В космосе холодно (СИ)

— Эй, кнопка, а ты случайно не ошиблась дверью? — негромко произнес он.
— А? — Сол повернулась так резко, что у неё хрустнула шея. — Это вы мне?
— Здесь выдают рейсы только прима-пилотам, — ласково пропел он и растянул губы в приторно-сладкой улыбке. — Все остальные получают маршрутные листы в третьем корпусе. Это другое здание, в паре миль отсюда. Тебя проводить?
Сол почувствовала, что краснеет, отчего разозлилась и смутилась ещё сильнее.
— Эллионт, я думаю, нас решили разыграть, — решил вмешаться блондин. — Держу пари, это работа Майруса.
— Тебе лет-то сколько, кнопка? — насмешливо продолжал черноволосый.
"Кнопка?!"
Не хватало только, чтоб к ней прилипло это прозвище!
— Шестнадцать, — с вызовом ответила Сол.
— Правда? Ну, слава богу. Значит, меня не посадят.
Его друг закашлялся, безуспешно пытаясь таким образом замаскировать смех. Кто-то из сидящих на диване недвусмысленно присвистнул.
— Что? — Сол прищурилась, краска сбежала с её лица. Ей захотелось врезать этому нахалу. Судя по всему, парень понял это, но сам, впрочем, оставался абсолютно невозмутим.
— Я б тебе столько не дал, — пояснил он спокойно. — Выглядишь ты на двенадцать от силы.
— Держите, — диспетчер протянула Сол флешку и жетон. — Здесь маршрут, координаты, в общем, все необходимые данные. Сейчас у вас стажировочный рейс, вторым пилотом, и флешка, скорее всего, не пригодится, однако директива требует, чтобы код-ключ был у каждого пилота.
— Знаешь, Гейзер, мне начинает казаться, что это не розыгрыш, — тягуче произнёс черноволосый.
— Спасибо, мисс Уинтер, — Сол пристегнула жетон обратно на цепочку. — Всего доброго, — и, не дожидаясь ответа, бросилась к дверям.
Тогда она ещё не знала, что нахального черноволосого парня зовут Эллионт Кингсли, и именно с ним в паре ей предстоит совершить свой первый настоящий полёт.
Не знала она также и того, что впоследствии они станут лучшими друзьями. Правда, не сразу.
Выйдя на улицу, Сол поспешила надеть очки и опустить стёкла светофильтров: сегодня солнце было почти столь же ослепительно-ярким, как и тогда, девять лет назад. В который раз бросив взгляд на часы, она ускорила шаг. Отсюда лифты на орбитальную станцию выглядели не толще соломинки.
Траволатор мчал её к контрольно-пропускному пункту быстрее ветра, но Сол всё равно едва успевала. Последние метры она бежала бегом, и когда лента траволатора кончилась, чуть не полетела кубарем.
— Ну, наконец-то, мисс Кеплер, — дежурный на КПП покачал головой, глядя на девушку с лёгким неодобрением. — Я уж было подумал, не случилось ли чего.
— Ребята заболтали, — коротко ответила Сол, сканируя жетон и вставая в капсулу медицинского анализатора. Аппарат недовольно запищал, замигал жёлтой лампочкой.
— У тебя пульс зашкаливает, — констатировал дежурный.
— Пробежалась немножко, — Сол несколько раз глубоко вздохнула, и аппарат нехотя замолчал.
Её отпустили только через пять минут, когда все формальности были соблюдены, а сомнений в её здоровье и самочувствии больше не оставалось. Лифты ходили по расписанию, и опоздай Сол на нужный ей лифт, следующего пришлось бы ждать целый час, а значит, она опоздала бы в отведённый ей стартовый коридор, да и вообще весь рейс пришлось бы сдвинуть. Но Сол недаром была примой — интуиция и чувство времени не подвели её. В двери лифта она вбежала за мгновение до их закрытия.
Несколько человек подняли головы.
— Счастливый день всем, — Сол уселась на свободное место и, пристегнув ремни, облегчённо вздохнула. Лифт дрогнул, загудел и двинулся вверх, набирая скорость.
Через прозрачные стены кабины она наблюдала, как земля убегает всё дальше и дальше.
— Куда сегодня, Сол?
Она повернулась к соседу справа. Финниган был простым пилотом, не примой, но куда старше и опытнее неё, и потому заслуженно пользовался всеобщим уважением.
— В столицу, а оттуда — на Аргент.
— В системе Аргента сейчас сильные метеорные потоки, — Финниган чуть нахмурился.
— Правда? — Сол улыбнулась. — Сам видел?
 
