Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)

— При чем тут мой возраст, Малфой?! Там Пирс…
— Ему не помочь, Грейнджер! Ему конец!
Перепалка была бурной и яростной, и Драко с раздражением чувствовал, что сдает позиции. Гермиона привела уже массу аргументов в пользу своей правоты, в ход вот-вот должна была пойти грубая сила, однако — он не готов был признать, но это было правдой — Грейнджер уже почти сумела убедить его. И добила — одной только фразой, после которой он не смог не капитулировать:
— Если его убьют, это будет на твоей замаранной совести, Малфой, — не сказала, а просто прошипела, как будто ядом плюнула. — Хотя одной смертью больше, одной меньше, верно?
Ты сама, Грейнджер, выглядишь, как смерть, подумал Драко, сморщившись в злом оскале. Она и правда была излишне бледна, а отсветы от алых углей догоравшего камина во тьме придавали ее лицу выражение зловещее и несколько инфернальное. Драко отпустил ее, и еще какие-то мгновения они сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Золотые часы на его запястье показывали четыре утра.
Но больше всего Малфоя бесило, что она была права. Еще одну смерть его многострадальная совесть вряд ли бы потянула. Чертова грязнокровка! Хренов магл!
Грейнджер, к несчастью, некоторое время назад все же проснулась от шума с улицы, и — о, Мерлин, как предсказуемо! — хотела тут же броситься наружу, наплевав на все меры предосторожности. Гриффиндорский идиотизм в чистом виде! Драко был категорически против и, вследствие этого, раздражен до предела, фактически, совершенно взбешен. Лично он считал, что магл-раб свое уже «отработал». Драко и знать не хотел, какого черта этот недоумок оказался в компании Пожирателей Смерти, как он сбежал из поместья, каким образом нашел дорогу сюда, где — вот счастливое совпадение! — прятались Драко с Гермионой. Но, как резонно заметила Грейнджер, бросить его вот так было верхом негуманности. И он, к собственному неудовольствию, был с ней в этом совершенно согласен.
— И что ты предлагаешь? — угрюмо спросил Малфой, отвернувшись от Гермионы и вглядываясь в оконный проем. Пожирателей почему-то осталось только двое; куда исчезли остальные, он, поглощенный выяснением отношений с маленькой мегерой, заметить не успел. Тут вдруг — хлопок! хлопок! — характерный звук аппарации — прямо на его глазах пропали и эти. Магл все так же неподвижно и беззвучно лежал на земле. Жив или нет?.. Что за странности вообще творятся?…
— Ничего, Малфой. Я снова накину дезиллюминационное, выйду и попробую отбиться… — тихо и запальчиво начала Грейнджер, но он ее перебил. Еще не хватало жертвовать собой — и во имя кого? Во имя этого?! Как ни печально было признавать, Гермиона теперь была и в самом деле слишком ценной фигурой в этой до абсурда странной игре, чтобы вот так просто лезть прямо в волчью пасть.
— Не городи ерунды, — бросил он, смерив ее взглядом, а потом кивком указал на окно. — Смотри, они куда-то исчезли.
— То есть? — Гермиона удивилась и, подойдя, вгляделась вдаль, в темноту. Ярко освещенный пятачок перед входом был совершенно тих и пустынен, если не брать в расчет бесчувственного Пирса, распластавшегося на камнях в очевидно неудобной позе: руки его были раскинуты в разные стороны, голова запрокинута назад.
— Что будем делать? Подождем?
— Нет, ждать нельзя. Он явно ранен, — встревоженно ответила Грейнджер и взглянула на Драко. — Я все же пойду. Жди здесь.
— Не говори глупостей, — повторил он со вздохом. — Пошли вместе, раз уж тебе так неймется.
Спустя какие-то минуты они оба, невидимые, уже были на улице. Драко откровенно нервничал: Пожиратели должны были вернуться в любую секунду, да и вообще, если честно, все это чертовски походило на не слишком уж изощренную ловушку, топорно расставленную, чтобы выманить беглецов из укрытия. Странно, конечно. Зачем тогда им нужно было аппарировать?
