Нотнерт (СИ)

Недовольно возведя глаза к потолку, девушка терпеливо ждала, когда он сделает снимок, за что получила в награду долгий и очень чувственный поцелуй. Узел в животе закрутился ещё сильнее. Когда он отстранился, она увидела, как в его взгляде плескается решимость.
— Пора?
— Погоди, — Робин ещё раз крепко её обнял и отошёл к двери, — думаю, она не обрадуется, если я буду стоять так близко.
Реджина усмехнулась, обнимая коленки и глядя на него снизу, а затем вздохнула и опустила голову. Когда они вновь встретились взглядом, в карих глазах уже не было чувственных ноток, они смотрели неприветливо с неприкрытой обидой.
— Реджина, нам нужно поговорить.
— Я хочу, чтобы ты ушёл.
— Позволь объяснить.
— Объяснить мне что, Робин? — она поднялась на ноги, обнимая себя за плечи.
— Просто выслушай меня.
Реджина махнула рукой и облокотилась спиной о мягкую стену.
— Прости меня, я идиот.
Девушка вскинула бровь, словно говоря: «Да ладно? До тебя дошло?»
— Мне нужно было поговорить с тобой сразу, но мне не хотелось будить тебя. Мне казалось, что тебе нужно время восстановить силы.
— Ну да, ты их изрядно истощил.
Робин покачал головой, глядя на неё с сожалением:
— Ты считаешь, что я тебя предал. Это твоё право.
— А разве нет?
— Позволь мне показать тебе…
Реджина долго рассматривала его, а затем несмело кивнула, и Робин достал Полароид.
— Ты хочешь меня сфотографировать?
— Не тебя, нас. Ты не против?
Девушка покачала головой и Локсли, подойдя к ней ближе, сделал снимок.
— И как это поможет объяснить? — брюнетка осела на пол.
— Смотри… — Робин опустился рядом и положил перед ней два снимка, — на каком из них ты?
Девушка вздохнула и взяла карточки в руки, внимательно рассматривая.
— Полагаю, на этом.
— Нет. Не на этом.
Брюнетка удивлённо вскинула брови и перевела на него взгляд.
— Что ты видишь, глядя на эти снимки?
— Нас с тобой. И где же, по-твоему, я?
— Ты на обоих. Именно так тебя вижу я. — Робин бережно дотронулся до её руки, в которой она сжимала одну из фотографий и подвинул её чуть ближе к себе, вглядываясь в небольшой прямоугольник, зажатый между её большим и указательным пальцем. Его тёплая рука мягко поддерживала её кисть, а большой палец ласково, почти любовно, пробежался по глянцевой поверхности бумаги в том месте, где была изображена она. В этом жесте было что-то невероятно интимное, а взгляд, которым он смотрел на снимок, был слишком говорящим, слишком честным. Слишком любящим. Реджина судорожно вздохнула и отняла руку, отодвигаясь от него подальше. Доктор прикрыл глаза, будто она не нарочно ранила его этим импульсом. На некоторое время в палате повисла неловкая тишина. Девушка обняла колени, всеми силами стараясь не смотреть на сидящего в шаге от неё мужчину.
— При нашей первой встрече я толком тебя не рассмотрел. У тебя был приступ, моей задачей было спасти твою жизнь. На следующий день единственное, что я видел — твою спину, повернутую ко входу в комнату. Ты отказывалась есть, пить, принимать препараты и совершенно не хотела отвечать на вопросы. Я помню тот день, когда впервые смог рассмотреть твоё лицо. Ты выглядела утомлённой, но даже сильное истощение не смогло тебя испортить. Вот только ты смотрела волком, будто ожидая, что я отреагирую как-то не так… Тогда я запретил себе обращать внимание на то, что передо мной невероятно красивая женщина. Так было необходимо. Так было правильно. Я привык поступать правильно. С того дня, всё, что я видел перед собой — лишь пациентку, которой нужна была помощь. А затем с каждой новой встречей, с каждым новым разговором, ты открывалась мне. Нехотя, урывками, с опаской, но открывалась. Я помню, когда осознал, что по уши в тебя влюбился. Мы обсуждали какую-то книгу, я даже не помню какую именно. — Робин усмехнулся, покачивая головой, — Ты со мной о чём-то спорила, а я думал только о том, как сильно мне хотелось попробовать какими могут быть на вкус губы, изливающие поток остроумных замечаний и очень аргументированной критики. Я смотрел на твоё лицо и моё первое впечатление казалось мне невообразимо глупым. При первой встрече ты показалась мне невероятно красивой, но в тот момент я понял, что ты затмеваешь собой всё, абсолютно всё, что я некогда считал прекрасным. Реджина, я люблю тебя. Люблю так сильно, что становится страшно. Я не стану пытаться найти оправдание своему поступку. Возможно, то, что произошло было неправильно, но, когда речь заходит о чувствах, всё другое уходит на второй план.
