Руководство по плохому поведению для девственницы (ЛП)

— Тебе не нужно читать мне лекции о безопасности. — Роум усмехнулся. — Это я сейчас весь в масле.
Девушка осторожно села на пол, неловко вытянув перед собой ноги. Она не знала, что делать. Лежать на спине ровно, как доска? Мысленный образ этого был смешон. Сидеть скрестив ноги? В итоге она неловко оперлась на руки, ожидая его.
Роум опустился перед ней на колени, весь такой великолепный и голый. Он ухмыльнулся, затаил дыхание, и положив одну руку ей на колено, притянул ее к себе. Ткань под ней смялась и Элиза неловко пошевелилась.
— Подними бедра, — приказал он.
Она так и сделала, и он тут же потянул с нее джинсы, стягивая их вниз по бедрам. Медленно, ее трусики, ее ужасные, смущающие трусики, были открыты. Но Роум не дразнил ее из-за них. Он просто подсунул палец под пояс и начал стягивать их вниз вместе с джинсами.
Элиза окажется обнаженной ниже пояса.
Тревога боролась с волнением. Она хотела сделать это, но ей было страшно. Что, если ему не понравится, как она выглядит? Что, если он заметит, что ее бедра не ровные? Что, если он увидит шрам на ее ягодице и начнет расспрашивать об этом? Она прикусила губу не зная остановить его или нет.
— Это веселее, чем разворачивать подарки на Рождество. — Роум посмотрел на нее и сверкнул улыбкой.
Ей показалось настолько абсурдным говорить это, что она фыркнула-хихикнула. Стягивать с нее штаны было совсем не то, что открывать подарки.
Но он только усмехнулся и подмигнул ей, а затем поднял одну ее ногу за другой, чтобы стащить с нее одежду. Затем отбросил ее джинсы и трусики в сторону.
И Элиза сидела в тревоге ожидая, что он что-нибудь скажет.
Роум провел рукой по ее бледной икре, затем погладил колено, оставив на коже отблеск детского масла.
— Красивая.
Она покраснела от удовольствия. У нее не было длинных ног, они не были подтянутыми или загорелыми. На самом деле они были довольно бледными, но он заставлял ее чувствовать себя красивой.
Мужская рука продолжала скользить вверх по ее ноге, и глаза Роума встретились с ее глазами, такие голубые и напряженные. Затем он сжал внутреннюю сторону ее колена, предлагая ей раздвинуть ноги.
Прикусив губу, Элиза так и сделала.
Роум двинулся вверх и накрыл ладонью ее киску.
— Скажи мне, если ты взбесишься или испугаешься, хорошо? — Он посмотрел на нее с жаром в глазах.
Она медленно кивнула.
Он пошевелил рукой, проведя большим пальцем по ее кудряшкам. Элиза была мокрой, невероятно мокрой до такой степени, что смутилась бы, если бы не выражение удовлетворения на его лице. Его пальцы скользнули между ее складок, и Роум снова посмотрел на нее.
Трудно было смотреть ему в глаза, когда он касался ее так интимно. Элиза чувствовала себя невероятно уязвимой, невероятно обнаженной и невероятно, ужасно возбужденной. Желание сомкнуть ноги и оттолкнуть его было реальным и сильным, таким же сильным, как и возбуждение в ней, когда она думала, что он сделает дальше.
— Я собираюсь поцеловать тебя, — пробормотал Роум. — Я собираюсь похоронить себя в этой сладкой плоти и попробовать тебя на вкус. И я собираюсь лизать твою киску, как будто это мой любимый десерт и дразнить твой клитор своим языком. И я не собираюсь останавливаться, пока ты не кончишь.
Элиза задохнулась от его слов, ее ноги дрожали. Одно дело знать, что он собирается это сделать; совсем другое, когда он стоит на коленях между ее раздвинутыми ногами и объявляет, как собирается ее облизать. Но она не могла оторваться от его пристального голубого взгляда.
— Ты готова? — спросил он ее.
О боже, она должна что-то сказать? Например, «да, продолжай и начинай лизать»? Разве он не может просто начать? Губы Элизы на мгновение дрогнули, и когда из ее сжатого горла не вырвалось ни слова, она кивнула ему, широко раскрыв глаза.
Затем Роум одарил ее той сексуальной, уверенной улыбкой, заставив ее растаять внутри, и наклонился, прерывая их зрительный контакт. Она удивленно смотрела, как он склонился над ее раздвинутыми ногами, а затем переместил свое большое тело.
 
