ГД. Книга четвертая (СИ)

Лорд Гордан попытался было объяснить, даже приоткрыл рот, в порыве, но затем, опустив взгляд был вынужден признать:
– Потому что так было проще.
Я молчала, у меня уже не было сил говорить. И с болью, что имела привкус абсолютного отчаяния и отсутствия желания жить, прослушала сказанное далее.
– Проще изолировать от семьи, от общества, от всех… – лорд Гордан теперь смотрел исключительно на свои ладони. – Мне жаль, – добавил он, и мне стало ясно, что действительно жаль.
Еще несколько секунд я смотрела на него, оказавшегося не в силах поднять взгляд на меня, а затем произнесла:
– Мне тоже. In drag!
Дракона скрутило заклинанием подчинения в тот же миг.
Миссис Макстон и миссис Эньо, прервав увлеченную беседу, испуганно подскочили, едва рухнула иллюзия нашего с лордом Горданом молчаливого безучастия в чаепитие. И потрясено замерли обе, глядя на меня, вскинувшую руку, и дракона, отчаянно пытающегося сопротивляться заклинанию.
– Одна маленькая деталь, лорд Гордан, – холодно взирая на него, сказала я. – Зверь – защищает своего носителя. До последнего момента, носитель убежден, что все хорошо, но в вас такой убежденности нет. Более того, ваш Зверь не скрыл от вас ничего, из произошедшего. Ничего кроме убийства. Не находите это странным?
Дракон рухнул на колени, пытаясь подавить мое заклинание, и не справляясь с ним.
– А вот я нахожу, – продолжила, усиливая поток магии, – и судя по тому, что мне уже известно обо всем этом деле – убийство совершили не вы.
И я приказала домоправительнице:
– Миссис Макстон, попросите мистера Уоллана и мистера Оннера освободить подземелье. И еще мне понадобится чай. Весьма много чая.
Моя почтенная экономка мгновенно кивнула, а вот миссис Эньо не привыкшая к подобным потрясениям, испуганно воскликнула:
– Что происходит? Что с лордом Горданом?
– Вероятно что-то очень и очень дурное, иначе мисс Ваерти не поступила бы с ним столь… противозаконно. Идемте, дорогая, нам есть чем заняться.
Когда обе они торопливо вышли, младший следователь дернулся, пытаясь скинуть оковы подчиняющего заклинания, но случилось то, что уже происходило ранее – моя ладонь засияла синей магией. Магией драконов. Магией одного конкретного дракона – лорда Арнела. Мне не был до конца понятен механизм, но я точно могла сказать, что это магия драконов, не моя. И сейчас, несмотря на все попытки лорда Гордана противостоять, я продолжала удерживать контроль. Ненадолго.
– Анабель, – стоящий на коленях дракон сумел поднять голову, – что вы делаете?
– Пытаюсь сделать все, чтобы предотвратить казнь невиновного. И я сделаю абсолютно все, что смогу. Ваш выбор только в одном – вы подчинитесь мне по своей воле, или же попытаетесь противостоять… в этом случае, трансформация произойдет против вашей воли.
Дракон дернул головой, из идеальной прически выбились темные пряди, падая на его слишком изящное для дракона лицо, и Гордан прорычал:
– Почему?!
Что я могла ответить ему? Это лучше, чем предаваться рыданиям о потерянной жизни? Это правильно, потому что я абсолютно точно была убеждена в его невиновности? Или это просто попытка почти осознанного самоубийства на фоне страшного осознания, что терять мне уже нечего?
* * *
Несмотря на четкое понимание того факта, что помешать мне он не в силах, лорд Гордан подчиняться отказывался. Меня это не особо волновало, но едва мы покинули гостиную, младший следователь, сумев преодолеть мое заклинание, прорычал моим домочадцам «Это может ее убить!», на его слова никто не обратил внимания. И тогда, не привыкший видимо в принципе сдаваться Гордон, которого волокло заклинанием в освобожденное подземелье, проговорил: «Я Зверь! Я могу ее убить!». Менее всего он ожидал, что после этих слов мистер Уоллан достанет ружье, мистер Оннер внушительный тесак, а поддавшаяся дурному влиянию нашей не самой законопослушной компании миссис Эньо поинтересуется: «Мистер Оннер, могу я позаимствовать одну из ваших чугунных сковородок?». Апофеозом идиотизма ситуации стало появление доктора Эньо, который осмотрев наши полные мрачной решимости лица, извлек из кармана скальпель, и высвободив тот из чехла, заявил: «Я с вами».
 
