Наши хрупкие надежды (СИ)

— Ты хочешь ее? — поднимает брови Нил.
— Да. Только у меня нет денег, но есть сигареты. Лучше твоих… Это все, что я могу предложить. — Я кусаю губу, волнуясь, что услышу отказ.
Нил смеется, его взгляд становится еще добрее.
— Хорошо. Сделаем это сейчас? Где ты хочешь?
— Под грудью.
Нил делает в фоторедакторе нужный размер будущей тату и нажимает кнопку «печать». Пока принтер работает, парень вытаскивает машинку и чернила. Я тем временем, преодолевая неловкость и смущение, неуклюже снимаю футболку. Смотря на свое отражение в зеркале, мне становится некомфортно и я пытаюсь руками скрыть свою грудь, которая и так спрятана в лифчике. Но почему-то я ощущаю себя голой.
— Ты уверена? — приятный голос выносит меня из мыслей, и я улыбаюсь сквозь слезы.
— Да. Определенно.
Я ложусь на сиденье, стараясь расслабиться. Нил переводит трафарет на кожу и берет в руки машинку.
— Скажешь мне, если будет больно.
Нил наклоняется и касается рукой в перчатке моего ребра.
— Больно мне не будет. Я уже ничего не чувствую, — шепчу, когда звук машинки окутывает салон.
Самую ужасную боль я уже ощутила, и самое отвратительное, что я сама во многом виновата. Нет, не в изнасиловании, а в том, что связалась с этими людьми. Кто мне мешал пойти на пробы? Я и мое желание оторваться. Выбрала танец с демонами, и мне не повезло. Я выпивала, а на утро жалела. Еще и в долги ввязалась. Всего этого бы не было, если бы я пошла по другой дороге, в другом направлении, но мои ноги сами сворачивали не туда.
Переезд в Лондон казался моим лучшим решением, но иногда лучшие решения оказываются ошибочными.
***
Спустя время я изучаю в зеркале маленькое сердце, украшенное такими же маленькими цветами на ребре под грудью.
— Оно чудесно, — благодарю я, пытаясь не заплакать от нахлынувших эмоций.
Нил подходит, вытирая большим пальцем мои слезы. Он знает, что я плачу вовсе не от боли набитой татуировки. Нил молчит, и это молчание меня успокаивает. Я прислоняю голову к его плечу, и через мгновение его футболка становится мокрой.
  
АДАМ
 
— Повесил? — спрашиваю я с улыбкой, когда сын вешает игрушку на елку.
Я купил на ярмарке небольшую искусственную елку. Теперь она красуется напротив двери, и мы с Чарльзом наряжаем ее, готовясь к Рождеству.
— Вот! Еще их! — Чарльз бежит, достав из коробки какие-то бумаги.
Взяв их, я вижу наши семейные фотографии с Санни. Даже когда мы были в разводе, все равно отмечали новогодние праздники вместе. Отчасти из-за сына, но, как я говорил, у нас были всегда хорошие отношения.
— Хочу, чтобы мама тоже была, — объясняет сын, и где-то оставшийся час мы возимся с гирляндами, а сын счастлив, как никогда.
***
Надев футболку, выхожу из душной ванной комнаты и натыкаюсь на Чарльза, который спускается по лестнице с раскраской в руках.
Опускаюсь на колени и вытираю красные щеки ребенка.
— Что такое, малыш?
Он хлюпает носом и показывает раскраску.
— Это подарок Мишель, а ее нет… как и мамы. Почему она уехала? Ей было плохо с нами?
— Нет, ты что. Мишель любит нас. Обожает тебя.
Взъерошиваю темные волосы сына и пытаюсь заставить его улыбнуться.
— Тогда почему она не здесь? Она любила разукрашивать со мной, — всхлипывает сын.
Я вздыхаю, пытаясь как-то объяснить ребенку ситуацию.
— Иногда такое бывает… Нужно чем-то жертвовать. Но Мишель любит нас, это правда. Мы обязательно еще встретимся с ней. — Последние слова проглатываю с болью и надеждой, что это правда.
На красном личике мальчика появляется легкая светлая улыбка. Я забираю раскраску и улыбаюсь, смотря на машину, разукрашенную в красный цвет.
— Давай разукрасим вместе что-нибудь и отправим фотографии Мишель?
Эта идея заставляет, наконец, полностью засиять улыбке на лице ребенка.
Оставшийся вечер мы лежим на полу в комнате Чарльза и используем весь зеленый цвет для Халка. Я пью чай, а сын какао, и мы с улыбкой отправляем несколько селфи и фотографию елки Мишель. Сын засыпает при просмотре мультфильма, а до меня доходит осознание, что Чарльз сильно привязался к Мишель.
   
