Чудные на всю голову (СИ)

Ива посмотрела ему в глаза. Нет…
«Вот видишь, что ты наделала? Дала надежду и погубила».
– В каждой шутке доля правды, – серьёзно ответила она.
Страх сковал её. Что ей делать с этим? Как с этим жить?
– Ты ошибаешься, это не…
– Джант. Я вижу, что я тебе понравилась. Почему?
Он не увильнёт от вопроса. Ива не могла ему позволить. Не могла позволить себе оставить это просто так.
Джант сник. Отвернулся и сощурился. В его голове, наверное, проносилась тысяча мыслей. Наконец, обернувшись, он уверенно и твёрдо сказал:
– Потому что ты прекрасна, Ив.
Он искренен.
В душе упал крупный пыльный камень.
– Прекрасна? Чем?! – возмутилась Ива. От страха закружилась голова. – Нельзя так просто разбрасываться словами! Мы едва знакомы, Джант! Откуда ты это взял? Ты даже меня не знаешь. Во мне нет и никогда не было ничего особенного…
– Ты права, что я тебя пока не знаю. Но остальное – просто бред. Я чувствую, что ты прекрасна. И ничего не могу с этим поделать. Я об этом всю ночь думал… Считай, любовь с первого взгляда… Почти.
Он так нежно улыбнулся, что Иве захотелось расплакаться от этой искренности.
– Это глупости, Джант. Эти чувства завтра же пройдут, и ты найдёшь кого-то нового, кого-то получше меня. – Слова летели вперёд мыслей. – Поверь, это очень легко. Просто дай этому время погаснуть.
Она вспоминала, как отвечала точно то же и другим. И если тогда её вынуждала мысль о Светозаре, то что теперь?
– А что, если я не хочу, чтобы это чувство гасло? Ив, у меня никогда такого не было. За всю жизнь, – сказал вдруг Джант, пристально смотря ей в глаза. – Ты первая. Я смотрю на тебя, как ты говоришь о том, что любишь, как веселишься, как сверкают твои глаза… Во мне что-то горит. И я знаю, что это по-другому… по-настоящему. И если ты позволишь мне хотя бы стать твоим другом, я буду счастлив.
Лицо Джанта омрачила грустная улыбка. Ива вдохнула. Ему так больно… О, Матушка…
Нет! Ива не могла ответить. Просто не могла!
Молчание. Ива не знала, что сказать. Она не испытывала к Джанту отвращения. Она желала знать его, но не могла броситься к нему в объятия. Невидимая – точно чудесная – стена останавливала её, не давала сделать и шаг вперёд.
Тишину нарушил Джант, посмотрев Иве в глаза.
– Прости. Я сказал глупость. Я, наверное, выгляжу жутко. Если ты хочешь, чтобы я тебя больше не доставал…
– Нет… Я не хочу, чтобы ты уходил, – выдавила Ива, пытаясь понять, как вложить мысли в слова. – Но ты дал мне повод для размышлений.
– Прости, я…
– В этом нет ничего плохого. У всех бывает. Просто я не знаю, что мне с этим делать. Я не могу ответить тебе тем же.
Ива говорила, как есть. Джант заслуживал правду.
– Я знаю, – сказал вдруг он. – Я ничего и не ждал.
Ива сглотнула. В её горле пересохло.
– Тогда я… Я должна подумать. Мне нужно время подумать, – ответила она, вставая со скамьи. – Я дам тебе знать, как что-нибудь решу, хорошо?
– Да… Да, давай, – растерянно ответил Джант. – Буду ждать ответа.
И Ива постаралась уйти быстро, как могла. Выбежала из библиотеки и поторопилась в комнату.
Бежала Ива не от мыслей. Это страх гнал её вперёд.
[1] Хекима – с сингальск. «мудрость».
 Ты прекрасна, Ив (2) 
– Вперёд, Джант, давай! Шевели булками, раз-раз!
Джант цокнул. Если он ещё раз…
– Мы качали, мы качали, наши пальчики устали!
– Тренер Победоносец, вы не помогаете!
– Я знаю. Но от ненависти бежится лучше, правда?
Эта противная ухмылочка на его лице! Джанту хотелось её в та-аайский песок втоптать. Но, благо, вопреки зачислению в модератории, он не был тем, кто сразу ввязывается в драку. Только в крайнем случае, когда абсолютно ничего не срабатывало.
