Тридцать монет на сундук Мертвеца и тринадцать зомби в придачу (СИ)
Вот почему, а?
Когда под лопатой что-то звякнуло, я даже обрадовалась. А когда увидела, что именно звенело, у меня перехватило дыхание.
Монеты! Старинные монеты!
Откинув лопату, я начала загребать землю руками, не замечая ничего вокруг. Всего монет было тридцать. Двадцать четыре золотых и шесть серебряных. Профиль был мне не знаком (мужик был настолько худым, что, казалось, будто чеканка изображает обтянутый кожей череп в короне), и это воодушевляло. Не то, чтобы мне нужны были деньги. Я и так была богата.
Но раскопать клад всегда приятно, правда?
— Что тут у тебя? — мои махинации над тринадцатым кустом не остались незамеченными, и ко мне подошел Жинно. Он уставился на монеты у меня в руках, и в зеленоватом свете Луны я увидела, как его глаза расширяются от ужаса…
— Да вот… клад нашла, — как можно небрежнее уронила я. Пусть завидует!
С гномом определенно творилось что-то неладное.
— Сундук Мертвеца… — прошептал он трясущимися губами. Потом перевел взгляд на мое удивленное лицо. — Что же ты наделала, девочка! Тебе ж теперь только в могилу. А я… это я тебя сюда привел!
А потом упал. В обморок.
Погодите, я что-то не поняла…
Какой еще, к демонам, сундук?
Часть 1. НОВАЯ МЕТЛА… КОТОРУЮ ТАК И ХОЧЕТСЯ ОГРЕТЬ ЛОПАТОЙ!
Открыв глаза, я поняла, что сегодня проснулась на удивление рано: еще и стемнеть не успело. С отвращением глядя на синие лучи вечернего солнца, заливающие комнату, села на кровати и угрюмо подумала, что нужно взять за привычку все-таки задергивать шторы.
Солнце, надо же! Давненько я его не видела.
Город Тысячи Рас никогда не спит, но по ночам здесь все-таки поспокойней. А я люблю тишину. Когда вокруг меньше голосов, их легче различать между собой.
Оказывается, мои глаза совершенно отвыкли от дневного света, и теперь жутко слезились. Кажется, новый день для меня начинается как-то не так. Точнее, новая ночь. Ведь это слепящее нечто когда-нибудь скроется за горизонтом, и зажгутся нормальные фонари, а не вот это вот все! Я привыкла к желтому неровному свету огня, и никакое синее солнце не должно портить мне настроение, которого и так никогда нет.
Откинув одеяло, я опустила босые ноги на пушистый ковер и, щурясь, подошла к окну, чтобы задернуть шторы. На вид из окна старалась не смотреть.
А точнее, на проходящих мимо моего особняка существ. Ночью здесь почти никто не ходит: выбирая себе дом, я руководствовалась прежде всего безлюдностью района, поэтому несмотря на все мое богатство живу на окраине Города.
Моему работодателю это не нравится. Но он уже привык. Так же, как и привык к тому, что вызывать меня на службу следует с помощью записок.
Кстати, о работе. Я хмуро отвернулась от окна и прошлепала босыми ногами к письменному столу. Вчера к утру, перед тем, как я ложилась спать, кое-что пришло.
«Южное предместное кладбище. Пятый ряд, шестое место. Свидетель убийства. Допросить».
Вот честное слово, а то я не знаю, что мне с зомби делать! Не зря я на сыскарей с момента выпуска работаю!
На самом деле, я была рада, что сегодня ночью мне будет чем заняться. В конце концов, не все же время мне дома сидеть, да по библиотекам таскаться. А если вспомнить, в каком жутком настроении я выхожу оттуда каждый раз, начихавшись от книжной пыли, то копание могилы — это то, что мне сейчас нужно!
А то лопата совсем заржавеет.
Дверь комнаты открылась, и в мою спальню зашла Хильда, моя самая первая служанка. Вот уже семь лет, практически с самого первого дня, что я живу здесь, она неизменно приносит завтрак, когда я проснусь.
Или ужин?
Можно ли называть завтраком еду, которую поглощаешь после заката? Или я начинаю с ужина, а уже под утро завтракаю перед сном?
Эта мысль посещала меня часто, с тех пор как я полностью перешла на ночной образ жизни. Как оказалось, в моей ситуации жить ночью намного легче.
