Чудные на всю голову (СИ)

– Правда?! – Хвост незнакомки завилял.
– Конечно! Не каждый день выманишь из Берского Царства настоящего волхва из самой Белокаменной Твердыни!
И эти двое рассмеялись понятной только им шутке. Джант же обиженно отступил, но вдруг незнакомка схватила его за рукав.
– Разве ты не хочешь услышать мой псевдоним? – склонила милую головку она.
– Профессор Сервус сказал отойти…
– Ладно уж, если сударыня готова тебя терпеть, то и я потерплю.
Она с такой… надеждой посмотрела на Джанта. Его тут же сковало. И как он теперь отойдёт? Богиня, если эта зверица – мастерица гипноза, Джант не удивится.
Обратив внимание на профессора, Джант сощурился. Ну и неприятно же тот на неё глядел… Так профессор Сервус обычно смотрел на свои лучшие големские «творения». Джант решил держаться к незнакомке поближе. Мало ли, чего этот извращенец задумает, пока его не будет рядом.
Всё-таки в Академии на одного хорошего пурина или люда приходится и один обладатель недобрых намерений.
– Твой уровень образования действительно поражает, – продолжал осыпать зверицу похвалами профессор. – Сперва домашнее обучение в роду лучших в Берском Царстве водных волшебников, потом ускоренное освоение трёх из пяти отделений Повелительного Ведомства в Высшей Школе Чудесных Наук, а завершает вишенка на торте – посвящение в волхвы Белокаменной Твердыни! Прибавить ко всему вышеперечисленному огромный запас магической энергии…
Джант мало понимал в берских регалиях, но, судя по их количеству и восхищению профессора Сервуса, Академия вновь смогла ухватить новую уникальную студентку. С магией воды… Джант было невольно попятился: у него-то магия огня, противоположная стихия. Он ещё тогда, по её верблюжьему плевку понял, что тут дело не чисто. А теперь только убедился.
Но ведь она не станет его тушить… Верно?
– Что-то не так? – вдруг обратила на него внимание она.
Джант застыл, как вкопанный. Она так обеспокоенно взглянула на него. Но не мог же он струсить в такой момент!
– Просто Джант боится за свои роскошные волосы, – съязвил профессор Сервус.
– Тогда пусть не боится. Я ничего с ними не сделаю, мне они нравятся! – улыбнулась незнакомка, и у Джанта от сердца отлегло.
Даже не от исчезновения угрозы, а от комплимента. Мало кому нравились его волосы, чаще все думали о том, как бы он что не поджёг. Только вот волосы его даже не источали жара. Но из опаски его старались не звать в гости. А когда его хвалили, от непривычной доброты мир вокруг становился светлее.
– Так что привело такую умницу в нашу Академию? – задал, видно, действительно интересующий его вопрос профессор.
– О, я считаю своим священным долгом добычу новых знаний! Наверное, это вы по истории моей жизни поняли, – неловко почесала за ухом та.
– Что ж, новые знания – это как раз наша основная цель. Добро пожаловать в учёные! – поклонился он ей, так же низко припав к ногам.
– Спасибо большое! – поклонилась она в ответ.
– Моё имя, как ты могла понять, – профессор Сервус. А как ты себя называешь?
Она призадумалась. Джант уже застыл в нетерпении. Да, давно стоило уже оборвать этот обмен любезностей. Пришло время самого интересного.
– Мой псевдоним – Плакучая Ива.
Джант опешил. Он и не знал, как ему к этому относиться… Почему «плакучая»? И «ива»? Что это значит? Она считает себя меланхоликом? Нехорошо. Джанту всегда тяжело было видеть девичьи – или зверицины – слёзы.
– Печальное прозвище, – констатировал факт профессор Сервус.
– Скорее провидение Матушкино, – пожала плечами та, улыбаясь. – Я лишь вспомнила кое-что случайное… И эти два слова как будто врезались мне в голову.
– А сокращать можно? – спросил Джант, кое-что сообразив.
– Да, в Академии же все друг другу прозвища придумывают, верно?
– Тогда будешь Ив.
– Ив? Так коротко? – удивлённо склонила голову она.
– Зато звучит гораздо веселее. А то плакучая и ива… Не хочу, чтобы со мной ты плакала, понятно?
