Когда-нибудь мы будем улыбаться (СИ)

— У тебя есть мотоцикл? — спрашиваю в недоумении.
Я никому никогда не говорила об этом, но мне всегда безумно нравились мотоциклы. Но у всех моих знакомых парней, их не было. Мне хотелось, ночами напролет ездить на мотоцикле, наслаждаясь ночным городом. Нет ничего прекраснее ночного города.
— Да, есть, — с гордостью отвечает Тоша.
Я задумываюсь о том, что могут подумать люди, когда увидят, как меня встречает Антон на мотоцикле. Что будет, если это увидят Мила с Дианой? А Ян?
Так, стоп. Почему я вообще должна заботиться о мнениях других людей? Разве мне это нужно?
— Хорошо, давай.
— Во сколько подъехать?
— Давай в три.
— Отлично. Буду ждать.
Улыбнувшись, сбрасываю вызов.
Мне действительно плевать на то, что обо мне подумает это общество. Я не должна зависеть от их мнения. Они всего лишь кучка придурков, зависящих от мнения других.
В своем классе, я замечаю Яна. Он стоит возле окна, о чем-то разговаривая с Дианой.
Как только дверь закрывается за моей спиной, я сразу же встречаюсь с темно-карими глазами. Внутри все сжимается. На лице Яна, появляется дьявольская ухмылка. Да и он, не человек. Ян — самый настоящий дьявол. Мой личный персональный дьявол.
Я отвожу взгляд, не в силах больше смотреть в эти глаза. Не обращая на них внимания, иду к себе за парту и сажусь на стул.
Краем глаза, мне удается увидеть, что Сотников все также смотрит на меня, ухмыляясь.
— О, шлюшка пришла, — говорит мне Диана и улыбается.
Мои глаза расшириваются от шока.
— Что? — спрашиваю я.
— Ну а как называется та, кто пьет в клубах и целует всех незнакомых парней, позволяя себя облапать на спор?
На моих глазах появляются слезы. Быстро смахиваю их, продолжая убивать Яна взглядом.
Он все ей рассказал. Все. Чтобы сделать мне еще больнее. Да, у него это отлично получается. Парень даже не представляет, насколько мне больно.
Сотников бросает на меня убийственный взгляд, снова ухмыляясь. Дьявол.
Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.
— Что, нечего ответить? — спрашивает у меня эта мерзкая сука, и они с Яном начинают смеяться.
Я понимаю, что по моим щекам льются слезы обиды и горечи. Быстро выбегаю из класса и иду на улицу, чтобы хоть немного успокоиться.
Уже конец октября, и погода не совсем радует теплом. Целыми днями идет дождь. Сильный ветер, просто сбивает с ног. Но и к такому, можно со временем привыкнуть.
Простояв на улице около получаса и до конца успокоившись, иду в класс.
Получается, что я полностью прогуляла первый урок, и самое ужасное, что мне нужно зайти в класс, а учительница до сих пор там сидит.
Черт.
Не дождавшись ухода учителя, вхожу в класс и пытаюсь незаметно пройти на свое место.
— Филатова, можно вас?
Обернувшись, вижу перед собой учительницу русского языка — Наталью Владимировну.
В ответ, я киваю.
— Следуйте за мной, — говорит она мне, выходя из класса.
Я следую за ней. Волнение и страх, полностью сковывают мое сердце. Куда, черт возьми, она меня ведет?
Конечно, я могу сейчас извиниться перед ней, но мой язык будто отсох. У меня нет сил, произнести ни единого слова.
Мы подходим к кабинету, и Наталья Владимировна останавливается. Мой взгляд падает на табличку кабинета. «Директор». Отлично прям. Просто супер. Что может быть еще хуже, нежели оказаться в полной заднице?!
— Елена Максимовна, хочет с тобой поговорить, — произносит учительница, открывая для меня дверь в кабинет.
Набрав в легкие побольше воздуха, я вхожу.
— Здравствуйте, — тихо говорю, опустив голову.
— Садись, Лер, — говорит мне директор.
Я смотрю на Наталью Владимировну, будто она может мне помочь. Мои глаза полны надежды и некой жалости. Но она выходит за дверь, оставляя меня с директором наедине.
— Итак, Валерия, объясни мне причину своих прогулов и такого отношения к учебе.
Мое сердце сжимается. Черт. Прямо сейчас, меня просто могут выгнать со школы. Мне нужно срочно думать причину моих пропусков и двоек.
