Город мучений (ЛП)

Сам того не замечая, Фостер держался за амулет, висевший у него на шее.
Серена крепко сжимала жезл. Вместо своего привычного белого сари и сандалий волшебница облачилась в тяжёлую красную мантию и чёрные сапоги.
Рейдон заметил перемену в её гардеробе, но никак не прокомментировал.
Когда они достигли перекрёстка, Рейдон остановился. Он обернулся и сказал:
- Давайте передохнём, прежде чем двигаться дальше.
- Хорошая мысль, - отозвался Фостер. Он попросил ранец у одного из матросов и открыл его. Он достал галеты и разбавленное вино и раздал их остальным.
- Эй, Серена, - сказал капитан, пока остальные были заняты перекусом. - Я всё хотел спросить... с чего вдруг красное?
Все взгляды устремились на волшебницу.
- Моя обычная одежда слишком лёгкая, чтобы отправляться в неизвестность. Эта старая мантия куда лучше подходит для скитаний по здешним тоннелям.
- Правда? Потому что если бы я просто встретил тебя на улице, то принял бы за Красную волшебницу.
Рейдон понял, что Фостер прав. Волшебница была одета в точности как представительница этого грозного ордена.
Серена нахмурилась.
- Не переживай по этому поводу. Мне просто нравится красный цвет.
- Прекрасно, просто прекрасно, - хмыкнул Фостер.
- Не заставляй меня жалеть о том, что помогла тебе, - сказала Серена.
Фостер поднял руку, показывая, что сдаётся.
- В любом случае, - сказала Серена. - Я Красная волшебница, даже если Тэй хочет меня убить, а другие не принимают. Это не я покинула Тэй — это они меня бросили! Так что... привыкай, Фостер. И ты тоже, Рейдон. Я больше не намереваюсь скрывать то, кем являюсь на самом деле.
- Да, но Красная... - начал капитан.
- Может быть, в этом отношении тебе стоит последовать моему примеру, - оборвала его Серена.
Фостер покраснел. Неожиданно его чрезвычайно заинтересовали галеты.
Рейдон знал, что видит край какой-то тайны, известной волшебнице и капитану. И подозревал, что волшебница страдает от некоего личного конфликта, похоже – после их стычки с охотником за головами. Возможно, стоило копнуть глубже и выяснить, что всё это означает. Монаха тревожило, что у него полностью отсутствует интерес.
- Это неважно, - передал Ангул. - Наша миссия обладает приоритетом.
Рейдон согласился. Он проглотил остатки перекуса и встал, отряхнув руки.
- Пойдём.
Растительность становилась гуще по мере того, как они углублялись в Кссифу. В конце концов Рейдону пришлось продираться через траву высотой по грудь. Каждый шаг становился испытанием.
Это напомнило ему о временах до Волшебной Чумы, когда он взял маленькую Эйлин на прогулку за город. Как она любила бегать в высокой траве на лугу. Она могла в ней потеряться, но постоянно прыгала – достаточно высоко, чтобы…
- Выбранная тобой дорога, мой друг-шу, - сказал Фостер, - заставляет чувствовать себя трёхногим котом на палубе во время шторма.
- Понятия не имею, о чём ты, - буркнула Серена.
Рейдон остановился, позволяя испариться останкам прошлого. Он бросил через плечо:
- Кажется, впереди трава редеет. В любом случае, я чувствую, что это кратчайший путь к Древнейшему. Мы пойдём сюда.
Капитан снял шляпу и отвесил шутливый поклон. Его лицо едва разминулось с кончиками травы.
- После вас.
Рейдон не стал утруждать себя, сообщая капитану, что тот может вернуться на корабль, если его не устраивает  маршрут. Монах продолжил пробираться по покрытому зарослями коридору.
Символ Лазури остро реагировал на траву – но совсем не так остро, как на каменные стены прохода и даже на воздух. Почти всё в Кссифу было запятнано порчей.
Как и обещал полуэльф, трава поредела, а коридор расширился. В центре расширения, на особенно толстой травинке - скорее даже стебле – росла серебряная почка. Почка была крупнее человека, хотя не обладала точным размером – она постоянно увеличивалась и уменьшалась, колыхалась, будто ртуть. В волнистой поверхности почки Рейдон увидел своё отражение. Он сосредоточился на нём, отрешившись от всего остального, и Символ Лазури похолодел.
 
