Гувернантка для монстра (СИ)

– Мне тоже очень жаль, – ответила совершенно искренне.
Мсье Милфорд взял мою руку, осторожно сжал обеими ладонями, а потом поцеловал тыльную сторону. Я перевела дыхание, стараясь не разрыдаться. Вот сейчас сяду в вагон, отвернусь к окну и буду тихонько плакать, чтобы не смущать других пассажиров.
– Прощайте, мсье Милфорд, я была рада служить у вас гувернанткой. Желаю счастья вам и Лючине, – вытащила свою руку из его захвата. Причём пришлось приложить усилие. Найджел как будто не хотел меня отпускать.
Да ну, глупости, я выдаю желаемое за действительность. А это нецелесообразно. И весьма болезненно. Надо быть умнее. Оставить прошлое в прошлом и жить дальше.
Эти напыщенные сентенции нисколько не помогали. Наоборот, раздражали. И я переключилась на происходящее сейчас.
Вошла в вагон. Двинулась по мягкому ковру. Лакей в ливрее спросил у меня номер купе и открыл дверь.
Надо же, мсье Милфорд купил мне билет в первый класс. Откуда у него деньги на такие прощальные подарки?
Но всё равно спасибо ему. Плакать в уединенном купе намного удобнее, чем в общем вагоне.
Я поблагодарила лакея за внимание и отказалась от завтрака. Есть совсем не хотелось.
Сняла чужое пальто и села у окна.
По перрону сновали люди. Кто-то уезжал, кто-то оставался.
Жизнь за стеклом продолжалась. И только я была совершенно одна в купе первого класса.
В окно осторожно стукнули, и я с надеждой повернула голову. Даже улыбнулась. Потому что там был мсье Милфорд. Он смотрел на меня. А я смотрела на него.
Поезд дрогнул и тронулся с места.
Найджел приложил ладонь к стеклу и пошёл вслед за вагоном. Повинуясь порыву, я тоже приложила ладонь к стеклу со своей стороны. Как будто коснулась мсье Милфорда.
Несколько секунд мы почти держались за руки, а потом поезд прибавил ход, и Найджел отстал.
Я некоторое время смотрела в окно. Размытая слезами промелькнула надпись «Добро пожаловать в Греной», а потом пошли леса. Ещё чёрно-белые, но спустя месяц-другой придёт весна. Всё зазеленеет, и начнётся новая жизнь.
Потому что так всегда происходит.
Я позвонила в колокольчик и заказала лакею завтрак. Мне нужны силы для продолжения борьбы. Уверена, дядя Уберт так просто не сдастся.
Ехать в купе было намного удобнее. Я неплохо выспалась и отдохнула. И к тому моменту, как поезд прибыл в столицу, уже составила примерный план действий.
В путешествии первым классом было вообще много удобств.
Например, кэб мне наняли ещё на перроне.
Во время пути я нашла в кармане несколько ассигнаций. Вот ведь Найджел, и когда только успел сунуть?
От предлагаемых в открытую денег я отказалась категорически. Какое ещё жалованье? Купил билет – и достаточно. Пусть думает о дочери и её будущем. И о своём тоже.
Зимняя столица выглядела удручающе. Вместо пушистых белых сугробов повсюду была серая мешанина из снега и грязи. Суета, шум, грубые крики.
Кажется, за эти несколько месяцев я привыкла к тихой провинциальной жизни.
На доме Овсянки висела новенькая вывеска, блестевшая масляной краской. И это дало мне надежду.
Я постучала. Через несколько секунд дверь открыла дородная служанка.
– Добрый день, мисс, – произнесла она грудным голосом.
– Я бы хотела увидеть вашу хозяйку, передайте, что приехала Анна Крунс… то есть Анна Веспер.
– Так кто приехал? – женщина уставилась на меня непонимающе.
И я усмехнулась.
– Передайте, что приехала Анна. Мы учились вместе.
– Анна! – Лилея не утерпела, сама спустилась. И теперь сжимала меня в объятиях. – Как хорошо, что ты приехала. Проходи.
Мы поднялись по обновлённой лестнице совершенно преображённого дома.
– Нравится? – Овсянка с любовью смотрела на своё жилище. – Только недавно ремонт закончили. Это всё благодаря тебе. Спасибо. Дела теперь пошли в гору. Ты голодная? Сейчас прикажу подать чай. Обед будет через час.
Овсянка осталась абсолютно прежней. Такой же энергичной и деятельной.