И нет, это не потому, что я некромант. А потому что в начале обучения в Академии раскопала тридцать монет. Они до сих со мной. Лежат в верхнем ящике письменного стола. Когда моя жизнь начинает казаться мне совсем уж унылой и безрадостной, я беру их в руки и пересчитываю. Двадцать четыре золотых и шесть серебряных. Чеканный профиль странного существа, которого, как оказалось, никогда не существовало, даже в других странах и на других материках. Монеты блестят, смотрят на меня злорадно. И мне кажется, что изображенный на них несуществующий король, ухмыляется.
Жизнь может измениться в одночасье, выбить из колеи и пойти по такому безумному сценарию, что никому даже и не снилось!
Я это знаю, как никто.
Молчаливая Хильда поставила поднос с завтраком-ужином на прикроватный столик, заправила постель и выжидающе повернулась ко мне.
— Уйди. Пусть придет Харита, — приказала я, принюхиваясь к подносу.
Что у нас сегодня? Два вареных яйца, поджаренные гренки, мед и травяной чай.
— Сока принеси, — добавила вслед уже открывшей дверь служанке. — Яблочного.
Иногда мне кажется, что если бы в нашем мире не было мест, где существует вечное лето, я давно уже сдохла без свежих фруктов, не пережив первую же зиму. Хорошо, что я богата, и могу позволить себе покупать продукты даже за огромную цену!
Хильда кивнула, отчего ее отвисшая челюсть резко клацнула. Иногда я боялась, что однажды она у нее отвалится, но пока Высший миловал, а к клацу я уже давно привыкла.
Да. Хильда — моя служанка. И она зомби. На самом деле, все мои слуги не входят в число живых.
Кто-то собирает бабочек на иголках, кто-то драгоценные камни, кто-то — книги. Кто сказал, что нельзя коллекционировать мертвых?
В конце концов, у каждого свои слабости!
Быстро позавтракав-поужинав, я еще немного побродила по дому, неспешно собираясь на работу. Вот уж куда торопиться не стоило: никуда мертвяки от меня не убегут.
Размышления на тему, как именно Хильда умудряется готовить мне вкуснейший завтрак, если не чувствует запахов, были привычными и никуда не вели.
Это было моей традицией: после завтрака ходить в ночном одеянии по дому и думать ни о чем.
Я очень редко покидала свое жилище раньше полуночи: так было больше возможностей никого не встретить по пути на кладбище.
Хотя о чем это я?
Город Тысячи Рас никогда не спит…
Моя другая мертвая служанка, Харита, расчесала мне волосы, уложила их в замысловатую прическу, а потом принесла платье, плащ и теплые сапоги.
Падший бы побрал эту зиму! Еще и снежная выдалась, некоторые улицы Города по крыши замело!
…хорошо, что у меня есть двенадцать не знающих усталости слуг, чтобы чистить территорию вокруг дома…
Укутавшись в теплую одежду, я взяла футляр с лопатой (издалека он был похож на продолговатый короб для очень длинного тромбона) и вышла на холод.
Бр-р-р… оказывается, сегодня еще и морозы ударили!
— Хэнк! За мной! — я махнула рукой своему самому огромному мертвяку. Один глаз у него все время норовил выпасть из глазницы, а вместо затылка зияла рубленая рана (беднягу зарубила топором его собственная жена), но он и без этих деталей выглядел внушительно. По крайней мере, вероятные грабители разбегались с моей дороги с криками ужаса. Простые горожане, впрочем, тоже. Даже непробиваемые вендиго делали вид, что у них внезапно возникли срочные дела на другом конце Города.
А вот нечего после полуночи по улицам шастать!
Я и сама не знала, почему всегда таскала лопату на себе, да еще и прятала ее в деревянный футляр, который весил, как обожравшийся демон.
Спину накачивала, что ли? Или мне просто хотелось делать хоть что-то самой?
Натянув на глаза капюшон, а на нос — шарф, я поскрипела по свежевыпавшему снегу в сторону кладбища. Жаль, что экипаж в такое время не вызовешь. Да и вряд ли кто-нибудь возьмет на извоз страшного, как Падший, зомбяка.
А жаль. С другой стороны — тоже зарядка.
Хэнк шел поодаль. Его лишенная мозгов башка давно уяснила, как надо действовать, и как себя вести, чтобы хозяйка не уложила обратно в могилу.