А потом его рот оказался на ней.
Элиза замерла, ее тело напряглось, когда почувствовала первое прикосновение его языка к своей плоти. Это были не совсем те фейерверки и взрывы, которых она ожидала. Вместо этого просто почувствовала нежный толчок незнакомого прикосновения. Она нахмурилась про себя. Он что-то делал не так? О боже, что если это она сделала что-то не так? Что, если в этом был какой-то трюк, а она этого не знала…
— Элиза, — пробормотал Роум, не поднимая глаз. — Ты чертовски напряжена. Ложись на спину, закрой глаза и расслабься, хорошо?
— Х-хорошо, — пробормотала она и легла на жесткий пол, стараясь не смущаться. — Тебе нужно, чтобы я что-нибудь сделала…
— Да. Расслабься.
— Я и пытаюсь. Это трудно, когда ты сидишь у меня между ног, — парировала она.
Роум усмехнулся, и дрожь пробежала по ее коже, когда она поняла, что может чувствовать его смех на своей плоти. Она хотела посмотреть еще раз, но пообещала ему, что ляжет на спину и закроет глаза.
— Почему бы тебе не попробовать глубоко дышать или что-нибудь в этом роде?
— А? — Почему они разговаривали о дыхании, когда он собирался лизнуть ее между ног?
— Да, — сказал он. — Это хороший способ расслабиться. Вдохни, сосчитай до пяти, выдохни, сосчитай до пяти. И повтори. Ты все еще чертовски напряжена и это заставляет меня нервничать.
— О. Прости.
Элиза послушно начала делать то, что он предложил, медленно вдыхая, считая и снова выдыхая. Его губы больше не касались ее, но она чувствовала, как он скользит рукой вверх и вниз по ее бедру в поглаживающем, успокаивающем движении. Это было… довольно мило, вынуждена была признать Элиза. Почти лучше, чем когда его рот был на ней, но она не сказала ему этого. Это может задеть его чувства.
Может, она просто не из тех девушек, которые любят оральный секс.
Элиза продолжала медленно вдыхать и выдыхать, ее мышцы медленно расслаблялись. Напряжение покидало ее тело, чему способствовали его поглаживающие руки. Теперь Роум просто гладил внутреннюю сторону ее бедер, скользя по коже. Костяшки его пальцев задели ее бедро, и она вздрогнула, но это была хорошая дрожь.
— Ты считаешь? — Его голос был тихим шепотом.
— Раз, два, три, четыре, пять, — послушно повторяла она на выдохе, затем снова начала считать в голове, вдыхая. Это дыхание было довольно приятным. Она определенно чувствовала себя расслабленной.
Что-то надавило на ее холмик.
Его рот. Ох.
Ее счет был прерван, и Элиза отвлеклась, затем мысленно встряхнулась и продолжила считать про себя.
— Я собираюсь прикоснуться к тебе немного, — сказал Роум низким, хриплым голосом, от которого ее кожу снова покалывало. — Продолжай считать.
— Один, — послушно ответила она. — Два, три…
На «четыре» его язык скользнул по ее клитору.
Дыхание со свистом вырвалось из ее легких.
— Считай, — скомандовал он и снова провел по ней языком.
Элизу слегка передернуло от прикосновения его губ. Не так напряженно, как раньше, но по-другому. Она не была уверена, нравится ей это или нет.
— Раз, — снова начала она, ее голос звучал довольно задыхающимся даже для ее собственных ушей.
На этот раз Роум не стал дожидаться, пока она доберется до четырех. Он начал медленно и томно лизать ее клитор.
Ох. Ох. Ей хотелось оттолкнуть его лицо. Нет, не так. Она хотела прижать его лицо к своему клитору и сильно потереть. Не мягких щелкающих прикосновений его языка, что уговаривали и дразнили ее. Ей хотелось сильно давить и тереть, чтобы положить конец чудесному, ужасному напряжению, которое он создавал этими маленькими щелчками.
 
— Ты считаешь? — спросил Роум между облизыванием.
Элиза забыла про счет. Ее ноги дрожали, она сжала кулаки не зная, что с ними делать.
— Один, — снова начала она. — Два, — всхлипнула, когда он сменил тактику и начал сосать ее клитор. Боже. О Господи. О, святые небеса, это было так хорошо. Ее руки нашли свой путь к его голове, и Элиза попыталась направить его, чтобы вернуться к лизанию. Она могла вытерпеть облизывание. Посасывания, заставляли ее хотеть выползти из кожи. — Т-три, — выдохнула она с хриплым вздохом, когда Роум издал мягкий чмокающий звук, как будто есть ее было восхитительно.