Небо в огне (СИ)

Тома скрывается на кухне, не зайдя в гостиную, где Космос и Фил обсуждали последние новости, сообщенные Беловым по телефону. Саша с семьей отсутствовал в столице, но держал руку на пульсе сложившейся ситуации, в которой от его единственного взмаха ладони зависело далеко не всё. И если Пчёла смирился с ситуацией, продолжая работать на благо совместного бизнеса, Валера чаще занимался вопросами безопасности, то Космос безуспешно искал лазейки, которые бы смогли развязать всем четверым руки. В свете последних событий…
Будучи уверенной, что Кос далеко не ложная сторона назревающего конфликта, Лиза старалась поддерживать его, вопреки тому, что её собственный брат придерживался иной позиции. Не заводя разговора о том, что мужу следует выйти из игры, она выслушивала его претензии, обращенные не к себе, но главным для себя признавала другое: если из-за ссор «Бригады» он в очередной раз сорвётся, вряд ли кому-то, кроме неё, нужно будет вытаскивать Космоса за уши. Это только её и его проблемы.
С некоторых пор поведение Космоса перестало кого-либо удивлять. Для парней его замашки были чем-то обыденным и приземлённым. Они не считали, что следует спасать его, говорить с ним и разбираться в наболевшем. Но никто и не просил помощи, не ждал у моря погоды. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Да и совестно как-то…
У людей случаются беды и посерьёзнее.
Арька продолжала ворковать над премилым карапузом Филатовых, а Лиза, присев на кроватку рядом, снова погрузилась в непроходимые дебри вчерашних домыслов.
Ей было о чём подумать…
На смену темным событиям октября пришёл вечно пасмурный ноябрь, внесший в жизнь Космоса и Лизы малые крупицы воскресающего доверия и потерянного мирного неба. Строить долгие планы было бессмысленно, никто на них не ставил, и поэтому жизнь в доме супругов Холмогоровых текла даже монотонно: ранний подъем в будни, офисы, заботы о дочери и сонные выходные. Если бы не ряд оговорок, на которые и при очень большом желании невозможно закрыть глаза. Никак не получалось.
Однако если в семье есть ребенок, то ему нужен праздник независимо от погодных условий и недосказанности между родителями. Так уж вышло, что третий день рождения Ари Холмогоровы решили отпраздновать с непростительным перерывом, в очередной раз подтверждая, что девяносто четвертый год сорвался с цепи от бешенства. Ни годовщину свадьбы вовремя справить, ни отметить праздники вовремя и в человеческой обстановке. Чего стоил один юбилей Космоса, в процессе празднования которого виновник торжества чуть не разругался с соседями из-за громкой музыки и огромной собаки, случайно оказавшейся у двери квартиры Холмогоровых.
Не говоря и о глобальных аномалиях, о которых Лиза не могла говорить без дрожжи в голосе, и из-за которых Космос заходился оглушительным криком, проклиная всех и вся за то, что ему перечат. Потому что он пытается всё изменить, каким бы сложным предприятием это не оказалось. Не дурак, понимает ситуацию сам, хоть и не признает, что увлечение, казавшееся ему лёгкой забавой, зашло слишком далеко.
Ноябрь подарил Лизе робкую надежду, что грозовые тучи понемногу рассеялись и у них есть шанс на свободный воздух. Ведь Космос искренне пытался держать себя в узде, не давая лишних поводов для волнений, плавно перетекающих в скандалы. Бравируя собственным обещанием — бросить кокаин в любой момент, Кос показательно выбрасывал белые мешки в мусорное ведро или прямо в окно, повторяя жене, что если она хочет, то он больше не подумает притронуться к запретному.
Клятвы сыпались бесперебойно.
Он же ей пообещал, а значит вытерпит возможные последствия злоупотреблением наркотика и докажет, что его ничего не возьмёт!
Не возьмёт!..
В минуты показательных бесед перед Холмогоровой красовался актер — не меньше!
— Нет, красивая моя, что ты на меня так смотришь? Не убедил?
— Гадаю, чем ещё ты меня удивишь, дорогой. Кто из твоих знакомых следующим мне скажет, где тебя видел! Куда ты рисковал угодить? Что-то там разбил, кому-то по зубам дал, а все из-за чего? Бес попутал?