Стоп. Аппарировать…? Это значит, что отсюда теперь можно перемещаться?! Он хотел было немедленно сообщить о своей догадке Гермионе, но вовремя вспомнил о том, что лучше было не привлекать к себе лишнего внимания — они и вправду понятия не имели, с чем столкнутся снаружи. Драко не видел ее, разумеется, только угадывал ее примерное месторасположение по слегка искривившемуся контуру стены. Он только было собрался все же окликнуть Грейнджер, как услышал ее шепот:
 
— Левикорпус.
Гермиона, как полагал Драко, взмахнула палочкой, и раненый, медленно взлетев ровно в той же позе, в какой и лежал, поплыл по воздуху вперед, прямо в дверной проем, минуя каменные косяки и повинуясь аккуратным движениям палочки, о которых Драко мог только догадываться.
Оказавшись вновь в привычной комнате с камином, Гермиона резко сняла с себя дезиллюминационные чары; Драко последовал ее примеру. Он растерялся, совершенно не представлял, что делать, поэтому в кои-то веки решил держать язык за зубами и оставить ситуацию на откуп Грейнджер. Она, тем временем, действовала обстоятельно, хотя Драко заметил, как сильно дрожат ее руки. Грейнджер переместила бессознательного магла на свой матрас и, не глядя, усилила огонь в камине; потом, осторожно наклонившись над перепачканным в крови лицом Пирса, совершенно по-магловски — руками — разорвала ворот его растянутой грязной футболки в бурых разводах (мерзость!), чтобы осмотреть порезы в районе плеч и груди.
— Господи, очень глубокие, — прошептала она сама себе. — Но больше, вроде, никаких видимых повреждений.
— Ты знаешь, что делать? — хрипло подал голос Драко. Он с трудом боролся с подступившей к горлу дурнотой.
— Да, но только не палочкой… нужен бадьян, настойка бадья… где мы могли бы найти?
— Грейнджер, придется обходиться только палочкой, — немного жестко оборвал Драко ее лепет.
— Я не целитель, — огрызнулась она.
Спустя три четверти часа, однако, ей каким-то чудом удалось подлатать его; пусть и не с первой попытки, но края ран все же кое-как стянулись. Грейнджер заклинанием очистила его одежду и лицо, аккуратно починила майку, и теперь создавалось впечатление, что Пирс просто спал, а вовсе не находился в глубокой отключке. Дышал он, наконец, ровно и спокойно. По словам Грейнджер, теперь, в отсутствие кровевосполняющего зелья и настойки бадьяна, больному мог помочь только покой. Когда она, утерев со лба испарину, в изнеможении осела на пол, прислонилась затылком к стене и прикрыла глаза, за окном уже было совсем светло. Драко чувствовал себя совершенно вымотанным, как будто это он, а не она, только что провел сложную медицинскую операцию. В конце концов, они оба, кажется, задремали.
…Проснулся Драко от чьего-то надрывного кашля и тут же схватился за палочку, в первое мгновение подумав, что их все же нашли. Потом выдохнул, вспомнив о раненом магле. Поднявшись на локтях, он увидел картину, почему-то показавшуюся ему тошнотворной: грязнокровка очаровательно улыбалась бледному, как инфернал, Пирсу Полкиссу; приподнимая его голову одной рукой, другой она поднесла к его губам стакан с водой. Магл пил жадно, после чего, обессиленный, снова лег. Он заплетающимся языком благодарил Грейнджер за помощь и чудесное спасение, а она трогала его лоб, проверяя, нет ли жара, и шепотом уговаривала его поспать еще немного.
Уже ставшее привычным едкое раздражение снова захлестнуло Малфоя. Он молча встал и подошел к окну. На улице было серо и… абсолютно пустынно. Пожирателей не было! Ни одного из них. Но в чем причина такой странной капитуляции?! Они решили, что в замке никого нет? Их вызвали на другое более важное задание? И, конечно, вопрос: откуда здесь появился магл? Драко вдруг занервничал, как-то бессознательно поддавшись глубинному страху, который так тщательно прятал за показной бравадой. Он резко развернулся.
— Откуда ты тут взялся, магловское отродье?
— Малфой! — тут же возмутилась Гермиона, моментально вскакивая со своего места.
— Что? Слишком уж странное совпадение, не находишь?! Мы здесь, Пожиратели были здесь и он тоже здесь! Как всегда, в поисках чего-нибудь интересненького, пронырливая крыса? Отвечай!