Экстремальная археология (СИ)

Ленты, и, как заметила Сафи, примкнувшие к ним представители других банд, сегодня продолжали начатое правителями, выкорчёвывая остатки дееспособного населения района. Разграблению подвергались не все дома подряд, а лишь те, где проживали люди, имеющие заметный вес в оппозиции. Уже далеко не лидеры, а что-то вроде остатков их свит.
Некоторые даже пытались дать серьёзный отпор бандитам. В одном месте мы обнаружили целое столпотворение. Громилы пытались вломиться в особняк, обитатели которого забаррикадировались и устроили настоящий бой. Я, поглядывая издали из-за угла, разглядел там пару неподвижных тел, залитых кровью и несколько раненых.
Будь я одиночкой, возможно, рискнул бы помочь. Даже на седьмой ступени при всех своих показателях толпу мне не потянуть, но если действовать грамотно, можно здорово их потрепать.
Эх, вот бы Крушитель достать, да врезать по этой своре раз десять. Я бы смёл эту шушеру, как мусор веником сметают.
Но демонстрировать волшебное оружие нельзя. Рисковать детьми тоже недопустимо. Только и остаётся, что посмотреть в сторону боя, да зубы сжать.
Ещё в нескольких местах сопротивление горожан бандитам удалось сломить, но Ленты тоже заплатили кровью. Сафи рассказала, что в Хлонассисе не так давно ввели жёсткие законы насчёт оружия. Люди, не относящиеся к правящей семье, или приближённым к ней, потеряли право эффективно защищать себя. Самооборона — удел свободных, а свобода здесь теперь не в чести. Даже длина кухонных ножей строжайше регламентировалась, и за превышения на ноготок мизинца можно попасть не только на штраф, но и в Монк-Дан. Однако, как это нередко случается, строгость законодательства компенсировалась неуважительным к нему отношением. У жителей обнаруживались мечи, кинжалы и даже арбалеты. А у погромщиков на руках, в основном, простые дубинки. То есть по оснащению они часто проигрывали своим жертвам, побеждая их лишь за счёт количества. А это, разумеется, приводило к завышению потерь, когда нарывались на тех, кто не сдавались без боя и наплевали на кабальные ограничения, запрещающие держать домашние арсеналы.
Бандитов было много. Так много, что даже Сафи удивилась. До этой ночи она считала, что их и трети от такого количества не наберётся. Очевидно, подкормка со стороны правящей семьи увеличивала численность сброда с ураганной скоростью.
Ну а куда ещё податься бедной молодёжи, если даже самую простую еду достать — проблема? А тут тебе работа, для которой вообще не требуются ремесленные навыки. Да и принимают всех подряд.
Пришлось устраивать долгий обход, но и там не повезло, снова наткнулись на бандитов. Складывалось впечатление, что ночью они сюда со всего города сползлись. Кишмя кишат, куда ни сунься.
Сафи, в итоге, повела нас к каналу. Сказала при этом, что ночью даже лидеры банд в тех местах опасаются появляться. Это меня не очень порадовало, ведь раз боссам криминала там неуютно, то каково будет нам? Но, с другой стороны, сколько можно круги по городу наворачивать? Вот-вот рассветать начнёт.
С каналом Сафи не прогадала, большую часть пути мы преодолели без проблем. Лишь дважды приходилось надолго останавливаться и укрываться. Оба раза это случалось возле неказистых мостов, через которые перебирались шайки погромщиков. Похоже, девочка ошибалась по поводу их боязливого нежелания показываться возле канала в тёмное время суток. Или страх отшибало, когда толпой собирались.
Один раз мы перепугали группу жителей, укрывавшихся в жидких кустиках. Те приняли нас за погромщиков, но потом, поняв, что перед ними обычный подросток и пара детей, осыпали нас бранью. Спасибо, что ругались тихо, опасаясь привлечь ненужное внимание.
* * *
Нарвались мы в самом конце, когда восток начал светлеть, а впереди показалась окраина скопища лачуг, которое Сафи с гордостью величала «Мой район», потому как стеснялась общепринятого названия.
А оно звучало неблагозвучно — «Тухлое дно». Изначально здесь на пересыхающем ручье, который после углубления и спрямления русла стал каналом, располагались самые грязные производства. Здесь занимались низовыми работами по первичной обработке шкур. Для таких дел не требовались развитые ремесленные навыки. Здесь же разделывались туши, аккуратно извлекались желчь и кровь степных быков — сырьё для недорогих специй. Плюс все мастерские города обеспечивались дешёвыми керамическими сосудами, обжигаемыми на смеси рублёного тростника с сушёным навозом.
 
