Улей (СИ)

— Ну, насколько я помню, твое мнение меняется по десять раз на день.
— Не так кардинально. Серьезно, Круглов. Скорее Луна врежется в Сатурн, чем я к тебе изменю отношение.
Последнее заявление выбивает его из равновесия. Он сердится, а Ева скептически его оглядывает. Она знала, что благородства Никиты надолго не хватит.
Это так предсказуемо, что даже не интересно.
— Заеду за тобой в пятницу в семь, — он берет в руки пальто и пытается пристыдить ее своим недовольным взглядом. — Форма одежды парадная.
Ева заливается хриплым хохотом.
— Спасибо за право выбора, Круглов. Ты лучший! Я всегда это знала.
Скрипнув зубами, он качает головой и выходит. И улыбка на лице Исаевой моментально остывает, оставляя за собой лишь физическую боль.
Не успевает она подняться к себе в комнату, как тишину ее гнетущего мирка нарушает входящее сообщение.
Джокер: Исаева, мать твою…
Джокер: Клянусь, я убью тебя!
Джокер: Килограмм чистейшего кокаина! Наряд ментов, оцепление… Ты, мать твою, совсем без тормозов?
Идущая от этих посланий злость способна расплавить экран ее телефона. Но Ева, забираясь на кровать, довольно улыбается.
Аномальная: Как прошла ночь в отделении? Привыкаешь?
Джокер: Без твоего гребаного присутствия — совсем не то!
Джокер: Это чертова куча денег! Где ты взяла столько?
Аномальная: Скопила за пару лет. И все не знала, что с ними делать.
Джокер: Как приятно, что ты тратишь на меня свои сбережения.
Аномальная: Всегда, пожалуйста! К тому же меня греет мысль о том, что этот килограмм навсегда изъят из смертельной цепочки. Возможно, я спасла кому-то жизнь.
Джокер: Спасла кому-то жизнь, в стремлении разрушить мою.
Аномальная: Я знала, что тебя отпустят.
Джокер: Ты, бл*дь, знала? Да что ты?
Аномальная: Как оказалось, твоя квартира на самом деле принадлежит Марине Титовой. Я же понимала, что она, не раздумывая, внесет за тебя залог. Сколько бы миллионов ей это не стоило.
Джокер: Ты специально впутываешь ее в нашу войну?
Аномальная: Не впутываю. Помогаю ей.
Джокер:???
Джокер: Зачем?
Аномальная: Мне так хочется.
Джокер: Какая же ты стерва!
Исаева сглатывает и не находит, что ему ответить. Адам, конечно же, прав. Она ужасный человек. Подброшенные в его квартиру наркотики и анонимный звонок в полицию — это лишь маленькая шалость. Ева стремится к тому, чтобы Титов вышел из себя. Хочет, чтобы он в гневе потерял бдительность. Чтобы она смогла психотропной дымкой просочиться в открывшиеся бреши его брони.
Ей необходимо найти его подлинную сущность. Ей нужен настоящий Адам Титов.
Аномальная: Давай поиграем.
Аномальная: Субъект. Информация. Действие.
Джокер: Адам Титов. 21:30, Дальницкий лес [38]. Ты прячешься, я ищу.
Джокер: Постарайся, моя любимая гадина.
Исаева ожидала подобного указания. Ее оно не смущает.
Аномальная: Принято. 
  
