Илинара. Драготариус (СИ)

Потом была пещера Кошачьего когтя, уходившая далеко в глубины горы. Она была малоизученна и практически никому не известная. Туда они отправились с Сергеем и его другом Максимом — спелеологом. Вот там Лина впервые почувствовала, что попала в родную стихию. Девочка-подросток смогла точно определить, что происходит, она отдала пещерам душу, что в дальнейшем и определило её увлечение и выбор профессии. Пещера была древняя, сталактиты и сталагмиты, сплетаясь, образовали здесь удивительные по красоте колонны. Своеобразные натёки разрисовали стены причудливыми узорами. В самом дальнем зале с потолка свешивались сталагмиты, напоминающие по форме лапу исполинской кошки, занесённую для удара и выпустившую огромные когти. Лина стояла под лапой и, задрав голову, смотрела наверх. Неожиданно, сама не отдавая себе отчёт, подняла руку, и словно повинуясь зову один из когтей сорвался вниз, устремляясь на ребёнка. Сбил её с ног бросившийся к ней Егор, стоящий неподалёку. Сталагмит разбился рядом.
— Целы? — подскочил к ним Сергей. — Ты что сделала? — затряс он девочку.
— Ничего, — завертела она головой, — потом затихла и прошептала, — позвала его.
— Кого? — простонал мужчина.
— Кота, — ответила Лина, закусывая губу.
Возвращались домой притихшие, все находились под впечатлением от происшествия.
Ездили они и в старинную усадьбу Ухватовых. Поговаривали, что там бродит неупокоенное привидение старой барыни. При жизни любила та поколачивать своих крепостных плетями. Но запомнили её не за это. Купила она когда-то женщину с девочкой, но решила, что дочь той ни к чему, будет от работы отвлекать. Как не умоляла крепостная, но продали её ребёнка в соседнее село. Теперь мать сбегала, чтобы посмотреть, как там дочь. Её ловили и били плетями, а она снова сбегала. Пока её не забили. Умирая, она прокляла барыню, пожелав, чтоб не было той места не на земле, не на небе. Старуха лишь посмеялась, сказав, если бы проклятия сбывались, то она не дожила до таких лет. Прошли года, а смерть словно не спешила за ней. Отнялись ноги, потом руки и речь. Остались живыми лишь глаза, а душу всё не ждали нигде. Разбежались крепостные из проклятого именья, боялись соваться туда соседи. Лишь вороньё осаждало дом, поджидая, когда же он развалится, погребая под собой живой труп.
Прошли столетия, а люди до сих пор не любили захаживать в руины. Поговаривали, что бродит старая барыня Ухватова по коридорам и комнатам, ища того, кто отпустит её измаявшуюся душу.
Повезла туда Лину с Егором бабуля. К этому времени мальчик всерьёз увлёкся физикой, записался в кружок, где и соорудил свой первый прибор, который должен был измерять электромагнитное поле. Он надеялся, что сможет зафиксировать колебания, когда появится призрак.
Они осторожно бродили по руинам, было жутковато. Завывал в развалинах поднявшийся ветер, хлопала одна уцелевшая ставня, скрепя на несмазанных петлях. Некогда красивое имение превратилось в могилу людской жестокости.
— Ну что, — Зинаида Павловна смотрела на юных искателей приключений, — в штаны не наделаете, если увидите?
— Не, бабуля, — ответили почти хором.
— Ну, смотрите. Я вас предупреждаю, увидите, не орите. Дух злобный, может понестись на вас. Крестики надели? — довольно осмотрев серебряные изделия на детских шеях, продолжила. — Если напугаетесь, утыкайтесь носами в меня и не смотрите. Привидение на самом деле бывает часто злобным.
— Бабуля, так это не байки? — Лина внимательно смотрела на женщину. — А то мальчишки говорили, что всё это сказки.
— Мы с вами здесь зачем? Чтобы выяснить истину. А истина бывает где? Правильно там, где её пытаются найти. Ну что, готовы? — дождавшись согласных кивков, продолжила. — Тогда приступим.
