Созданные магией (СИ)

  
Глава 8.7
 
Андрей. 
За окном уже начинает светать, но мне не спится. Я не могу перестать смотреть на нее. Кудри разметались по ее обнаженной спине, небольшая изящная рука лежит на подушке около головы. Мила…
Я вспомнил, как у нас все начиналось, и не смог сдержать улыбку. Юная сирена, не сознающая своей власти… Уж я постарался произвести на нее впечатление! Да как-то так вышло, что самое сильное впечатление она произвела на меня.
С самой первой встречи меня поразило выражение ее лица — сочетание почти детской невинности, чистоты и ума, проницательности во взгляде. А этот поцелуй на крыше… Я сразу понял, что она особенная.
Я думал о ней все выходные. Эти глаза… Конечно, она красива, как и все мы. Когда-то давно я уже встречался с сиреной и, несмотря на то, что все закончилось плохо, я помню, какими яркими были эмоции, какими глубокими — чувства. Настоящий фейерверк страсти. Почувствовав пробуждение силы одной из нас, я понял, что не прочь повторить этот опыт.
Но все пошло по другому сценарию с самого начала. Я успел по-настоящему ею увлечься безо всякой магии, не мог дождаться встречи, а Мила… опустила меня с небес на землю.
Оказалось, она по уши влюблена в своего одноклассника! В обычного человека, к тому же, ничем не примечательного! Поначалу, меня это просто разозлило. Как если бы я присмотрел себе дом, уже представил во всех красках, как на кухне хозяйничает жена, а на заднем дворе играют дети, а его уже кто-то купил. Неприятное ощущение, но не трагедия.
Но чем больше проходило времени, чем больше мне нравилась Мила, тем сильнее я злился. «Нравилась», конечно, мягко сказано. Ради нее я забросил все свои дела, я готов был помчаться на край света по первому ее зову. Я полюбил ее, легко, быстро и безвозвратно. По-настоящему добрая, чудесная девушка, в ее улыбке столько тепла, обаяния! А эта проницательность! Я могу сказать ей что угодно, и она правильно меня поймет. А порой она высказывает мысли, которые мне самому в голову не приходили.
Я привык считать, что умные женщины — расчетливые, циничные, холодные, а мягкие и женственные — слабые и недалекие. И впервые мне встретилась такая, как Мила. Совершенно замечательная девушка!
Чистая, светлая… Конечно, она оказалась девственницей. Но если я и ожидал от нее какой-то неловкости от недостатка опыта, то мои опасения не оправдались. Как и полгалось истинной сирене, в постели она превращалась в сладострастную богиню. Честное слово, в ней нет ни одного изъяна!
Почему она так зациклилась на этом парне? Антон. Я слышал, как она произнесла во сне его имя… Меня трясет от одного воспоминания об этом! Мне было невыносимо видеть, как она порой замирала, задумавшись, как ее взгляд становился грустным безо всякой причины. Я был готов на все, лишь бы она забыла его!
Но все-таки у меня была надежда. Надежда, которая в итоге оправдалась — она позволила наложить на нее заклинание… И мне плевать, почему, плевать, что я не имел права пользоваться ее эмоциональным состоянием! Я слишком долго ждал этого и так всякий раз с трудом сдерживался. Мне безумно хотелось применить к ней свой дар.
Раньше я не всегда хранил верность своим девушкам, но Мила… С ней во мне появилось желание принадлежать ей и только ей.
Мила, сердце мое! Она вздохнула и перевернулась на бок, лицом ко мне… Какая красивая! Длинные ресницы лежат на щеках, нежные розовые губы, такие манящие… Во сне она еще красивее, чем обычно!.. Я хотел поцеловать ее, но побоялся разбудить. Моя Мила. Наконец-то, ты моя!
Меня начинает душить ликование. Моя! Наконец, ты моя!
Сердце увеличилось в несколько раз, меня захлестывают чувства. Где-то здесь, на задворках моих эмоций, притаилось наложенное ею заклинание. Оно такое слабое и жалкое по сравнению с поглощающим меня океаном увлеченности, любви, страсти!
Нет, на тебе, Мила, будет самое сильное заклинание из моего арсенала, можешь не сомневаться. Я почти готов пожалеть, что сирены в целом менее восприимчивы к магии себе подобных. Но, конечно, я бы не хотел этого — чтобы она потеряла себя, растворившись в слишком сильных для человека эмоциях…
 
Какая ты еще юная, моя дорогая Мила. Со временем ты станешь старше, но часть этой невинной чистоты навсегда останется с тобой. Как вышло, что ты забрала мое сердце, но свое отдавать не торопилась?
Но теперь ты моя… Моя, навсегда!
Нет, сегодня мне уже не уснуть. Пускай. Я буду смотреть на нее, пока она не проснется. Пока я не увижу в ее глазах отражение ее чувства.
Оно создано магией? Не страшно.
Моей любви хватит на нас обоих.
  