32
 
На туристическую стоянку Дальницкого Ева, проявляя нетерпеливость, приезжает за десять минут до указанного Титовым времени. Накидывая таксисту сверх запрашиваемого лишнюю сотню гривен и, игнорируя его предложение ждать, решительно захлопывает дверь синего Ниссана.
Под ее ботинками скрипит и сверкает свежий снег. Чистый морозный воздух раздражает ноздри. Она останавливается около первого дерева, чтобы прикрепить к нему большой красный бант. А затем, не оглядываясь на пролетающие по трассе машины, быстро шагает по тропинке вглубь леса. Ищет глазами какое-нибудь укрытие, но зимой, когда все деревья «голые», спрятаться не так уж и просто.
«Хорошо, хоть темно».
Вставая за стволом толстого дерева, она не отрывает взгляда от дороги. Минуты ожидания бегут слишком медленно. Но Ева не двигается с места, она терпеливая. Не от природы, увы, пришлось этому научиться.
BMW Титова сворачивает с автострады, не сбавляя скорости. Проносится по мелкому гравию, буксуя и вздымая пыль. Нетрудно догадаться, в каком расположении духа находится водитель.
Исаеву захватывает предвкушение.
Когда мотор глохнет, и водительская дверь открывается, она не отказывает себе в удовольствии оглядеть Адама с головы до ног. Сильное рельефное тело парня скрывает темная одежда: слаксы, толстовка и разъезжающая на широкой груди кожанка. Размашистым шагом он приближается к приветственному и провоцирующему красному банту.
Облако пара покидает его губы, когда он выдыхает и ухмыляется. Поднимая взгляд в небо, он заводит свою старую считалочку.
— Раз, два, три, четыре, пять… Вышел Еву я искать.
Прикасается ладонью к стволу. Шагая дальше, касается другого дерева. И следующего. Словно тактильно считывая информацию — берет ее след.
— Тебе уже страшно, милая?
Разблокировав стиснутый в руке смартфон, Ева готовится набирать для Титова сообщение.
— Тебе интересно, почему я позвал тебя именно сюда?
Аномальная: Я знаю, почему.
— Мы долго продержались.
Набирая следующее сообщение, Ева напрягает слух, не рискуя пропускать то, что говорит Адам. Ее пальцы дрожат, и это несколько затрудняет процесс. Ей раз за разом приходится стирать и перебирать слова.
— Ты так меня достала, Исаева. Но, знаешь, без тебя было бы скучно.
Она сглатывает, невольно возвращаясь к самому началу, и так же быстро пробегая к предполагаемому финалу.
Что-то не так.
Это «что-то» не вяжется с ее планами.
С ее чувствами.
— А у тебя, Исаева, есть, что мне сказать? Последнее слово?
Адам приближается. Под его ботинками скрипит снег и хрустят сухие ветки.
— Ты думаешь обо мне, Эва?
Ее легкие сдуваются и отказываются наполняться воздухом.
— Сто процентов, тебе это не нравится.
Ладонь Титова прочесывает кору соседнего от нее дерева. Он умышленно тянет время. Наматывает круги, как зверь возле попавшей в ловушку добычи.
Евин большой палец замирает над иконкой «отправить». Закусывая губу, сомневается. И как может, оттягивает момент взрыва.
— Ты думаешь о том, что я сделаю, когда поймаю тебя?
«Я знаю, что ты сделаешь».
— Ты знаешь, что я сделаю.
Телефон Титова сигнализирует о входящем сообщении, и Ева, втягивая носом воздух, заходится в беззвучном истерическом смехе.
Аномальная: Я рассказала Литвину о том, как ты тр*хнул его сестренку на прошлый НГ. Тебе не приходят его яростные sms лишь потому, что перед этим я покопалась в твоем телефоне и внесла Литвина в ЧС. Добро пожаловать в клуб брошенных друзей, мой сладкий!
— Сука, — яростное рычание Титова разрезает воздух.
А затем, в одно мгновение, все звуки стихают, и мозг Исаевой расплющивает зловещая тишина.
Ей приходится не дышать.
Но неподдающееся контролю сердцебиение перечеркивает все усилия, оглушая ее своим запредельно громким стуком. Не так просто сконцентрироваться, если твой организм сам по себе, без твоего на то позволения, вдруг решил сойти с ума.
«Чертов Титов!»
Только волнения ее оказываются все-таки напрасными, она отчетливо слышит угрожающий выкрик Адама.
— Беги!
Ева врывается в гущу мрачного леса. Бежит на пределе возможностей, не чуя под собой ног. Задыхается и хрипит от прилагаемых усилий и бьющегося по венам адреналина. Тяжелые длинные волосы взметаются за спиной буйным шлейфом. Тугие ветки то и дело хлещут по лицу. А морозный воздух, раздражая слизистую, полосует горло.
Сердце резко сокращается и едва не взрывается у Исаевой в груди, когда она улавливает позади себя глухие удары мужских ботинок.
Адам Титов. Ее ненавистный враг. Ее любимейший противник.
Он никогда и ни за что не делает ей скидок. Он играет с Евой, как с равной. И он ее, конечно, поймает. Он сегодня ее определенно поймает. Исаева уже это знает. Она этого нестерпимо желает. Погоня — лишь малая часть их сегодняшней партии.