- Не подходите к отростку, - предупредил Рейдон. – Скорее всего, он опасен.
- Да неужели? – спросил Фостер. – А я-то думал, что это просто чирей у полурослика на заднице.
У Рейдона дёрнулись мышцы спины – слишком мелкое движение, чтобы другие заметили. Его начали утомлять постоянные саркастические замечания капитана. Он знал, что пират шутит специально, но всё равно ответил:
- Не приближайся к нему, если ценишь свою жизнь. Я чувствую, что это растение посередине – часовой, а не случайный сорняк.
С этими словами Рейдон начал обходить почку по широкой дуге.
Серена поступила так же.
- По крайней мере, трава здесь не такая высокая.
Фостер хмыкнул себе под нос, затем пошёл следом за ними. Матросы-«добровольцы» замыкали шествие.
На полпути Символ похолодел ещё сильнее.
Через волшебный шрам монах почувствовал, что навстречу приближается нечто чудовищное. Рейдон поднял ладонь, давая знак остановиться. Он надеялся, что хотя бы на сей раз Фостер воздержится от комментариев.
В тоннеле раздалась какофония царапающих звуков и звона. Звучало так, как будто кто-то прокладывает путь через серебряную траву.
Рейдон различал лишь массивную тушу, направлявшуюся к ним, но блестящая растительность скрывала её от глаз.
Серена принялась читать волшебные формулы. Капитан достал свой механический меч. Рейдон приготовился сразить жадной сталью Ангула любого, кто попытается помешать их продвижению.
Туша преодолела последние серебристые стебли. Оказалось, что это аболет размером с колесницу.
- Проклятье! – выругался Фостер.
Пять широко расставленных красных глаз аболета повернулись в глазницах, уставившись на чужаков. На Рейдона хлынула густая дымка. Вонь была чудовищной. Он услышал, как кашляет и задыхается Серена, потеряв своё заклинание.
Ангул вспыхнул. Тонкая плёнка слизи, сгустившаяся на мече и коже Рейдона, сгорела облачком пара. С уст монаха сорвалось «Аберрации будут истрблены», прежде чем он понял, что меч снова вонзил в него свои крючки.
Неважно. Аболет будет уничтожен.
Рейдон прыгнул. Или, скорее, попытался. Вместо этого он рухнул на локти, когда ноги отказались покидать землю.
Он не заметил, как несколько дюжин серебристых стеблей оплели его лодыжки.
- Трава живая! – крикнул Фостер.
Резкий рывок за ноги подтянул его ближе к центру тоннеля, где колыхалась зеркальная почка. Он увидел, что Фостера и ещё двух матросов точно так же опутала трава. У него на глазах трава потащила к почке одного из вопящих моряков. Отросток лениво опустился, как будто чтобы поцеловать перед сном сопротивляющегося мужчину.
Как только одна из рук мужчины коснулась отростка, сверкающая волна полностью поглотила его тело, оборвав крики. Уже в следующее мгновение наружу не торчало даже сапога или руки. Отросток лениво выпрямился, продолжая колыхаться, хотя при этом как будто стал немного крупнее. Никаких других свидетельств оборвавшейся только что жизни не осталось.
Рейдон воспользовался Лазурным Клинком, чтобы обрезать опутавшие его стебли. Он вскочил на ноги.
- Сруби стебель! – закричала Серена, указывая на отросток.
- Убей аболета, - подтолкнул его Ангул, заставляя развернуться лицом к чудовищному наблюдателю.
Рейдон бросился на аболета.
Тот изрыгнул комок слизи, пролетевший мимо монаха.
Рейдона замедлила цепляющаяся трава, пытавшаяся его стреножить. Он сумел избежать большей части стеблей, но не всех. Его атака остановилась в нескольких шагах в цели.
 
Вместо того, чтобы рассечь клинком брюхо аболета, он вынужден был воспользоваться Ангулом, рассекая море цепких, злобных стеблей, которые извивались вокруг, словно гнездо безголовых гидр.
Глаза аболета следили за ним. Монах  чувствовал, как их злобная сила пытается вторгнуться в его мозг и переписать его новыми мыслями и новыми целями.