Важно выпятив грудь и посмотрев со своих высот на маленькую зверицу, он увидел, как она мило улыбнулась. Внутри вспыхнул маленький огонёк.
 
– Хорошо! – как и он, гордо вскинула нос Ив. – Будь добр сдержать своё слово!
– Честное берское!
– Видимо, от Неизвестного ты всё-таки кое-что усвоил, – хитро сверкнул глазами профессор Сервус. – Ты понял, как быть вежливым с дамами. Но до его уровня обольщения тебе ещё расти и расти!
– Не дай Эллиада я в него пойду! – рассмеялся Джант.
Вдруг он заметил, что и Ив засмеялась вместе с ним. Наверное, шутки она не понимала, но почему-то ей тоже было весело.
В глазах её сверкали звёзды, свет которых на эту ночь затмил всех своих сестёр. И сияние это показалось Джанту до боли знакомым.
В глазах мамы звёзды отражались точно так же.
***
Настоящее имя Ива менять всё же не стала. Было в нём что-то привычное, родное… Вспоминались мама с папой, когда она им называлась. Ведь имя – одна из немногих вещей, что осталась у неё от родителей. И теперь, оказавшись в толпе чужаков, совсем одна, Ива поняла. Поняла, как же скучает по родителям.
Джант ушёл, и она осталась в одиночестве. Конечно, она решила держаться профессора Сервуса, по крайней мере, на время. Его странные, хищные взгляды не давали ей покоя. Но, к сожалению, рядом не было Джанта, который – она отчего-то знала – не собирался её обманывать. Другого выбора, кроме как довериться этому подозрительному профессору, у неё не осталось.
– Пора подать сигнал, – сказал ей вдруг тот, потянувшись рукой в карман.
– Какой сигнал? – взглянула на него Ива, наблюдая, как он достал странное приспособление, похожее на дудку, только без дырок и со странными примочками. – Что это у вас в руке?
– О, это называется «сигнальный пистолет», – объяснил профессор. – Гномья работа. Позволяет посылать в небо фейерверки по одному щелчку!
Преисполнившись любопытством, Ива в нетерпении затопталась на месте. Только первый день в Академии начался, а она уже столько всего узнала!
Оглядевшись, Ива заметила, что настроение народа ничуть не изменилось: они веселились, шумели, пели. Такая диковинная, неконтролируемая и – в прямом смысле – разношёрстная толпа жутко сдавливала, ведь когда рядом столько голов, одиночество ощущалось особо остро.
Но вид Адалинды Этёрнал Иву всё же успокаивал. Большие, водянистые глаза ободряли своей вечной мудростью. Если эта огромная черепаха столько пережила, то и Ива переживёт.
Повернув голову к новичкам, черепаха вдруг испустила ноздрями могучий столп воздуха. Благо, Ива успела закрыть глаза, пока песок не попал. Но, открыв их, она обнаружила, что буря рядом с ней не поднялась. Невидимая стена – судя по ощущениям, собранная из плотных чудесных нитей – защитила их.
– О, моя хорошая! – раздался вдруг громогласный голос сверху. – Милая, я понимаю, как ты взволнована, что столько молодых студентов посетят твой, так сказать, «внутренний мир»… Но, понимаешь, они ещё не умеют с тобой общаться. Поэтому не пугай их раньше времени!
Черепаха приподняла голову. Точно кивнула! Ива заворожено сложила руки у груди, ожидая, что же будет дальше.
Возле чешуйчатого лба Адалинды парила знакомая фигура в тёмном фраке. Ива, напрягшись, пригляделась звериным зрением. Неизвестный!
– Приготовься, милая, сейчас надо будет открыть твой большой ротик. И не закрывать его, пока я не скажу! Поняла?
Снова кивнула! Ива вздохнула, толпа вторила ей.
– Начинаем! Господа, сигнал!
Вдруг профессор Сервус вскинул сигнальный пистолет. Из тёмной глотки приспособления вырвался жёлтый яркий огонёк и, взметнувшись далеко в ночное небо, разорвался там на мельчайшие кусочки. Дождь разноцветных искр точно послужил знаком не для черепахи, но для народа: студенты возликовали так, что чувствительные ушки Ивы завяли. В такой миг хотелось оказаться в маленькой тихой каморке, дома у родителей, на отшибе…