Искупленный (ЛП)

Я: Спасибо.
Я не могу придумать ничего другого, и я сомневаюсь, что он ожидает от меня этого. Его слова уже вывели мой мозг из строя на все утро.
— Там все в порядке? — окликает мама Сантьяго.
— Просто отлично! — отвечаю я самым приятным голосом, который только могу сымитировать.
Я снимаю свою одежду и надеваю новое платье и подходящие туфли. Материал прилегает к моему телу, подчеркивая изгибы, о которых я и не подозревала. Мои ноги поворачиваются сами по себе, и материал закручивается вокруг меня. Кристаллы отражают спектр цветов от стен.
— Вау, — я делаю снимок и отправляю его Брук.
— Покажи нам! — кричит Майя.
Я выхожу из кабинки, немного покрутившись на каблуках.
Майя хлопает.
— Это то, что надо! Сантьяго умрет, когда увидит тебя.
Ну, Майе не нужно слишком стараться, чтобы убедить меня. Может, я и не самая стильная девушка, которая будет расхаживать по красной дорожке, но я сыграю свою роль.
Мне следует опасаться того, что наше шоу с каждым днем становится все более реальным. Вместо того чтобы кормить мысленного монстра, я допиваю остатки шампанского и наслаждаюсь днем с Даниэлой и Майей.
Это самое приближенное к семейным узам событие в моей жизни, и от этого у меня на глаза наворачиваются слезы. И они не совсем счастливые. Я приехала в Италию, чтобы найти свою семью, но все, что я сделала, это погрузилась в чужую.
Хуже всего то, что я хочу больше. Я не должна жаждать новых впечатлений от общения с семьей Сантьяго, но я не могу устоять. Мне годами отказывали в семье, которую я могла бы назвать своей. И мое изголодавшееся сердце впитает любую любовь, даже если она окажется отравой.
* * *
Я вхожу в наш номер в отеле после спа-дня с Майей в ее пентхаусе. Она окунула меня в жизнь богатых и роскошных людей, сделав маникюр, педикюр и пригласив личного визажиста перед нашим гала-вечером. Я не знала, что переход на темную сторону означает шампанское и закуски, но теперь, когда я это попробовала, я больше никогда не буду смотреть на подготовку к гала-вечеру по-старому.
— Сантьяго? — зову я.
Никакого ответа, и я обыскиваю большой номер отеля. Я пытаюсь повернуть ручку двери в нашу спальню, но она оказывается запертой.
— Сантьяго? — я стучу в дверь.
— Дай мне минутку, — кричит его голос.
Черт, у него опять фантомные боли? Я прижимаю ухо к двери. Он бормочет что-то, чего я не могу уловить.
Я снова стучу в дверь.
— Ты в порядке?
— Определи, что ты имеешь в виду под «в порядке»?
— Мне нужно выломать эту дверь, чтобы спасти твою задницу?
— Нет. Но мне может понадобиться, чтобы ты спасла меня от меня самого, потому что я никак не могу выйти сегодня вечером.
— А?
Дверь открывается, и я вваливаюсь в его комнату. Его руки протягиваются, чтобы поддержать меня.
Мой взгляд перебегает с его смокинга на глаза. Черт, он подчеркивает костюм, а не наоборот. Он выглядит царственно, его волосы зачесаны назад, а лицо чисто выбрито.
Мне нравится все в его облике, кроме хмурого лица.
— В чем дело?
— Я не знаю, почему я решил, что смогу это сделать, — бормочет он, отворачиваясь от меня.
— Пойти на гала-вечер?
— Торжественный прием, встреча с коллегами по работе и интервью с людьми, которые задают мне слишком много чертовых вопросов. Не думаю, что я смогу это сделать, — он садится на стул рядом с кроватью. Его глаза избегают моего взгляда, когда он кладет голову на руки.
— Если кто-то и может это сделать, так это ты.
Он смотрит на меня, его глаза наполнены тьмой, которую я ненавижу. Мое дыхание застревает где-то в горле, когда его глаза блуждают по моему телу, рассматривая каждую деталь. Как бы хорошо я себя ни чувствовала от его внимания, это кажется отвлечением от того, что он чувствует на самом деле.