С тренером Победоносцем «крайний случай» был практически всегда. Но, увы, Джант не был настолько умел, чтобы победить бывшего всемирного чемпиона по кулачным боям. Поэтому, однажды решив испытать тренера на прочность, он этого больше не повторял. Шестилетнему Джанту, вознамерившемуся «проучить Кабана-коротышку», ещё никогда так не доставалось…
 
Уже неделю тренер Победоносец заставлял их наворачивать круги вокруг панциря Адалинды. Уже неделю Ив медлит с ответом. Или думает. Джант старался об этом не вспоминать: ожидание сводило его с ума.
Вместо этого он выплёскивал злобу, как мог. Например, убегая вперёд всех студентов-модераториев. Джант бег ненавидел, как и любую активность, но сейчас не было лучшего средства, чтобы прочистить мозги. Единственное, что песок засыпался в ботинки, но это было сравнительно терпимо.
– Не срезать, Джант! Иначе на ещё один круг пойдёшь!
Хотелось воспламениться. У Джанта уже зубы скрипели от злобы.
– Успокойся, Джант. У тебя горит голова.
– Ну да, Амон, а я не заметил! – съязвил Джант.
– От злости жарче. Огонь горит сильнее.
– Я знаю… Но не могу, хочу этот пятачок ему в задницу засунуть!
– Вы с ним долго вместе живёте. Не привык?
– Амон, тебя когда-нибудь оскорбляли? Вот честно?
– Не знаю. Я не помню.
– Значит, нет. Тогда ты не понимаешь всего моего гнева. Он так себя ведёт со всеми! Этот хряк о себе такого высокого мнения, что от света вокруг него все слепнут!
– Он правда так хорош, как говорит?
– Нет, конечно! Этот свин, наверное, недалеко от братьев меньших ушёл. По его интеллекту ему бы в хлеву с другими хряками в грязи купаться. Ты не подумай, Амон, я не к тому, что он зверолюд…
– Я понял, – отрезал тот. – Тогда почему ты беспокоишься?
– В смысле? Он меня оскорбляет!
– Если муха оскорбляет льва, перестаёт ли тот быть львом?
– Нет…
– Ну вот. Тогда зачем ты обращаешь внимание?
Вот как у Амона всё просто было! И ведь в мудрости ему не откажешь.
Неразговорчивый и брутальный, Амон всегда был уверен в себе. Его словно невозможно вывести из себя. А может, Джант просто не пытался: спокойствие Амона оказалось таким заразительным, отчего общение с ним выдавалось на редкость приятным.
Как и студенткам-модераториям, которые за Амоном строились в очереди. Даже сейчас, пробегая мимо, они помахали ему с улыбкой, выкрикивая что-то ободрительное. От такого вида брала зависть: как легко Амону давалось общение с противоположным полом! Он мог просто не общаться. Только позировать мышцами и брутально молчать.
Такому, как он, душу изливать не хотелось, не хотелось спрашивать совета – всё равно не поймёт ведь. Но когда больше некому…
– Вот везёт тебе, Амон… Ты хоть руку протяни – они тебе в ноги лягут.
– Разве ты об этом мечтаешь? – скептично спросил тот. Ожидаемо.
– Нет… Но всё равно легче, чем мне. Намного!
– Ты всё ещё беспокоишься из-за малышки?
– Не надо её так называть, – подозрительно сощурился Джант. – Её псевдоним – Плакучая Ива!
– Она ребёнок. Мне она не интересна.
– Всё равно это выглядит так, будто…
– Я тебе не соперник. И, Джант, она тебе пока что не принадлежит.
– Я это прекрасно понимаю. Но… У неё всё ещё есть имя!
– Не воспринимай всерьёз.
– Ладно… Ну да, из-за неё. Просто… Я идиот. Подумал, что я ей понравился, поэтому она была такой приветливой со мной… Зачем, ну зачем я вообще сказал это? Она теперь считает меня сумасшедшим!
Отчаявшийся Джант остановился. Здесь Победоносец его точно не видел, а сдавать никто не станет: модератории негласно условились, что вне взора Победоносца будут друг друга прикрывать.
Тяжело дыша, Джант плотно прикрыл глаза. Белоснежное лицо, пышные тёмные волосы, милые ушки… Большие голубые глаза. Образ возникал перед Джантом уже сам по себе. И чем больше – тем сильнее Джанту хотелось всё бросить и подойти самому. Не надеяться не помогало – всё равно рано или поздно в голову приходило заветное «а вдруг?»
А ведь она так забавно вела себя в их первую встречу… Он держал её на руках и чувствовал её тепло. Её глаза сияли. Красавица, скромница, певица… О чём ещё можно было мечтать?