Руководство по плохому поведению для девственницы (ЛП)

Его голос был таким восхитительным и чувственным, что накатывал на нее волной. Ей было трудно сосредоточиться. Это было не просто от эффекта его голоса или мысленного образа того, как он делает это с ней; это было все. И вдруг ей надоело фотографировать. Ей снова захотелось прикоснуться к нему.
Ей нужно было прикоснуться к нему. Мысленный образ промелькнул в ее голове, и у Элизы перехватило дыхание. Хватит ли у нее смелости сделать это?
Боже, как же ей этого хотелось. Собравшись с духом, Элиза поставила камеру на ближайший стол и снова взяла масло.
— Я думаю, нам нужно немного больше масла. — Она прикусила губу, а затем посмотрела на него, сияющего и прекрасного в свете свечей.
— Думаю, ты просто используешь это как предлог, чтобы положить свои руки на меня, — сказал Роум, даже когда она еще больше брызнула масла в ладони.
В этом он не ошибся.
— Может быть, мне нравится прикасаться к тебе.
— Ты не слышишь, как я жалуюсь. — Роум усмехнулся.
Элиза снова подошла к нему и шагнула ближе, упиваясь его видом и запахом. Она скользнула руками к его животу и прижала их там, затем взглянула на него.
Его глаза казались тенями в свете свечи, но девушка знала, что его взгляд был полностью сосредоточен на ней. У Элизы снова перехватило дыхание, она скользнула скользкими, маслянистыми руками по его боксерам, не сводя с него глаз.
Роум застонал, все его тело напряглось в ответ.
Ее первой реакцией было отшатнуться и извиниться. Но он положил руки ей на плечи, удерживая на месте, и Элиза поняла, что он не хочет отталкивать ее. Роум стонал от удовольствия. Конечно, он делал это. Она просто была глупой гусыней.
Элиза почувствовала, как ее пальцы коснулись жестких волосков, и обхватила руками его твердый член. Это был первый раз, когда она прикоснулась к нему там. Ее удивило, насколько он был тверд и сколько тепла от него исходило. Обвив пальцы вокруг его члена, она слегка сжала его, проверяя его обхват.
— Ты большой.
— Ты мне льстишь, — сказал Роум напряженным голосом. Он наклонился вперед коснулся губами ее губ. — И черт возьми, но твои руки чувствуются потрясающе.
— Неужели? — У нее перехватило дыхание от его удовольствия.
Элиза провела пальцами вверх и вниз по его длине, желая, чтобы его боксеры не мешали. Головка его члена была мокрой от жидкости, от его смазки. Ей хотелось попробовать его на вкус, но ее руки были маслянистыми. Тогда она попробует его в другой раз.
— Я хочу погладить тебя, — сказала Элиза поцеловав его.
— Неужели? — Роум снова застонал.
— Можно? — Осмелев, девушка снова обвила руками его длину и провела один раз.
— Твои руки прекрасно ощущаются. — Его дыхание было прерывистым.
Так ли это? Элиза снова погладила его по всей длине, проверяя. Угол, под которым она стояла, не делал это легким, но это не имело значения. Что имело значение, так это его реакция на ее прикосновение. Роум прикрыл глаза от удовольствия.
И ей это нравилось.
Элиза погладила его, позволяя скользким ладоням делать свою работу, пока двигалась взад и вперед медленным, скользящем движении.
Его губы двигались, чтобы захватить ее, и поцелуй, подаренный им, был беспорядочным и неистовым, даже когда прижался к ней бедрами, толкая ее руки вверх и вниз по своей длине. Это возбуждало ее, и она двигалась быстрее, наблюдая за его реакцией.
— Напряги руку, — сказал Роум ей хриплым голосом.
Сам он потянулся руками к ее волосам и зарылся в них, губами проследовал по ее подбородку, горлу, словно хотел поцеловать и прикоснуться к ней, но ее руки слишком сильно его отвлекали.
Ей это нравилось.
Элиза крепче сжала его руку и погладила сильнее.
— Вот так? — Она была вознаграждена стоном и очередным толчком его бедер.
Роум опустил большую и сильную руку, чтобы накрыть ее ладонь. К ее удивлению, он крепче обнял ее, а затем начал работать сам, используя ее руку. Зачарованная и возбужденная, Элиза позволила ему вести себя, наблюдая за его лицом, когда он закрыл глаза, и в каждой линии его лица отразилось напряжение. Быстрее и сильнее, Роум работал ее рукой на своем члене, а затем с низким стоном в горле кончил. Горячие, липкие нити спермы покрыли внутреннюю сторону его боксеров и попали ей на руки. Тем не менее, он продолжал тереться о ее руку, выжимая все до последней капли из своего оргазма.
 