Невозможно было бы передать то выражение, что приняло лицо лорда Гордана.
Добила его Бетси, сбежавшая по ступеням вниз с охапкой свечей в руках, и передавшая мне мою тетрадь с записями. Тетрадь она передала мне, свечи бросилась расставлять сама, уверенно и решительно, так что даже непосвященному стало бы ясно – она делает это не в первый раз. Далеко не в первый. И лорд Гордан перевел потрясенный взгляд на меня.
– Будет больно, – все, что я могла сказать ему.
– Остановитесь, Анабель, – напряженно попросил он.
Могла ли я остановиться?
– Volant! – заклинание левитации подняло дракона и опустило в центре уже существенно оплавленного камня-основания.
Я подумала, что лорду Гордану следовало бы раздеться, но с другой стороны – я не была уверена, что сумею удерживать одновременно два заклинания, а потому о сохранности его одеяния решено было не думать.
– Вы рискуете! – с отчаянием воскликнул полицейский.
– Я знаю… – едва слышно ответила ему.
И вдохнув, произнесла на выдохе, наполняя заклинание всей своей силой:
– Transformatio!
И чудовищный рык вырвался откуда-то глубоко из глотки лорда Гордана. Рык, рев и снова рык. Содрогнулисьстены подземелья, затрещали свечи, с изумлением воззрились на молодого полицейского мои домочадцы и доктор Эньо. Такой мощи, такой первобытной силы, такого уровня сопротивления заподозрить в худощавом молодом мужчине было бы сложно, но я ожидала примерно этого.
– Potest!
И Гордан падает на камень-основание, хватая воздух ртом, и слыша треск собственного позвоночника. Да, его тело желало трансформацию пройти по уже известному пути, опираясь на возможности оборотней, мне же необходимо было пробудить возможности дракона. И пробудить игнорируя очевидное желание дракона не перерождаться.
И едва лорд Гордан, справившись с приступом, открыл рот чтобы призвать свою магию и остановить меня, я вновь безжалостно произнесла:
– Transformatio!
И рык, исторгнутый глубинами его диафрагмы, едва не затушил огонь свечей, но напрягло меня вовсе не это – я помнила, что происходило с лордом Арнелом, и как его тело начало покрываться черной чешуей, вот только лицо лорда Гордана покрывала не чешуя – шерсть!
– Potest! – мой крик оглушил даже меня.
Но это не подействовало. Ни протест, ни повторное использование этого же заклинания. Тело Гордана казалось рвалось, как и его одежда, позвоночник неестественно выгибался, одна рука начала превращаться в лапу Зверя, еще только призрачно, но уже формируясь, угрожающе изогнулся в воздухе над ним ядовитый хвост.
– Vetitum! – я выложилась на заклинании запрещения, столь сильно, что рухнула на колени, но оно подействовало.
Чудовищный облик был отброшен, лицо лорда Гордана, бледное, покрытое капельками пота, вернуло нормальное состояние, одежда начала осыпаться на камень-основание окровавленными ошметками.
Несколько секунд мы оба, обессиленные до предела, потрясенно смотрели друг на друга. Лорд Гордан говорить сейчас просто не мог, а у меня не было слов. Никаких, кроме:
– Уходите, все, немедленно.
– Ну, уж нет! – решительно воскликнула миссис Макстон.
Я вскинула руку, в ожесточении собираясь произнести запрещенное законом подчиняющее заклинание, и замерла, вспомнив, что сегодня случилось с мистером Илнером. Все так же не вставая, у меня не было сил подняться, обернулась к миссис Макстон и просто попросила:
 
– Прошу вас, пожалуйста.
Все мои домочадцы видели рефлекторное движение моей руки, после которого звучит безапелляционное «In drag», и все поняли – я могла бы заставить, и все еще могу.
– Мисс Ваерти, да что же вы с нами делаете? – в сердцах воскликнула Бетси.
– Мисс Ваерти пытается нас спасти. Как и всегда, – холодно произнес мистер Уоллан. А затем недвусмысленно добавил: – Я остаюсь наверху с ружьем. Мистер Оннер, вы знаете что делать.