Выбор (ЛП)

Бек снова взял ее за руку и повел к машине. Он не очень обрадовался, когда она попросила его высадить ее в торговом центре, где он ее подобрал, но, к счастью, не стал спорить.
Сегодня был самый лучший день в ее жизни… до сих пор. Если она могла верить ему, то самое лучшее было еще впереди.
В следующую субботу вечером Бек подъехал к художественной галерее, глубоко вздохнул и направился туда, чтобы найти Хэвенли. Их свидание в Диснейленде было сугубо ванильным, но она любила каждую минуту — и он любил каждый ее визг и улыбку.
Теперь, когда он знал, что они совместимы вне больницы, ему не терпелось проверить их химию на совершенно ином уровне.
Сегодня — решающий момент.
К сожалению, все началось не очень хорошо. Он планировал заехать за ней, угостить вином и ужином, задавая вопросы и делая намеки. А потом они вместе будут смотреть шоу. Но она настояла на встрече с ним в художественной галерее. Поручения или еще какое дерьмо. Ее обещание подождать его в соседнем баре не ослабило его грызущей тревоги. Если бы она уже заглянула на выставку… ему пришлось бы многое объяснить.
К счастью, он увидел ее сидящей на табурете, как и обещала, с каскадом золотистых волос и безошибочно им угаданной женской грацией. Черные босоножки с ремешками украшали ее ноги, теперь изящно скрещенные в лодыжках. Он ласкал девушку взглядом, останавливаясь долгими мгновениями на ее ногах, чувственном изгибе попы, обнятой классическими чёрным обтягивающим платьем.
Она всегда была красива, но сегодня? Чтоб его!
Сотни раз Бек спрашивал себя, не следует ли ему пропустить этот рискованный эксперимент и просто оставить ее одну. Сто раз он говорил себе "нет". Речь шла не о быстром сексе, а о том, какое будущее он и Хэвенли могут разделить. Если сегодня все пойдет не так, как он надеялся… Что ж, они все еще могут быть друзьями.
Черт, это звучало ужасно.
Придвинувшись ближе, он украдкой вдохнул ее знойный ягодный аромат и поборол желание зарыться носом в ее шелковистые волосы.
— Почему ты сидишь одна, девочка? Какой-то придурок тебя подставил? Пойдем лучше со мной. Есть вещи, которые я могу тебе показать…
Хэвенли повернулась, и на ее губах заиграла ухмылка.
— Я не могу. Я жду красивого доктора. Если я не буду там, где он просил меня встретиться с ним, у меня могут быть неприятности.
«Покорность и ролевые игры? Да, черт возьми».
Он сделал знак бармену, чтобы тот заменил воду на Совиньон Блан. Мгновение спустя мужчина поставил тонкий бокал на свежую салфетку прямо перед ней.
Бек расплатился и попытался освежиться глотком пива.
— Ну, доктору повезло, сукин он сын. А еще он идиот, раз заставил тебя ждать. Если бы у меня был шанс провести вечер с такой великолепной маленькой девочкой, я бы ни на секунду не оставил тебя одну.
— О, он не опаздывает. Я рановато пришла, — Хэвенли наклонилась к нему, оглядывая комнату. — Я жду его с минуты на минуту.
— Ну, пока он не появился, я настаиваю, чтобы ты присоединилась ко мне. Для твоей же безопасности.
— Моей безопасности? — Она моргнула, глядя на него.
— Мы же не хотим, чтобы какой-нибудь подонок с улицы стащил тебя с барного стула, верно?
— Конечно, нет.
— Тогда позволь мне позаботиться о тебе, — об этом он не шутил.
— Хорошо. — Когда Хэвенли поднялась на ноги, она схватила крошечный черный клатч с барной стойки, подняла бокал и бросила на него загадочный взгляд. — У меня никогда раньше не было телохранителя.
«Будь моя воля, тебе понадобилось бы нечто большее, чем телохранитель, чтобы удержать меня от того, чтобы раздеть тебя догола и взять миллионом порочных способов».
Каким-то образом Бек ухитрился просто улыбнуться и погладить ее по спине. Он повел ее по мраморному полу, где они присоединились к ожидающей толпе. В воздухе витало ощутимое возбуждение.
Хэвенли прижалась к нему с нетерпеливой улыбкой. Она не оценит всего, что увидит, но он будет наблюдать за ней, анализируя даже самые тонкие реакции, пока не поймет, как — или если — ему следует действовать.
 