 
— Когда я тебя обманывал? Когда не делал то, что ты просишь? Кидал? — искренняя уверенность в том, что жена положительно ответит на беспокоящие его вопросы, не оставляла Коса. — Ты смеёшься надо мной? Павлова! Павлова, твою дивизию, мне нужен ответ честный!
— Да нет же, солнце, мне плакать хочется, а иногда до жути сильно, — любимые вопросы Коса выстрелили точно в цель, заставляя Лизу честно признаться мужу в своих чувствах, — но не у меня здесь крест на груди выбит. Поэтому не могу тебе возразить, куда мне?
— Опять твои долбанные шутки! — наедине с женой Космос как никогда ощущал свою уязвимость, зачастую не имея возможности ей возразить.
— Хорошо, что не обдолбанные! — Холмогорова понимает, что смысла пересказывать мужу все его подвиги, которых, как он утверждал, больше не произойдет, нет.
— Лиза, с какого хера ты так перегибаешь? — напряжение, захватившее пространство между парой, не собиралось исчезнуть. Но никто и не собирался его прогнать, как черную ненастную птицу. — Нахуй я бы я тут распинался перед тобой, если б сбрехнул? За кого держишь?
— Перегибаю? Шагу же тебе не даю ступить! Не зря твои душные знакомые говорят, что жена у тебя — стерва, как меня земля носит да ещё рядом с таким святым человеком? — в душе Лизы возникло огромное желание спихнуть Космоса с кровати на пол, но вместо этого она решает, что ещё не всё ему высказала. — Но на бровях домой ползешь ты, и, Кос, перестань оправдываться тем, что виноваты все кругом! Я, отец, друзья, но, блин, не ты, потому что быть такого не может! Не помню, значит, не было?!..
— Опять скажешь, что я за полгода башку пронюхал? — Космос пытался не замечать, что скользкие качели терпения жены грозили оборваться в сию же секунду. — Ты же понимаешь, почему эта хуйня происходит? И что отрубить концы я не могу! Слишком много на кон поставлено! Всего…
— Тебя всё устраивает, а я на хрен пошла со своими опасениями! — то, что казалось Космосу вполне безобидным, стало для Лизы ахиллесовой пятой. — Всё отрицаешь, лечиться не хочешь. А однажды твоя веселая пятница или грёбанный внезапный вторник могут стать последними! И не надо делать вид, что твой отказ проходит добровольно. Я всё-таки ночами с тобой сплю, слышу тебя! Признай, Кос, что происходит?
— У нас всё нормально! Всё нормально, блять, нигде не дует! Не голодранцы, дитё на всем готовом, чего ещё? — громогласно объявил Холмогоров, скорее, убеждая в этих сомнительных истинах себя, а не Лизу. — Не делай из мухи слона! Заебало ходить вокруг да около… Совсем в дурака превращаете! Обещал — будет тебе! Смогу!
— Тогда перестань орать, Космос! Я совсем не хочу второй раз укладывать Арьку, а если ты опять за двоих всё решил… — на сегодня Елизавета больше не хочет переубеждать мужа в обратном, и потому говорит тише, как будто бы в секунду наглоталась сильнейших успокоительных. — Может, к утру в чем-то разберемся. Кто прав…
Закрыв голову подушкой, Лиза утыкается лицом в простынь, сдерживая рвущийся наружу гнев. С каждым днём ей все труднее втолковывать Космосу о том, что с успехом толкает их жизнь в пропасть, и самое ужасное заключалось в том, что он просто не может с собой справиться. Зависимость оказывалась сильнее, чем желание вернуться к прежним порядкам, где не было места желанию забыться и биться головой о стенку.
Только у кого из них это желание преобладало? У Космоса, когда он, не контролируя свой гнев, срывался неизвестно куда, но известно зачем? Или у Лизы, когда видела перед собой глухие стены, а не человека, который заменил её прежний мир, подарив самое главное?
Холмогорова лучше других знала, что проживание под одной крышей с Космосом не будет тихой гаванью, но не могла опустить руки, не бороться, не побуждать самого близкого на свете человека вернуться…
К самому себе!
А не делать вид, что пробудился от дурного сна, временно прозрев, и у них всё прекрасно.