Небо в огне (СИ)

— Может, переждать? Проходили это ведь!
— Год не високосный, вроде бы и пережидать нечего!
— Да тут каждый год как високосный! — всплеснув руками, Тамара усаживается на табурет, мрачно задумываясь о том, что произошедшие перемены в «Бригаде» — далеко не конец изменений и без того тревожного водоворота. — Но не нам с тобой с корабля прыгать. Ольга вчера звонила, про развод свой неудавшийся рассказывала, а я её слушаю и думаю… Ведь многие до конца доводят! Не выдерживают… А я вот не боюсь, ну не верю, что случится со мной такое. Да и с тобой…
— Чёрт дери! Мне кажется, что нас развели уже трижды! До бесконечности! — Лиза забывала, сколько раз за осень порывалась объявить Холмогорову, что кокс за короткое время добился своего, и ей необходимо взять паузу. Но не объявляла, не уходила… — Ребята ему уже не те, я нагнетаю, а он в ночи пропадай! От Громовых, от Пчёлы, от соседей, ото всех вместе звонки получаю! Видели его в казино, под кайфом и пьяного, а он на утро придёт, на колени падает, в угаре засыпает, а ничего потом не помнит. А я знаю, почему всё так! Что это всё его дурацкий выбор…
— Понимать же должен, — Тома не могла признать, что Лиза часто рассказывала ей о том, что связывало её с Косом. Но сегодня нарыв прорвался. — Молчит же последнее время…
— Витя подгоняет, а после того, как Кос к Луке пошёл, заявил, что мне надо собирать манатки. Под монастырь подведет, говорили же нам, что отойти надо и не приближаться ещё когда! На работе все знают, что муж с катушек едет тихо. Языками чешут и пальцем у виска крутят. Зачем терплю? У всех своё объяснение, я же тут на мешках с золотом восседаю, а не о семье думаю, но я… — прервавшись, Лиза тянет руку к кувшину с водой, стремясь покончить с внезапной жаждой. Она редко позволяла себе словесную откровенность с кем-либо, кроме мужа, но не сильно скрывала от подруги, что события последних месяцев превращают её в тень. — Я его всего вижу, без купюр! Знаю, что всё к чертям покатится, если уйду. И уйду ли? Человек без сердца жить сможет? Возможно, что получается у кого-то, раз так просто уходят, а я не могу… Не могу!..
Филатовой нечем возразить Холмогоровой. Они знакомы со школьной скамьи, они проживали, казалось бы, очень похожие жизни, но в своих личных несчастьях были уж точно неодинаковы. Поэтому самая малая часть из того, что одна могла сделать для успокоения другой — просто выслушать. Не осуждать, не советовать, не прикидываться моральным мерилом…
Но быть рядом.
Словно очнувшись от короткого морока, Лиза зажмуривается, активно покручивая головой по сторонам, а когда открывает встревоженные глаза, то сразу же старается взять себя в руки. Она достаточно шокировала подругу своими жалобами, но от этого жизнь под крышей большого коттеджа в поселке Цветочный лучше не становилась.
Слезами горю не поможешь.
— Мам, — вбежавшая на кухню Аречка нарушает грустную картину мира, — папа и дядя галдят. Как птички!
— А ты сразу ко мне побежала, Арюш? Молодец! — Лиза поправляет короткие косички дочери, предвидя, что скоро точно прибьёт Космоса и Пчёлкина, не пожалев о содеянном.
— А я торт хочу… — объявила Ариадна, давно узревшая, что дожидается её в холодильнике. — Ну, мам!
— Будет тебе, Арюня, самый лучший кусочек! — Тома перехватывает девочку, усаживая её на резной кухонный стульчик. — Сейчас покормлю тебя, а потом на Марусю пойдём посмотреть!
— А мама? Мама! — взор Ари тотчас же сделался немного потерянным. Как и всякий ребенок своего возраста, Ариадна ненавидела, когда мама надолго уходила от неё.
— Я скоро вернусь, космонавтик! — обрадованная тому, что её поняли без слов, Лиза выходит прочь, жалея, что не сразу услышала то, что черная кошка между Космосом и Пчёлой таки совершила кульбит. Такой сильный, что Фил явно недолго думал, отправляя Арьку к матери.