— Я никогда не была в художественной галерее, — прошептала она нервно.
— Тогда нас обоих ждет особое угощение.
— Ты ведь тоже никогда не был там?
Он покачал головой, тихо посмеиваясь: — Да, но я с нетерпением жду сегодняшнего шоу. Частный покупатель одолжил для этой выставки свою редкую коллекцию скульптур Джошуа Ларса.
— Я никогда не слышала о Джошуа Ларса.
— Он потрясающий. Увидеть его работу лично будет настоящим удовольствием. Жаль, что он не представил ни одной новой работы в течение многих лет.
— Что он лепит?
— Людей, в основном, женщин. Сегодняшняя тема — это… искусство альтернативного образа жизни.
Он больше ничего не сказал; она должна была испытать зрелище на себе. И ему нужна была ее неприкрашенная реакция.
— Что это значит?
Вздохнув, он потянул ее в укромный уголок и обнял за плечи.
— То, что ты увидишь сегодня, может смутить, шокировать или взволновать тебя. Любая из этих реакций нормальна. Просто… подойди ко всему непредвзято. Поделись своим мнением. Задавай вопросы. Я объясню, если смогу. Ты сделаешь это для меня?
— Конечно.
Естественно, она хотела угодить, и теперь ей было легко дать свое согласие. Сдержать свое обещание будет гораздо труднее, когда она войдет внутрь.
Он проводил ее обратно ко входу и вручил билеты. Предвкушение и тревога пробежали через его вены, когда они ступили в широкое пространство бетонных полов, промышленных потолков и белых стен.
Хирургически сложенная брюнетка в облегающем красном латексе приветствовала их, балансируя подносом с бокалами шампанского на ладони. Черные кожаные манжеты обхватывали каждое запястье. Толстый воротник сжимал ее шею с выгравированной табличкой, которая провозглашала ее как СОБСТВЕННОСТЬ.
Хэвенли озадаченно склонила голову набок. Черт возьми, он заплатил бы деньги, чтобы услышать ее мысли. Но он не мог на нее давить. Он должен позволить ей все обдумать.
Бек поблагодарил покорную встречающую, которая почтительно опустила глаза, прежде чем проводил Хэвенли дальше в комнату. Теперь все станет реальным. Его нервы гудели, тихая болтовня вокруг них мешала.
Он встал перед первой картиной, направляя ее к холсту без рамы, на котором была изображена обнаженная женщина, лежащая на боку лицом вперед, со связанными за спиной руками и головой, свесившейся на землю в мучительном ожидании. Веревки обрамляли ее грудь и обвивались вокруг шеи. Ее ноги были раздвинуты и связаны, чтобы оставаться согнутыми, путы охватывали бедро и голень.
Произведение было потрясающим. Представив себе Хэвенли, ожидающую его в этой позе, он сильно возбудился.
Откашлявшись, Бек внимательно посмотрел на нее, когда она увидела шедевр из света и тени. Удивленное моргание ее ресниц предшествовало широко раскрытым глазам. Мгновение спустя румянец залил ее щеки. Затем ее губы приоткрылись, и ягодно-розовый язычок щелкнул по верхней губе. Мысли отчетливо проносились в ее голове, когда она перевела взгляд на него, словно не желая отрывать глаз от эротического произведения.
— Вау.
— Да. Что ещё?
— Я, хм… Это поразительно. Она анатомически правильная и очень гибкая.
Бек подавил усмешку:
— А как ты себя чувствуешь от этой картины?
Она поежилась, подбирая слова. Его член дернулся.
— Будет ли эта выставка полностью посвящена обнаженным людям?
— Ответь на мой вопрос. Затем я отвечу на твой.
Повернувшись к холсту, она уставилась на него, слегка нахмурив брови:
— Беспомощной. Но не в плохом смысле. Она выглядит умиротворенной. Это странно… красиво. Есть ли в этом смысл?
 
Абсолютно. И он готов был поспорить, что Хэвенли была, по крайней мере, немного возбуждена и не понимала почему.
Бек понимал — и его кровь взревела.
— Конечно. Искусство не только красиво, оно создано, чтобы заставить тебя чувствовать что-то, будоражить воображение. Это личное путешествие для того, кто его видит.