— Просто я в последнее время, не совсем хорошо себя чувствую.
Частично, я говорю правду.
 
— У тебя что-то болит? — взволнованно спрашивает Елена Максимовна.
— Черт, нет.
— Валерия, контролируйте свою речь, — кричит на меня директор, этой чертовой школы, но я абсолютно не чувствую себя виноватой.
Твою мать, меня отчитывают за мои двойки и прогулы, а мне все равно.
— Ты показывала отличные результаты в учебе все время. Но почему-то в этом году, ты скатилась очень сильно. Этому есть причина?
Я киваю.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что если все будет так продолжаться, то мы будем вынуждены тебя отчислить?!
Что? Она серьезно? Я, конечно, это понимала. Но одно дело — думать об этом, надеясь на ошибку, а другое дело — слышать, что это правда.
Подняв голову, ошарашено смотрю на нее.
— Не смешивай личное, с учебой.
От ее слов, на моих глазах появляются слезы. И почему я стала такой плаксой? Любая мелочь вызывает во мне слезы.
— Ты можешь идти.
Кивнув, быстро выхожу из этого адского кабинета. Меня могут вышвырнуть из школы. Черт. Мне необходимо решить проблему с моими оценками, ну и ходить сюда, как можно чаще. Я пропускаю школу, только по одной причине — Ян. Из-за этого дьявола, я боюсь ходить на занятия, тем самым, получая проблемы с посещаемостью.
Если меня отчислят — мне конец.
Следующий урок — физика. Как раз по ней, я получила двойку, и мне нужно это исправить. Но как я могу это сделать, если совсем не понимаю этот предмет? Даже не представляю, как раньше я имела успехи по физике и другим предметам.
Оказавшись в классе, открываю книжку по физике и просто начинаю зубрить. Мне все же удается за урок получить пятерку. Отлично.
Следующий предмет, с которым у меня проблемы — алгебра. Шикарно прям. Именно алгебра и геометрия — самые сложные для меня предметы.
Нахожу учителя по алгебре и получаю от него гору заданий, которые мне нужно сделать, чтобы не было проблем с оценками.
Звонок на урок уже прозвенел, и я быстро направляюсь в класс, погружаясь в свои мысли. Мой мозг полностью занят мыслями об учебе. Черт. Нужно спасать эту ситуацию любыми способами.
Я полностью отключаюсь от реальности, пока не ощущаю адскую боль в голове. Потихоньку до меня доходит, что я упала. Ну а точнее, мне помогли упасть.
Все ученики, находящиеся вокруг, взрываются от смеха.
Мне поставили подножку. Этот дьявол поставил подножку. Мразь.
Я сразу встречаюсь с ним взглядом, как только поднимаю голову. Эта скотина, смеется мне прямо в глаза, и я невольно морщусь от этого.
— Эй, ты, — кричит мне Ян. — Кто тебе разрешил прикасаться к моей ноге?
Это стадо учеников, снова смеется.
Кое-как мне удается подняться, и я начинаю собирать свои учебники, разбросанные по всему коридору.
— Заткнись. Просто заткнись, придурок, — говорю, сквозь сжатые зубы.
Я подхожу к нему и резко бью пощечину.
О. МОЙ. БОГ. Я только что это сделала?
Все снова начинают смеяться. Только уже не с меня. С Яна.
Черт. Черт. Черт.
Зачем? Ну, зачем я сделала это? Положить руку в пасть крокодилу, было бы меньше риска, чем это. Ян же теперь убьет меня. Я унизила его публично, и эти люди смеются с него. Не с меня. С него.
Ничего лучшего, чем просто бежать, мне в голову не приходит. Я резко срываюсь с места, начиная бежать в сторону женского туалета. Он туда не зайдет. Не зайдет, правда ведь?!
Но как только я забегаю за угол, меня резко дергают назад, отчего я падаю на пол.
— Что ты там пикнула, сука? — в его голосе, слышится ужасная ненависть.
Черт. Предательские слезы катятся из глаз.
— Как ты тварь, меня там назвала? И объясни мне, какого черта, ты меня ударила?
Глаза Сотникова, сочатся сумасшедшим гневом и нереальной озлобленностью.
Ян подходит ко мне, и я инстинктивно отползаю назад. Это продолжается, пока я не упираюсь спиной в стену. Мое зрение, полностью затуманено от слез.