепляется за косу, переброшенную через плечо на грудь, плавно стекает ниже, на секунду фиксируется на талии, проходится по бедрам, голеням щиколоткам и замирает… на балетках.
— Интересная обувь, — подводит итог. — Только не сочетается с формой. Да и ремень отсутствует.
Мужчина возвращает внимание к моим глазам, и только в этот момент осознаю, что практически не дышала.
Отмирай уже, красотка. Не время сейчас любоваться истинным, есть более важные дела.
Командую самой себе и чуть не закашливаюсь, услышав Золотинку.
Шикар-р-рный экземпляр. И весь наш…
Облизывается волчица, буквально извиваясь юлой, чтобы хоть как-то дать о себе знать животной половине вожака.
Да кто бы спорил.