Мой ледяной принц (СИ)

— Ну, трудись, Золушка, а я пойду почитаю.
Я ушла в свою комнату и до шести часов вечера читала «Утопию» Томаса Мора, потом быстро переоделась, обулась, крикнула Мэри, что меня нет, и вышла из дома.
Но, к моему удивлению, розовый велосипед Мэри исчез, а мой остался во дворе колледжа. Я пожала плечами и направилась на остановку, подумав, что шалопай Фрэнк опять решил побаловаться, но велосипед найдется: это же Оксфорд!
Время пролетело быстро, хоть заседание и затянулось: мы разошлись только в десять вечера, и то после того, как об этом попросила уборщица, которой нужно было убрать аудиторию.
Я хотела вернуться домой на своем велосипеде, одиноко стоящем на парковке, но он все еще был мокрым, поэтому я с неохотой пошла на остановку ждать автобус. Было уже поздно, и на остановке стояла одна я. Но мне не было скучно: я засунула в уши наушники и слушала музыку.
Вдруг я почувствовала знакомый запах: отталкивающий и мерзкий, похожий на запах геля, которым мажор Роб мазал свои волосы. Потом кто-то похлопал меня по попе, и я с возмущением обернулась к мерзавцу, чтобы залепить ему пощечину. Но вдруг ее получила сама я: тяжелую, увесистую пощечину. Я упала на асфальт. Наушники выпали из моих ушей. Я была оглушена и растеряна. Посмотрев наверх, я с удивлением увидела перед собой ухмыляющуюся физиономию мажора Роба.
— Пришло время наказать тебя, строптивица! — насмешливо сказал он.
— Ты пожалеешь об этом, слизняк! — с негодованием воскликнула я, поднимаясь на ноги. — Слабак! Мужчины не бьют женщин! Хотя ты же червяк, а не мужчина!
— Никто не смеет оскорблять меня! А ты далеко зашла в своей дерзости! — Роб схватил меня за руку. — Ты очень красива, Миша, и так одинока! Такой красоте не стоит пропадать! И ты сейчас же поедешь со мной!
— Ха! — насмешливо воскликнула я, легко разжав его пальцы, сжимающие мое запястье, и добавила по-польски: — Иди к дьяволу!
— Что?
— Не знаешь польского? Учи! Это потяжелее, чем бить девушек! — взорвалась я, отходя от него на пару метров.
— Я же никакой-нибудь бармен, Миша! Я аристократ и несметно богат! — Его голос стал жестким.
— Нашел, чем хвастаться! Тем более, это не твои деньги, а деньги твоих родителей! А ты всего лишь мерзавец и червяк!
— Черт, ты просто потрясающа! Твои оскорбления даже заводят меня! Идем со мной: я покажу тебе, что ты зря избегала настоящего мужчину!
— Мечтай!
Я подобрала наушники и смартфон, лежащие на земле, и быстро пошла прочь от остановки, проклиная все на свете, как вдруг кто-то схватил меня сзади и заломил за спину мои руки. Это был он! Мажор Роб! Я закричала, но он закрыл ладонью мой рот и потащил меня к своей машине. Он хотел затащить меня в свою машину и изнасиловать! Я испугалась, как никогда в своей жизни: то, что раньше я видела только в кино, сейчас происходило со мной!
Мне удалось укусить его ладонь, закрывавшую мой рот. Роб вскрикнул, а я вырвалась из плена его рук и оттолкнула его. Он полетел прямо на свою машину, упал на землю и не шевелился. Под его головой растекалась лужа крови. Ароматная свежая кровь…
Меня охватил ужас. Я вскрикнула, прижала ладони к губам, а затем подбежала к мажору Робу и стала трясти его за плечо.
— Вставай… Вставай! Жалкий червяк! — кричала я в истерике.
Мои руки и пальто запачкались в его крови. Я не знала, что делать и просто сидела рядом с ним и рыдала.
Вдруг послышались затяжные звуки полицейских сирен: они приближались все ближе и ближе. Рядом с остановкой остановилась полицейская машина, и из нее выскочили двое полисменов.
— Слава Богу, это вы! Я не виновата! Он… Он умер! — прорыдала я, увидев их.
Но полисмены не слушали меня: один из них грубо поднял меня на ноги, заковал мои руки в наручники и затолкнул в полицейскую машину.
В это время подъехала скорая помощь.
Я сидела в машине и рыдала, не понимая, что происходит. Меня арестовали? Но за что! Ведь это он лез ко мне! Меня посадят! Я убила Роба, и теперь всю жизнь буду гнить в тюрьме!
В отчаянии, взглянув в окно, я увидела, как сотрудники скорой помощи аккуратно положили мажора Роба на носилки и затащили их в свою большую машину.
 