 
Пациентка глубоко вздохнула, поворачиваясь к нему лицом.
— Ты знал, что я больна. Ты знал, чем именно. Как ты мог это допустить?
— Я сплоховал, — Робин грустно улыбнулся, окидывая её печальным взглядом, — помнишь, я говорил тебе, что не стесняюсь признавать, что я в чём-то не силён? Я бессилен в сопротивлении тебе. Я не способен разделять вас. Твой случай уникален, Редж. Вы — не два разных человека, запертых в одном теле, а две стороны одной личности. Я вижу тебя в её взгляде, я чувствую тебя в её голосе. И, наоборот, она мелькает в тебе, когда ты с азартом обсуждаешь то, что тебе интересно, когда раздражаешься, если что-то не получается. Мне жаль, что я причинил тебе боль, но клянусь, я этого не хотел. Глядя на эти снимки, я вижу любимую женщину, к ногам которой бросил бы целый мир. — Робин аккуратно отвёл прядь от её лица, — Я понимаю, тебе сложно принять то, что с тобой происходит и я не особо помог тебе это сделать, о чём безумно сожалею. Мне было важно с тобой поговорить, и я безумно благодарен, что ты согласилась меня выслушать.
Реджина задумчиво смотрела на фотографии, прикусив губу. Молчание затянулось надолго, Робин внимательно наблюдал за ней, всеми силами борясь с желанием к ней прикоснуться. Наконец, спустя долгие минуты тишины, раздался хриплый альт:
— Покажи мне.
— Что?
— Покажи мне, что ты любишь меня, Робин. Потому, что я совершенно запуталась. Потому, что, мне кажется, что я вижу это в твоих глазах, но не меня обнимали твои руки в душевой. Потому, что я очень явно чувствую это, когда ты меня целуешь, но не я кусала твои губы. Потому, что я дрожу каждый раз, когда ты ко мне прикасаешься, но не я царапала тебе спину в этой чёртовой комнате! Я понимаю о чём ты говоришь, ты был со мной, но, Робин, я с тобой не была!
— Прости меня, пожалуйста, прости… — Робин крепко обнял её, бережно прижимая к груди и поглаживая по спине. Её сердце колотилось о его рёбра, а пальцы комкали халат на плечах.
— В мире 7 миллиардов человек, без которых я с лёгкостью могу прожить. Почему, почему, Робин, не получается без тебя?
Мужчина улыбнулся, приподнимая её лицо и нежно собирая губами слёзы с её щек.
— Потому, что ты тоже любишь меня, Реджина. — Девушка отчаянно замотала головой из стороны в сторону, а доктор лишь усмехнулся, накрывая её губы своими. — Почему тебе так страшно признаться себе в этом?
— Я не могу. Нельзя. Всем, кого я любила, это выходило боком.
— Это не правда, Редж. — Робин заглянул ей в глаза, — твоя любовь придаёт моей жизни смысл.
Она глубоко вздохнула и, обвив руками его шею, провела языком по его нижней губе, раскрывая его губы. Локсли улыбнулся, касаясь её языка и, положив ладонь ей на затылок, прижал к себе еще сильнее.
Спустя какое-то время Реджина отстранилась и заглянула ему в глаза:
— Я не знаю, как исправить ту ситуацию, в которой мы оказались. Но очень хочу попробовать.
Робин слегка улыбнулся, обсыпая её лицо тысячей невесомых поцелуев.
— Я так скучал по тебе…
— Знаешь, я так скучала… — раздалось в унисон и мягкий женский смех заполнил белую комнату с мягкими стенами.
========== 18 ==========
Когда Робин тихо вернулся в ординаторскую и застал Эмму спящей на диванчике, за окном только начинало светать.
– Свон… – он легонько сжал её плечо, – доброе утро.