Работа не самая чистая, благоухало тут так, что дурная слава прилипла к району навсегда. Даже жителей прозвали горшками, после чего это прозвище начало расползаться по всей территории Нижнего города.
Сафи, завидев родные сараи, расслабилась. И не предупредила, что за зарослями скрывается очередной мост. Точнее, как это здесь обычно бывает — жалкий мостик. И его караулила четвёрка оборванцев — очередной бандитский пост.
Происходи дело получасом назад, всё бы обошлось. Но в эту пору света уже достаточно, чтобы моё ночное зрение не давало серьёзные преимущества. Нас заметили в тот же миг, как только мы показались.
— А ну стоять!
Все четверо сорвались с места, направившись к нам.
Будь я один, легко бы ушёл. Вот какой смысл драться, если этого можно избежать, а в случае победы на богатую добычу можно не рассчитывать, зато есть риск заполучить проблемы. Мне ведь в городе лишний шум не нужен, так зачем трупами разбрасываться.
Сафи, пожалуй, тоже могла уклониться от схватки. Несмотря на усталость и не самые впечатляющие физические данные, она дитя городского дна и способна выкрутиться там, где куда более сильный, но при этом изнеженный благами цивилизации сверстник проиграет без единого шанса.
А вот мальчику бежать бессмысленно. Бедняга едва ковыляет. Его босые ноги, привыкшие к хорошей обуви, успели обзавестись множеством ран. Плюс вымотан физически и морально. И он не такой уж худой, далеко я с ним на руках не уйду.
Но не бросать же.
Эх, как ни пытался этого избежать, но придётся драться...
Нет, вы не подумайте, я не такой уж противник насилия. Просто до этого момента не видел смысла прорываться с боем. А сейчас вижу: до цели рукой подать, а на носу рассвет. Вот-вот, и нас перестанет скрывать сумрак, глупо затевать в таких условиях игры в догонялки и очередной обход.
Выйдя навстречу приближающимся бандитам, я внимательно изучил каждого, не забыв положительно оценить то, что стою на вершине откоса, и атаковать им придётся снизу. Незначительное, но всё же преимущество. То, что это всего лишь нищие подростки и юноши с неказистыми дубинками и дешёвыми ножами — ничего не значит. Я не настолько опрометчив, чтобы свысока относиться даже к откровенно слабому противнику.
Пренебрежение — это плохо. Навсегда это запомнил, когда попытался устроить шуточный поединок с одиночным матёрым крысоволком. Так сказать, честно посоревновался с диким зверем на предмет Ловкости. Я победил, но разорванному предплечью не обрадовался.
Люди — не животные. С ними проще договариваться. Жаль только, что не со всеми.
Попытаться стоит.
Подняв руку, я голосом абсолютно в себе уверенного человека заявил:
— Ни шагу дальше! Вернитесь на мост, и я вас не трону!
Заметил, что трое сбавили ход. Не такое поведение они ожидали от жертвы, и чутьё уличных хищников что-то им по этому поводу нашептало. Может их вожак тоже понял, что дело не такое простое, каким выглядит, но не подал виду.
Указал на меня дубинкой, небрежно утыканной каменными шипами:
 
— Ты кто такой?! Из какого района?!
Я, устремив на него давящий взгляд, рявкнул:
— Свалил отсюда! Резко свалил!
Тот даже дёрнулся было назад, но тут же очнулся:
— Валим его! Валим!!!
И первым рванул в атаку, занося дубинку для размашистого бокового удара.
Да уж, от бандита, пусть и щуплого, я ожидал куда большего. Со столь банальной боевой техникой ему ковры пыльные выбивать, а не драться.