— У него травма головы: видите, сколько крови? А еще вот, на машине. Кто его так? Какая нужна сила, чтобы так погнуть бедолагой его же авто? — сказал один из врачей полисмену.
Это было единственное, что я успела услышать, потому что один полисмен сел за руль, второй — рядом со мной, и они повезли меня неизвестно куда.
— Клянусь, я не хотела! — рыдала я по дороге. — Вы не понимаете! Я не хотела! Это вышло случайно!
— Ничего, мисс, разберемся, — холодно ответил мне полицейский, сидящий рядом со мной.
Я продолжила плакать. Все было как в тумане: меня вывели из машины, привели в полицейский участок и посадили в камеру.
— У вас есть право на один звонок, — сказал мне офицер, посадивший меня в камеру.
«Слава Богу! Я позвоню маме! Она прилетит ко мне!» — лихорадочно подумала я.
— Дайте мне телефон! Я позвоню родителям! — закричала я.
«Вот и все… Я убила… И меня посадят… А ведь Фредрик даже не узнает об этом! Он подумает, что я дура… Дура!» — с отчаянием пронеслось в моем разуме.
***
— Как вам Берлин, мистер Харальдсон?
— На мой взгляд, огромные города безобразны, — ответил я, протягивая своему собеседнику руку.
Мой «почти компаньон» — немецкий бизнесмен Альберт Штильман фальшиво улыбнулся, пожал мою руку и указал на кресло. А я подумал: «Что я вообще здесь делаю?».
— Но при вашей неприязни к ним, вы живете в Лондоне, — заметил он, усаживаясь в свое широкое кожаное кресло.
— Будь моя воля, я немедленно уехал бы, — недовольно сказал я. — Я живу в Лондоне только из-за своей практики. Но, должен признаться, Берлин мне нравится. Отличный город.
«Много людей. Обилие крови» — добавил я про себя.
— Я рад. И так, мистер Харальдсон, я польщен тем, что вы откликнулись на мое предложение. Вы — блестящий адвокат, конечно, ваша юридическая практика еще молода и не совсем стабильна, но отзывы ваших клиентов заставили меня изменить свое мнение насчет сотрудничества с молодыми юристами. Вы — исключение из правил, — важно сказал мне немец, ерзая в кресле и поправляя свои очки в тонкой металлической оправе.
— Польщен, — бросил я: его лесть претила мне.
«Этот смертный ведет себя как индюк среди куриц» — с насмешкой подумал я.
Это сравнение не случайно пришло мне в голову: Альберт был похож на толстого, важного и чрезвычайно довольного собой, по-немецки педантичного индюка.
— Поэтому я решил предложить вам такой же контракт, как и известнейшему адвокату Германии — Рихтеру. Слышали о таком?
— Я учился у него, — ответил я. — Он хорош в своем деле.
— Хорош… Он не просто хорош: он гений юриспруденции! — улыбнулся Штильман.
— А я всего лишь начинающий юрист. — Я пожал плечами.
Немец посмотрел на меня поверх очков: видимо, ему было непонятно мое равнодушие, ведь многие адвокаты мира мечтали о сотрудничестве с ним.
В мире смертных этот толстый человек долгое время был светилом юриспруденции, но потом ушел на пенсию и занимался частным и очень выгодным бизнесом: он направлял вип-клиентов к адвокатам, с которыми у него был заключен контракт. Связи Штильмана были впечатляющими, и, благодаря им, он богател: он поставлял адвокатам своих «друзей», а те отчисляли ему высокие проценты за его «услуги». И вот, три дня назад он лично позвонил мне, польстил мне рассказом о замечательных отзывах о моей работе и предложил сотрудничество. Мне было абсолютно наплевать на его «милость», но это была хорошая возможность заявить о себе. Однако плясать под дудку этого смертного я не собирался.
 
— Думаю, у вас сегодня много дел, как и у меня, поэтому предлагаю вам прочитать контракт и сказать, подходит он вам или нет. — Штильман протянул мне лист бумаги.
Я стал читать документ, но, едва дошел до середины, как вдруг зазвонил мой телефон. Недовольно вздохнув, я достал телефон, чтобы отключить звонок, но был очень удивлен, увидев, что меня вызывал незнакомый английский номер со стационарного телефона.