Его грудь вздымается, когда он делает несколько глубоких вдохов.
— Черт. Я тут психую, а следовало бы прокомментировать, как прекрасно ты выглядишь.
Я сажусь напротив него, останавливая его оценку.
 
— Эх, у тебя есть весь вечер, чтобы сделать мне несколько комплиментов. Знаешь, на гала-вечере ты, наверное, должен присутствовать, раз уж там чествуют твоего шурина и все такое. К тому же ты уже нарядился. Было бы настоящим преступлением против человечества скрывать тебя от мира, когда ты так выглядишь.
Он смеется, но звук пустой и не похожий на него.
Я касаюсь его колена.
— Но это нормально, что ты боишься. Я бы испугалась, если бы была на твоем месте.
Он поднимает бровь.
— Правда?
— Конечно. Ты приносишь огромную, страшную жертву ради своей семьи.
— А если я больше не хочу туда идти?
— Если ты не хочешь, тогда мы не пойдем, — я пожимаю плечами. — Мы можем заказать еду на вынос и смотреть телевизор, пока не вырубимся.
Его губы подергиваются.
— После того, как ты потратила столько времени на подготовку, ты не против прогулять?
— Абсолютно. Я буду считать, что мы в расчете, если ты сфотографируешь меня для моей страницы в социальных сетях. Я никогда раньше так не наряжалась, так что фотографируй, или этого не будет, — я ухмыляюсь.
— Никогда? А как же выпускной?
Я отстраняюсь и смотрю на свои руки.
— О, я не смогла пойти.
— Почему?
— Потому что у моей приемной мамы не было денег, чтобы купить платье. В любом случае, для таких детей, как мы, не было принято ходить на подобные мероприятия. Но это нормально, потому что я не планировала стать королевой бала или что-то в этом роде.
На его лбу появились морщины, когда он нахмурился.
— Не делай этого.
— Делать чего?
— Прикидываться, что тебя это не беспокоит. Это беспокоит меня до одури, и это был даже не мой выпускной.
— И чего ты ждешь от меня? Чтобы я взбесилась?
— Честно говоря, да.
— Ну, я не могу повернуть время вспять, да и не хочу, — последнее, что я хочу сделать, это пережить те годы моей жизни.
— Ты права. Впервые за долгое время я не хочу поворачивать время вспять, — он поднимает глаза от своих рук и смотрит на меня взглядом, полным смешанных эмоций.
— Почему?
— Потому что благодаря тебе я хочу жить настоящим, а не убивать себя, зацикливаясь на прошлом.
Моя грудь сжимается до дискомфорта. Ничто в мире не способно подготовить меня к тому, что я буду испытывать настоящие чувства к Сантьяго Алаторре. Чувства опасны, и я хочу оттолкнуть их. Очень немногие люди в моей жизни вызывали положительные эмоции. А развитие любых чувств с ним дает ему возможность сломать меня так, как я никогда никому не позволяла.
У меня нет времени, чтобы оценить, что я к нему испытываю. Это сложно и запутанно из-за тонкой грани между фальшивым и настоящим. И это не помогает, когда он говорит вещи, которые запутывают меня.
Я приехала в Италию не для того, чтобы влюбиться. И уж точно я приехала в Италию не для того, чтобы мне разбили сердце. Но со всем тем временем, которое я провожу рядом с Сантьяго, я больше не уверена, что эти два понятия взаимоисключающие.
* * *
Первая вспышка фотоаппарата ослепляет меня. Я моргаю от черных пятен перед моими глазами, и только тогда вспыхивает еще одна лампочка.
— Как кто-то может пройти по красной дорожке, если он не способен видеть? — я вцепилась в руку Сантьяго, мои пальцы впились в материал его смокинга.
Каким-то образом моя речь подействовала на него, в то время как моя уверенность исчезает с каждой минутой. Он расхаживает по ковровой дорожке, словно создан для этой жизни, а я пытаюсь не отставать, мое внимание отвлекают репортеры, выкрикивающие вопросы.
— Я бы сказал, что ты сможешь привыкнуть к этому, но я надеюсь, что нам не придется посещать еще одно такое мероприятие в течение очень долгого времени.
Мои ноги подкосились от его слов.