Лиза появилась в зале тогда, когда Космос вовсю распевался, забыв про данные обещания и спокойствие. Пчёла парировал ему не менее громко и злобно. Шоу в разгаре…
— Я тебе говорю, что ты ни хрена не соображаешь! Куда плывём, блять, зачем?! — словарный запас Холмогорова не пестрил новыми аргументами. Где-то это Лиза уже слышала, только в более тихих тонах и за закрытыми дверьми. Но пришло время высказать всё публично. — За Белым, с Белым, мозгами Белого! Жопой чую, что завтра его ушами и глазами станешь, а потом всё и подгребешь в свои клешни!
 
— Чего ты тут права качаешь? — Пчёлкину не понять, почему Космосу надоело играть по правилам общего дела. Нет, он не отрицал того, что ставки росли, но все-таки понимал, что за Сашей стоит своя доля истины. Нельзя же резко рвать… — За полгода вообще на всё насрал с высокой колокольни! Нахуй тебя слушать, козла?! К ворам, блять, пошёл! Чтобы всё чуть коней не бросили!
— А я в отличие от некоторой шиблоты в своем доме хозяин, и в остальном знаю, куда податься! — Космос не хотел позволить задвинуть себя, особенно в своем доме. — Чего мне надо, то и скажу! Жужжать будешь, когда пригласят. А здесь все будет так, как я сказал! Вкурил, чмо полосатое? Вкурил?!
— Народ, какого хера? В себя пришли!.. — Фил не теряет надежды, но она, как известно, умирает последней.
— Фила, а это Пчёла у нас стратег долбанный! По раскладу Белого и гэбистов играть захотел, а на остальное по хую!
— Как будто тебя одного этой темой прижало! Сказали ж тебе, придурку, выхода нет!
— А кто, мать вашу, его искал?!
— Заебал, — Пчёла начинает уставать от нескончаемого скандала, в который превратилось его общение с мужем сестрицы, — пошёл я отсюда нахер! Одна вцепилась в своего дурака, света белого не видит, а он себе уж давно башню наглухо отбил…
— Нет, вы оба достали! — наконец-то отойдя от косяка двери, Лиза встаёт за спиной у Космоса, когда он порывается встать со стула, грозно сжав маститый кулак. — Вас о чем просили?! Вам же начихать! Вы же оскорблённые! Раз поцапались и пошло по кочкам, да?
— Договаривай, жена, — Холмогоров насилу сдерживает себя от развязывания драки, но не жалеет в сторону Пчёлкина желчи, — говно! Понеслось по трубам у твоего братца! Потому что я ничего не смыслю в его херовой туче замут, а в доме своём вообще помалкивать должен! А, Пчёлкин? Чё не заглох?
— Тебе сказали только о том, что будешь в том же темпе всем на мозги капать, то пулей из движения полетишь! — по лицу сестры Пчёла видел, что здесь и сейчас она готова сойти с ума от переполняющих эмоций, но вряд ли далеко отойдет от муженька. — Или с пулей, наркоша ебанный! Усёк?!
— Вали отсюда, иначе я тебя сейчас хлопну! — рёв Космоса многократно усилился, распугивая пролетающих мимо особняка птиц, и на него не могло подействовать ни чьё-либо присутствие, будь то ребенок или жена, ни Филатов, резко хлопнувший его по плечу.
— Да идите вы к лешему! — у Пчёлы нет других аргументов.
— Не, Пчёл, с тобой соседствовать не хочется… — почти спокойно отзывается Кос, закуривая любимые красно-белые.
Не сказать, что Фил помог ему преодолеть бешенство, но пора было заканчивать концерт по заявкам некоторых насекомых.
— Замолкните оба! — Лиза чувствует себя сломавшимся телевизором, который с трудом реагирует на подаваемые сигналы, но продолжает изображать видимость работы. — Витя, стой! Вам так нравится орать друг на друга?!
— Ловить мне здесь нечего…
Забрав со стола пачку сигарет марки «Camel», Виктор в считанные секунды уходит в сторону коридора, не обратив внимания на робкую просьбу сестры остановиться.
День в любом случае безнадежно испорчен.
К чему отрицать очевидное?
***
Филатовы уехали час назад, дождавшись, когда на часах будет девять. С тех пор Лиза не решалась заговорить с Космосом первой, а он облюбовал террасу второго этажа, переживая свой неостывший гнев. Арьку сморило через полчаса, и, уложив дочку спать, Холмогорова оказалась предоставленной самой себе.
Зазвонивший рядом телефон, нарушивший тишину, на проверку оказался забытым мобильником мужа, но Лиза решилась принять вызов, тем более на другом конце провода заголосил Белов. Всё лучше, чем два гневных клоуна, оторвавшихся от цирковой труппы.