16 ГЛАВА
 
МИШЕЛЬ
 
Квартирка Нила — маленькое холостятское местечко: гостиная с диваном, где воздух пропитан дымом от сигарет, крохотная, но уютная кухня, спальня и ванная комната. У Нила также есть граммофон — значит, могу послушать пластинку, подаренную Адамом.
Мы сидим на полу, прислонившись спинами к дивану. Нил приготовил мне зеленый чай, как Адам когда-то. В ходе общения я узнала, что Нил работает с девушкой по имени Татья и у него, возможно, есть к ней чувства. Его родители живут в Канаде, а сестра после замужества переехала к своему возлюбленному на его ферму.
— Ты права, твои сигареты лучше, — соглашается мужчина, пустив дымку в воздух.
— За следующую татуировку я заплачу.
— А ты уже решила, что хочешь набить?
Отрицательно машу головой, допивая чай. Секундную тишину прерывает вибрация телефона: Адам отправил фотографию елки и пару селфи с Чарльзом. Мое сердце сразу же начинает биться сильнее, как будто нуждалось в этих фотографиях и в знании, что у них, по крайней мере, действительно все хорошо.
— Кто это? Твой молодой человек? — спрашивает Нил, присоединившись к просмотру фотографий.
Я кладу телефон на разбитый на мелкие трещины стол, так и не ответив.
— Нет. Он… хороший человек… Я не знаю, долгая история, — сдаюсь я и, прислонившись к дивану, закуриваю вторую сигарету.
— Ну а познакомились как?
— Вообще мы жили в одном здании, прямо друг напротив друга, но все началось, когда он решил подвести меня до дома.
Нил улыбается, выпустив кольцо дыма.
— Многообещающее начало.
Мужчина бросает окурок в пепельницу и поглядывает на меня.
— Так почему ты ему не ответишь?
— Не хочу. Я просто… Не знаю, что сказать. Боюсь.
Мое тело покрывается мурашками при одной мысли, что Адам узнает правду: все не так отлично, как я ему писала в сообщениях.
— Боишься чего?
— Что он разочаруется во мне, — шепчу я.
Кусаю губу, пытаясь успокоиться, и смотрю в светлые зеленые глаза Нила.
— Мне стыдно за все, что я делала. Не так я представляла себе эту поездку. Напивалась и в слезах писала, что все отлично. Не хотела расстраивать.
— Как говорил Бернард Вербер: «Чтобы найти верную дорогу, сначала надо заблудиться», — пожимает он плечами.
— Я достаточно заблудилась, пора уже искать тот верный путь, — угрюмо улыбаюсь я.
Нил вздыхает и легонько толкает меня в плечо.
— Напиши ему или лучше позвони.
Мысль о том, чтобы услышать голос Адама, одновременно радует и пугает. Боюсь, что не готова. Я сразу сдамся и заплачу.
— Нет. Это слишком.
Хватаю телефон и придумываю, что написать. Удаляю пару раз и снова нажимаю на клавиатуру.
«Какие вы милые. Прости, что не отвечала, была на дне рождении подруги.»
При последнем слове меня чуть ли не тошнит. Показываю сообщение Нилу и поднимаю плечи, объясняясь:
— Ну половина же правда. На дне рождении я действительно была.
***
Чемодан и скрипка стоят в углу возле дивана. Переодевшись в ванной в пижаму, стараюсь не думать о том, что нужно ложиться спать. Нил предложил мне расположиться у него в комнате, а он проведет ночь на диване. Но проблема не в этом. Да, сейчас у меня настоящая фобия диванов: при виде них память воспроизводит ту ужасную ночь. Но я понимаю, что в любом случае меня будут преследовать кошмары, так что, вздохнув полной грудью, я вхожу в кухню, где Нил протирает барный стол.
— У меня к тебе просьба, если ты не возражаешь.
Сжимаю руки в кулаки и прячу лицо за волосами, как девочка-подросток, которая впервые осталась с парнем наедине.
— Конечно. В чем дело? — Нил забывает о тряпке и подходит ближе.
— Я не смогу заснуть одна. Ты можешь быть рядом и держать за руку? Так я буду чувствовать, что не одна.