Затем он медленно пришел в себя, посмотрел на нее своими восхитительными, полуприкрытыми глазами, наклонился и поцеловал ее.
— Я справилась? — робко спросила Элиза, убирая руку.
Она была в сперме и детском масле, но Элиза была совершенно очарована тем, что они только что сделали.
— Черт возьми, да, — пробормотал Роум и скользнул языком по ее губам. — И я собираюсь съесть твою киску, как только мы уберемся.
— Я… я не… ты не должен… — У нее перехватило дыхание в горле.
— Я знаю, — сказал он ей. — Но я хочу. Ты мокрая для меня?
Элиза кивнула, очарованная голубизной его глаз.
— Прикосновение ко мне тебя возбудило?
О боже, да, так и было.
— Да.
— Тогда позволь мне сделать то же самое для тебя. Думаешь, мне это не доставит удовольствия?
— Но… — При этой мысли у нее перехватило дыхание.
— Или подожди. — Он замер. — Тебе нужно было сделать еще несколько снимков?
Элиза покачала головой.
— Нет? Хорошо. Потому что я не могу дождаться, чтобы оказаться у тебя между ног. — Роум прижался еще одним крепким поцелуем к ее губам и стащил свои боксеры, затем использовал их, чтобы вытереть слегка обмякший член, а затем ее руки.
И Элиза не могла не смотреть на него.
Это был первый раз, когда она смогла действительно хорошо рассмотреть его. В прошлый раз он оставил свою одежду для нее. Но теперь, при свете свечи, она могла видеть все.
Его член был большим и толстым, что не удивило ее, так как она сама это чувствовала. Круглая головка была смуглого, темного цвета, толстая вена бежала по всей его длине. Его яйца висели под стволом, а пах был покрыт тонким слоем темных волос, что было поразительно, так как у него было мало волос на груди и животе, по большей части вокруг его пупка.
Роум был красивым. Влажным от спермы. Элиза не могла оторвать от него глаз. Он кончил, но его член все еще стоял прямо, все еще большой. Значит ли это, что он может кончить снова? Ей хотелось спросить, но он притянул ее к себе и потянулся руками к поясу ее джинсов.
— Ты собираешься раздеться для меня? — Роум поцеловал ее в шею.
Элиза подумала о свете свечей и о том, что он увидит ее слегка раздвинутые бедра, немного округлую спину и напряглась, охваченная паникой.
— Я… я не знаю…
— Ш-ш-ш, — прошептал он и провел маслянистой рукой по ее волосам. Он схватил часть волос и притянул ее к своим губам, затем медленно, намеренно поцеловал ее, пока она не задохнулась и не отвлеклась. — Может, мы просто снимем эти штаны, а? Ты можешь оставить свой топ, если тебе от этого станет лучше, хотя мне бы очень хотелось увидеть эти красивые груди.
Элиза прикусила губу, положив руку ему на грудь, и так же быстро отстранилась, так как он все еще был покрыт маслом.
— Да, я собираюсь сделать всю тебя жирной. Спроси меня, есть ли мне этого дело. — Роум лукаво улыбнулся ей, и потянулся пальцами к пуговице ее джинсов, расстегнув их.
Ткань свободно упала вокруг ее бедер, и он засунул руку в ее трусики.
А потом Элиза прижалась к нему, когда он скользнул пальцами по гладким складкам ее лона, находя ее влажной.
— А вот и моя девочка, — пробормотал Роум и снова поцеловал ее. — Все горячо и готово для меня. Тебе нравится мысль о моих губах на тебе?
 
У Элизы перехватило дыхание, и она молча уставилась на него.
— Я… да. — Слова вырвались из ее горла почти насильно.
Это было трудно признать, ее лицо сразу же вспыхнуло в ответ.
— Ложись ради меня.
— Я… будь осторожен, чтобы мы не опрокинули свечи. — Элиза огляделась, посмотрела на покрытый тканью пол, потом снова на него, голого и блестящего.