– Мне нужна твоя помощь, – призналась я, когда служанка накрыла стол и удалилась, а мы с Лилеей остались наедине.
 
Я рассказала о том, что произошло в Греное. То есть, конечно, не обо всём, кое-что осталось исключительно в моей памяти. Но Овсянка и сама поняла, что наряду с моим кошельком пострадало и моё сердце.
– Ты можешь пока пожить здесь и дождаться двадцатилетия. Осталось всего-то несколько месяцев. Агата не болтлива, она никому не скажет. А я буду рада твоей компании.
– Спасибо, даже и не знаю, чтобы без тебя делала, – мы обе прослезились, расчувствовавшись, и обнялись.
А потом началась моя новая жизнь взаперти.
Своего дня рождения я ждала как освобождения из клетки. Очень комфортной и тёплой, но всё же клетки. На улицу выходить было категорически нельзя. Дядя продолжал меня искать. Иногда в газетах появлялись объявления о моей пропаже и обещания серьёзного вознаграждения.
Вот только с наступлением весны они становились всё реже и реже. А потом и вовсе исчезли.
В первый день лета без четверти полдень я стала совершеннолетней. И законной графиней Веспер.
Первым делом я наняла кэб и отправилась к бывшему опекуну.
Дядя Уберт принял меня в кабинете. Он был спокоен, улыбался и вообще делал вид, что ничего не случилось.
– Я хочу забрать документы о собственности, хозяйственные книги и выписки по счетам. Теперь я буду сама вести свои дела, – поспешила перейти к делу, так как меня немного потряхивало от дядюшкиной любезности.
– Конечно, дорогая, – снова улыбнулся бывший опекун и достал из сейфа увесистую кипу документов. – Здесь всё.
– Спасибо, – я сразу открыла выписки по счетам.
Мне нужно было знать, какими суммами я располагаю, чтобы найти мсье Милфорда и вернуть ему стоимость сгоревшего поместья. Пусть он и построит новый дом не со мной. Но, по крайней мере, Лючине не придётся довольствоваться добротой оборотней. Она сама сможет выбирать, где ей жить.
– Как ноль? – я перевела взгляд на дядю и снова склонилась над колонкой цифр. Итог остался прежним – эти документы сообщали, что у меня нет денег.
Совсем нет.
Только титул, поместье и земли.
– Милая Анна, – произнёс дядя Уберт с гаденькой ухмылочкой, – твоё содержание мне очень дорого обходилось. Ты училась в престижнейшем пансионе. Твои наряды шили лучшие портнихи столицы. Выезд с четырьмя лошадьми, уроки рисования… Я могу перечислять долго. К тому же на твоих землях последние годы был неурожай. Дохода никакого не было. Более того, мне пришлось потратить на тебя немало своих денег. Я хочу, чтобы ты вернула их. Как можно скорее. – Бывший опекун посмотрел на моё ошарашенное лицо и добавил: – Ну ладно, вернёшь до конца лета. Мы же родственники.
– Вот козёл! – резюмировала Овсянка, когда я пересказала ей наш с дядей разговор и показала бумаги. – Украл твои деньги и ещё издевается. Мы подадим на него в суд. Вот увидишь, он вернёт всё до последней монетки. Ты можешь пока остаться у меня.
– Спасибо, Лилея, но я хочу вернуться домой. Я ведь не была там… – задумалась, а сколько же я не видела родной дом? – С самой смерти родителей.
Дядя и тётя забрали меня сразу же. Все эти годы я совсем не интересовалась делами имения. И как оказалось, совершенно зря.
Всё заросло бурьяном. Даже тропинка к дому едва угадывалась в высокой траве. Не стало чудесного маминого сада, где летом вились по аркам ярко-синие клематисы. Сам дом обветшал. В окнах были разбиты стёкла. На крыльце валялся мусор.
Я толкнула жалобно скрипнувшую дверь и обомлела. Мебели почти не было. А то, что оставалось, какие-то вандалы разломали в щепки. На стенах написали неприличные слова.
Первая растерянность сменилась гневом. Дядя Уберт заплатит за это. Клянусь, он заплатит. Это мелкая месть, недостойная благородного человека.
– Кто здесь? – дверь снова скрипнула, и я обернулась. В проёме двери темнел силуэт.
– Леди Анна? Маленькая графиня? – старческий голос показался знакомым, но я не сразу поверила в услышанное.