Выбор (ЛП)

— Что сказала полиция?
— Они не имеют ни малейшего понятия. Они называют это ограблением, но…
Да, это тоже не имело смысла для Бека.
Он расхаживал по комнате. Сколько еще, блять, пройдёт времени до того момента, как хирург закончит операцию, чтобы он мог задать вопросы и увидеть Глорию? С каждой мучительной минутой страх пронзал его все глубже.
— Я должен был быть рядом с ней, а не смотреть телевизор, — виноватый тон Бадди нарушил хрупкое молчание. — Я устал и хотел расслабиться пивом, и…
Бек провел рукой по лицу и плюхнулся на сиденье рядом с парнем Глории.
— Это не твоя вина. Очевидно, ублюдки, которые это сделали, думали, что женщина, несущая продукты так поздно, была легкой мишенью.
— Они бы думали иначе, если бы я был там со своим "Смит-и-Вессоном", — Бадди стиснул зубы, выглядя слишком готовым к насилию. — Почему так долго, Кен?
Неужели хирург нашел повреждения Глории более обширными, чем ожидалось?
Так и случилось… Но Бек держал эту информацию при себе. И все же, чем дольше она оставалась на операционном столе, тем труднее было подавить свою панику.
— Это может быть что угодно, приятель. Сохраняй спокойствие.
Бек не имел понятия, как последовать собственному совету.
Через несколько мучительных минут в палату вошел пожилой врач в халате цвета зелёной мяты и с копной седых волос. Бек и Бадди немедленно вскочили на ноги.
— Я доктор Эванс. Вы из семьи Бекман?
— Да, — одновременно ответили двое мужчин.
Бек протянул руку, желая завязать разговор как с равным:
— Я доктор Кеннет Бекман, зарегистрированный сосудистый хирург.
Лицо хирурга просветлело.
— Сосудистый, да? — когда Бек кивнул, он продолжил: — Мисс Бекман — это ваша?..
— Жена.
Другой доктор быстро скрыл свое удивление — из-за разницы в возрасте? — и сел. Бек и Бадди тоже заняли места.
— Она была изрядно ранена, но мы сделали все возможное, чтобы вернуть ее в нормальное состояние. Я сделал спленэктомию. Я уверен, вы знаете, что ей нужно будет регулярно посещать своего лечащего врача, — Бек кивнул. — У нее была сломана локтевая кость, и я вызвал нашего хирурга-ортопеда. Он сделал открытую редукционную внутреннюю фиксацию и вставил пару винтов в кость. Рентген лодыжки не показал никаких переломов, но у нее большая гематома, и пациентке желательно не тревожить ее в течение нескольких недель. Восьмое, девятое, десятое ребра были сломаны, но пульмонолог заверил меня, что ни одно из них не пробило легкого. Он стабилизировал ее грудную клетку, так как он тоже был в операционной.
Доктор долго перечислял раны Глории, высасывая воздух из комнаты. Ярость ревела в теле Бека.
— На лбу у нее была глубокая рваная рана.
— Пожалуйста, скажите мне, что вы пригласили пластического хирурга, — потому что, если Глория проснется и обнаружит, что ее лицо зашито кем-то без малейшего намека на изящество, Бек знал, что за это придется чертовски дорого заплатить.
— Мы так и сделали, — доктор понизил голос: — Я знаю, кто ваша жена.
Это заставило Бека задуматься.
— Клиент?
— Нет, но… у нас общие друзья.
Спасибо, Боже.
— Что-нибудь ещё?
— Отек многочисленных ушибов, особенно на лице. Несколько зубов выбиты, но когда опухоль спадет и десны заживут, ортопед может установить ей частичный или полный набор вставных зубов.
— Иисусе, — Бек выдохнул.
Хирург мрачно кивнул.
— Я подозреваю, что у нее сотрясение мозга. Когда анестезия пройдет, мы будем внимательно следить за ней. Сейчас ее отправляют в реанимацию. Я не предвижу никаких осложнений, но мы продержим ее там несколько дней, прежде чем отпустим в отделение временного содержания. Если все пойдет хорошо, она скоро вернется домой.
После того как Бек поблагодарил Эванса, хирург ушел. Он рухнул на стул, кипя от злости и с разбитым сердцем.
— Я мало что понял из того, что сказал этот человек, — прервал его размышления Бадди. — С Глорией все будет в порядке?
— С ней все будет в порядке… в конце концов. Но эти ублюдки выбили из нее все дерьмо. — Представив ее беспомощной, в то время как кто-то наслаждался, черт возьми, почти убивая ее, он пришел в ярость.
 