Часть 2. Глава 9. Италия
 
Я загораю на солнце, лежа на носу красивой белой яхты, стоящей на якоре в Адриатическом море где-то недалеко от Венеции. Туда-то мы с Андреем и направляемся. Сам он сейчас проводит видеоконференцию с вице-президентами филиалов своей фирмы, или что-то вроде того. В общем, он занят, а я стараюсь ему не мешать.
Я подняла руки над головой — золотистая загорелая кожа контрастно выделяется на фоне безоблачного ярко-голубого неба. На моей левой руке сияет кольцо из белого золота с тремя крупными бриллиантами в форме пирамидки и еще несколькими мелкими. Нет, я не помолвлена, ничего такого. Просто подарок. В последнее время Андрей завалил меня подарками с ног до головы, и я принимаю их с благодарностью и энтузиазмом. Я, конечно, обошлась бы и без бриллиантов, но он радуется, когда я рада, а мне нравится его радовать. Как-то так!
Зато кольцо на левой руке отпугивает часть желающих со мной познакомиться, но все равно, в Италии одной без Андрея по улицам мне ходить не стоит. Это просто страна пикаперов какая-то! Парни здесь симпатичные и дико назойливые, и не важно, что ты просто вышла из отеля, чтобы дойти до магазина — парня три-четыре тебя за это время остановит.
Я показываю им кольцо, а если и это не помогает, притворяюсь, что не говорю по-английски и итальянски. А ведь я говорю! Медленно, с акцентом, заливаясь краской, но именно по-итальянски. Какой это кайф! Здесь я всем представляюсь своим полным именем — Эмилия — и получаю от этого особое удовольствие.
Мы уже посетили Рим, Флоренцию и Сан-Марино, а в Римини, куда человек Андрея пригнал его яхту, мы продолжили путешествие уже по морю. Сказать, что моя жизнь в последнее время была приятной — ничего не сказать! Я просто купаюсь в эмоциях, я влюблена, счастлива и получаю массу новых впечатлений! С радостью встречаю новый день и с удовольствием завершаю его в объятиях Андрея.
Сначала мы провели две недели в Риме, потом — неделю во Флоренции. Конечно, с точки зрения истории искусств и архитектуры, стоило посетить эти города с обратном порядке. Флоренция просто великолепна с ее поздней готикой и искусством Возрождения, барокко Рима радует глаз. Как красиво отражают солнечный свет украшенные барельефами и статуями мраморные фасады дворцов и церквей! На закате это нежно-розовый, в сумерках бледно-голубой, ранним утром чудесный золотистый цвет!
Чисто внешне итальянское барокко мне нравится, это такой пышный, богатый, слегка вычурный стиль. Но это — если не копать глубже. Маньеризм, с его сложностью ради сложности и формой, лишенной какой-либо логики и функциональности, не внушает мне симпатии. Впрочем, как я себе говорю: хочешь логики и функциональности — отправляйся на петербуржскую окраину любоваться современными многоэтажками.
Но кое-что мне показалось особенно диким. Я не особо религиозна, а моя бабушка вспоминает о Боге, только когда брызгает на Пасху куличи святой водой, но знаменитая скульптура «Экстаз святой Терезы» в церкви Санта-Мария-делла-Виттория произвела на меня то еще впечатление. Это насколько больным нужно быть человеком, чтобы поставить что-то подобное в церкви? Но это, конечно, все барокко, с его упадком веры, в эпоху великих географических открытий.
То же касается древней скульптуры «Лаокоон и его сыновья» из музея Пио-Клементино в Ватикане. Мне одной кажется, что скульптор вложил в эту статую гомоэротический подтекст? Со змеями они борются, как же! Ну, или у меня просто больное воображение.