— Видел. Я был там недавно — в составе эскадры, конечно. Без прима-пилотов туда уже полгода никто не летает — небезопасно. Но и ты… Будь осторожна.
— Хорошо, — Сол не хотелось спорить. Метеорные потоки её не пугали, но выпендриваться перед пилотом и бахвалиться своими возможностями было попросту некрасиво.
Впрочем, друг перед другом примы выпендривались постоянно.
Лифт ощутимо потряхивало; натянутые тросы звенели, и непрекращающийся навязчивый звук вызывал раздражение. Примерно каждую декаду станции требовалась корректировка орбиты, а с даты последней корректировки прошло уже почти десять лет. Судя по всему, скоро лифты закроют на ремонт, и на орбиту придётся добираться на челноках.
Компенсатор работал исправно, но Сол всё равно слегка подташнивало от перегрузки и вибрации. Стараясь отвлечься, она огляделась по сторонам.
В лифте ехало несколько штатных инженеров Станции и какой-то человек в штатском и при галстуке, немного напоминающий чиновника; остальные попутчики были пилотами, в такой же белой униформе, как и у неё, только с серебряными шевронами и аксельбантами. Почти никто не разговаривал, все сидели, уткнувшись в свои планшеты: кто-то изучал информацию по предстоящему рейсу, кто-то читал новости.
Интересно, с вялым любопытством подумала Сол, что это за тип в строгом деловом костюме? Может, какой-нибудь фирме вздумалось лично проконтролировать свой груз? Хотя нет, на финансиста этот человек не очень похож, скорее, он смахивает на бюрократа или аппаратного функционера.
У мужчины имелся дипломат, причем он держал его так, словно не привык ходить с дипломатом в руке. Пытаться же прочесть что-либо по его взгляду не представлялось возможным: на нём были солнцезащитные очки, и в иссиня-чёрном стекле Сол видела только своё собственное, слегка искажённое кривизной линз отражение.
Некоторое время Сол рассматривала "чиновника", но потом ей это надоело. В конце концов, какое ей дело до него.
Спутник Феррума, на котором располагалась станция, был рукотворным, что не мешало Станции быть одной из крупнейших. Ежедневно отсюда отправлялись в путь тысячи кораблей. Конечно, у Феррума имелись и планетарные космодромы, но они были под завязку загружены пассажирскими и грузовыми рейсами, и катерам просто не оставалось места. К тому же, старт с орбитальной станции был куда менее энергозатратным, чем старт с поверхности планеты.
Выйдя из лифта, девушка сразу почувствовала, что стала легче: искусственная гравитация здесь была всего в четверть от того, к чему она привыкла. Сол несколько раз глубоко вздохнула. Там, за толстым полимерным стеклом — открытый космос, здесь же, во внутренних помещениях Станции воздух такой же, как и на Ферруме.
Быстрым шагом она пересекла ярко освещённый вестибюль. Из широких окон были видны тускло поблескивающие панели солнечных батарей и бесчисленные люки ангаров, издали напоминающие пчелиные соты. Ещё дальше, уходя за горизонт, простиралось лётное поле, куда заходили на посадку корабли. Отсюда угловатые силуэты катеров и неуклюжие, дутые диски грузовых танкеров были не крупнее мошки.
Станция жила своей жизнью: деловито стрекотали траволаторы, хлопали двери шлюзов; по огромному, во всю стену светодиодному табло, бежали строки текста — название рейсов, время старта и номер корабля. Периодически из громкоговорителей доносились объявления — голос диктора гулким эхом отражался от стен, плавно переходящих в куполообразный потолок.
 
На табло Сол даже не взглянула. Она и так помнила вводные. И сейчас уже можно было не спешить: корабль ждал её в ангаре в секторе "С", а это совсем рядом, буквально в паре минут ходьбы от центрального вестибюля.
Она выпила традиционную чашку горячего шоколада в кафетерии, и уже хотела было идти к своему кораблю, как вдруг её окликнули.
— Сол!