Пока они с Бадди шли в зал ожидания отделения интенсивной терапии, Бек использовал непрофессиональные термины, чтобы рассказать о степени и способах лечения травм Глории. Бадди и без того выглядел ошеломленным, но теперь ему, кажется, грозила опасность рухнуть в обморок.
— Когда последний раз ты ел?
— Не знаю, — пожал плечами Бадди. — У меня был поздний ланч. Может быть, в два.
Больше пятнадцати часов назад?
— Кафетерий открывается на завтрак в шесть тридцать. Тебе понадобится десять минут, чтобы дойти туда, так что они будут открыты к тому времени. Возьми что-нибудь поесть. Мы могли бы подождать некоторое время, чтобы увидеть ее.
Бадди смотрел неохотно, но прежде, чем Бек успел произнести заготовленную речь о еде, чтобы сохранить силы для подруги, мужчина кивнул и ушел.
К своему удивлению, Бек получил разрешение встретиться с Глорией минут через двадцать. Восстановление, должно быть, прошло хорошо.
Он сделал глубокий вдох, но ничто не могло подготовить его к тому, что он увидит, как иглы, трубки и электроды будут подавать воздух, жидкости и обезболивающее в ее избитое и сломанное тело. Повязки и изуродованное лицо делали ее почти неузнаваемой. Его внутренности скрутило. Его сердце дрогнуло. Сильный, упорный боец, который спас ему жизнь и научил любви, стойкости, самоуважению и миллиону других жизненных уроков, выглядел полумертвым.
Бек уткнулся лбом в угол подушки Глории, но никак не мог взять себя в руки. Горячие слезы жгли ему глаза, падая на ее накрахмаленное белье. Что, черт возьми, он будет делать, если она не выкарабкается?
Нет, доктор Эванс отметил ее стабильное состояние. С ней все будет в порядке. Он должен был в это поверить. Так же, как и должен был взять себя в руки. Если Бадди вернется и увидит, что он сломался, парень взбесится.
— Я заставлю этих придурков страдать в десять раз больше за то, что они сделали с тобой, — поклялся Бек.
Ресницы Глории затрепетали. Низкий стон вырвался из ее горла, прежде чем она подняла свои опухшие, фиолетовые веки и посмотрела на него:
— Кен?
Бек поцеловал ее в лоб:
— Шшш. Это я, милая. Теперь ты в безопасности и все будет хорошо. Мне так жаль, что меня не было рядом.
— Ты уже знаешь, что не можешь защитить каждую женщину, которая тебе дорога, — пробормотала она сквозь разбитые губы. — Я жива. Эти ублюдки не победили.
— Они не победили, — заверил он, наблюдая, как она снова погружается в наркотическое забытье.
Через несколько минут Глория проснулась снова:
— Господи, мне больно. Неужели я выгляжу так же плохо, как чувствую себя?
— Нет, — соврал он. — Ты выглядишь на миллион.
— О боже, — простонала она. — Должно быть, все еще хуже, чем я думала, если ты кормишь меня этим дерьмом.
— По крайней мере, у тебя сохранилось чувство юмора. — Потом он пришёл в себя. — Когда ты почувствуешь себя лучше, полиция захочет допросить тебя. Ты знаешь, кто это сделал? Может, клиенты?
— Нет. Я никогда не видела ни одного из этих парней.
— Как много ты помнишь?
— К сожалению, всё — пока они не вырубили меня. Чего бы они ни хотели, они хотели этого очень сильно. И я не думаю, что это были наличные. Они казались почти разочарованными, когда я, наконец, выдала им вчерашнюю выручку. Высокий уродливый мудак все время просил у меня документы. Когда я сказал ему, что не знаю, что он имеет в виду, и что я держу все самое важное в депозитной ячейке, он разозлился и ударил меня прикладом по голове.
 
Бумаги? Право собственности на ее машину? Документы на ее дом? Бек понятия не имел, что они имели в виду.
— Милостивый Боже.
— Когда я наконец пришла в себя, мой дом был разрушен, а два клоуна исчезли. Мне удалось высвободить руки, доползти до телефона и позвонить Бадди, прежде чем я снова потеряла сознание.