Для вызова они выбрали самую большую комнату на первом этаже, служившую когда-то, по всей видимости, залом. На потолке местами даже сохранились куски гипсовой лепнины. Бабушка достала из сумки небольшую книгу, три свечи и кусок мела. Нарисовала круг вокруг себя с детьми, зажгла свечи, открыла старинную книгу на закладке и стала читать заклинание. Лина с интересом смотрела по сторонам. Егор пытался что-нибудь увидеть в своём приборе, постоянно что-то там подкручивая. Было тихо, только ветер, голос Зинаиды Павловны, да скрип покосившейся ставни.
 
Первая почувствовала привидение Золотинка, ручная ящерица Лины. Любительница сидеть по карманам вдруг выскользнула, проворно забралась по одежде вверх и, усевшись на плечо, уставилась в тёмный проход коридора.
— Там что-то есть, — прошептала Лина Егору, кивнув в ту сторону, и тот направил туда свой прибор.
— Не чувствует, — горестно покачал головой паренёк. — Показывает, что чисто.
— Приведения могут не распространять электромагнитные импульсы, — зашептала девочка.
— Тогда что чувствует Золотинка? — не сдавался Егор. — А может, там и нет никого?
— А ящерица?
— Может, поесть собралась, — пожал он плечами.
Привидение вынырнуло неожиданно, и не из коридора, а центра пола. Расплывчатый образ полуразложившейся старухи вырос перед ними и мгновенно метнулся к посмевшим потревожить призрачный покой. От страха Егор выронил свой прибор. Он с громким стуком упал на пол. От резкого звука, прозвучавшего словно выстрел, мальчишка заорал. Лина, не удержавшись, присоединилась к нему. Секунда и они бы сорвались с места, не схвати их Зинаида Павловна за шкирки, как нашкодивших котят.
— Стоять! — рявкнул она, не давая переступить подросткам нарисованный круг. Резкий окрик привёл в чувство, и они уткнулись носами в женщину, чтобы ничего не видеть. Родное человеческое тепло успокоило и взбодрило. Дети не видели, как привидение ударилось в невидимую стену от нарисованного круга и, распавшись на туманные куски, рассыпалось в воздухе.
Через полчаса, выбравшись из развалин, весело хохотали друг над другом, передразнивая, кто как орал.
Потом у них были походы в ущелье с мерцающими по ночам огнями, святой источник, по тропинке вокруг которого проходил невидимый дух старца. Его тихие, едва слышные шаги иногда можно было распознать в темноте, если посчастливится встретиться с ним. Посещали они и полуразрушенный старинный храм, где видели удивительные полупрозрачные силуэты возле алтаря и поющий ручей, который трудно было найти. Это вообще было удивительное место, оно словно перемещалось. Не захочет и не покажется, так и будешь ходить рядом и не найдёшь его.
Так и бежали годы. От лета к лету. А между приключениями и походами, письма и телефонные разговоры. Лина росла. Кровь арцтахов и матери давали о себе знать. Тело приобретало идеальные формы. Ноги становились длинными, грудь наливалась, приобретая полукруглую форму, талия была узкой, а бёдра обещали округлиться. Девушка не обращала внимания, что парни оборачиваются, когда она проходит мимо. Когда стала замечать, принялась носить мешковатую одежду.
— Да, мама Вилора налицо, — посмеивалась Дарья. — Может, наоборот, надо пользоваться данным природой?
— Не хочу, — поморщилась Лина, — меня это раздражает, я не картина, чтобы на меня глазами лупать.
Их совместное пятое лето началось вчера, когда Егор приехал на своей новой машине. Некогда щуплый мальчишка превратился во взрослого студента МГУ. Были завистливые вздохи двойняшек, подарки и радостные визги с посиделками до полуночи. Наутро отправились искать проход в пещеру, которую случайно обнаружила девушка.
— Лина, — высокий широкоплечий парень пробирался за стройной девушкой через колючие кусты шиповника, — ты хочешь, чтобы эти колючки сняли с меня скальп вместе с волосами?
— Я тебе давала платок, — крикнула она ему, не сбавляя шага, — предупреждала, чтобы надел ветровку с капюшоном, однако ты гордо заявил, что не женщина, чтобы покрывать голову. А я говорила, что эти заросли просто так никого не пропускают.
— Надо было взять секатор у твоего отца и вырезать здесь всё, — не сдавался парень.
— Тогда бы мы просто не нашли вход. Егор, с каких пор ты стал так просто сдаваться? — она остановилась и обернулась. — Ой, да у тебя всё лицо в крови, подожди, у меня в сумке был бинт и зелёнка.