Ты пахнешь корицей (СИ)

Парни ели молча, поглядывали на притихшего Славку, улыбающегося им Никиту и хмурившуюся Вику.
— Вкусно, — бормотали они, улыбаясь Асе, — как же вкусно.
Она же опять вцепилась в детей.
— Ася, — я тронул её за плечо, наклоняясь к самому уху, — я защищу маленьких волков. Ничего не бойся.
— Я всё время думаю, — Аська говорила одними губами, — вдруг бы Лиза увела их с собой. Они бы пошли с ней, — глаза Аськи на миг стали такими, как у Славки, страшными, невидящими.
— Никто и никогда не обидит моих детей, — истово произнес я, позабыв, что мы не одни.
Парни перестали есть и уставились на меня и Асю.
— Идите в кабинет, переговорите там, — попросила меня Ася, вцепившись в Вику и Никиту.
Кабинет мне сейчас был противен из-за вчерашнего унижения, я отвел парней в гостиную.
— Почему так быстро вернулись? Нашли ниточку? — начал я.
— Ну, — докладывать поручили, видимо, Виктору, — перебили наших свидетелей, начальника охраны склада, управляющего. Только из ИнКа они вышли, тут их и убили парой заклинаний наповал.
— И кто же виноват? — я сел на диван, потому что ноги подогнулись.
— Уличные грабители, — тихо ответил Арсений. — Дело в полицию магическую и человеческую отправлять надо. ИнК тут не при чем.
— Я напишу докладную, — кивнул я.
Парни быстро виновато распрощались со мной и исчезли. Я отправил документ начальству на почту и замер, понимая, что Эль Канте начнет трезвонить, как только прочитает. Не позвонил. Я бросил телефон на столе в гостиной и побежал в столовую.
Ася кормила Никиту, Вика пыталась разговорить мертво молчавшего Славку.
Вернулась первая наша няня. Светловосая стройная немолодая, но очень уютная. Злата, кажется.
— Её нашли, — мягко проговорила Злата, скосив темные глаза в сторону замершего Славки.
— Живую? — тихо прошетпал он.
— С ней всё хорошо, — удивленно посмотрела на мага Злата, — а под поиск она попасть не могла, потому что обратилась.
Славка выдохнул и выпил еще бокал вишневой наливки.
— Но теперь загвоздка, она не может обратиться в человека, не выходит у неё, — выдавила Злата, опять взглянув на Славку с опасением.
— Как это? — удивился Славка.
— Мы приведем её в гостиную к тебе, маг, может, тебе удастся помочь ей, но всем лучше уйти, — мягко ответила Злата.
— Я справлюсь, — обрадовался глупый Славка.
— Если что, я тоже, — кивнула Ася, — детей лучше увести.
— А может, стоит им и тебе обратиться? — вырвалось у меня против воли. — Увидев своих, Лиза успокоится.
Ася помедлила немного и кивнула, опустила Никитку на ковер, рядом устроила Вику и зашептала древние слова оборота волков, скоро по ковру бегали два волчонка и, нежно надежно оберегая их, ходила за ними белая волчица.
Какие же они были красивые!
Все трое!
Славка оглянулся на меня, я забрался в одно из кресел и улыбался, когда Никитка, не особенно уверенно стоявший на ногах, подбежал ко мне на слабых лапках и доверчиво ткнулся носом в мою ладонь. Мне хотелось заласкать сыночка, но я только погладил головенку с острыми ушками, прошептав:
— Ты самый лучший, самый красивый волчонок под луной, мой родненький, мой сынишка!
Волчонок блеснул глазами и поскакал к сестре и матери.
В это время от дверей раздалось глухое рычание. Черная огромная волчица скалила белые зубы. И я подумал, что мы приняли легкомысленное решение, вдруг она попытается разорвать моих детей? Тогда я порву её голыми руками.
Я напрягся, готовя боевые заклинания.
Славка встал в пяти шагах от зверя на колени и начал говорить. Я знал, что волки понимают человеческую речь, но воспринимают мир совершенно иначе. Ася наговаривала в диктофон, привязанный к шее, что ощущает в обличье волчицы, это было потрясающе. Мир, сплетенный из запахов и звуков, неслышных для человеческого носа и уха. И я в её глазах был всего лишь голокожий жалкий человек, которому сломать хребет было легче легкого, но сделать это было невозможно, ведь я был одновременно вожаком её стаи.
— Лиза, я люблю тебя, — повторял тихо, тихо, как-то покаянно и горько Славка, — люблю, люблю, люблю, Лиза.
 
Он медленно встал с колен и делал к ней шаг за шагом с каждым шелестящим, неполненным искренней нежностью «люблю».
Волчица показывала после каждого движения зубы, но рычала всё тише, и тише, и когда Славка обнял её, доверчиво вжавшись лицом в шерсть на загривке, она легла, признавая его вожаком своей стаи.
Это было… я отвернулся к окну, никто не должен видеть моих слез. Ведь я вожак стаи белых волков.
Мне не положено плакать.
— Прости меня, родненькая, Лиза, прости, — шептал Славка, поднимая на руки голую девушку, прикрытую только волной длинных темных локонов.
Она шептала ему что-то неслышное для нас и шмыгала носом. Славка унес её к себе.
А мы еще поползали немного по пушистому ковру, дети легонько покусывали меня, играя и ласкаясь, но я знал, что на месте их укусов будут синяки, и всё равно, мне было очень хорошо. Ася лизала меня в нос и в щеки. Потом Никитка лег ко мне на руки, доверяясь голокожему вожаку, сладко зевнул и закрыл глаза, под бок приткнулись Ася и Вика, а я, превратившись в небольшую уютную подушку для моих волков, слушал их сонное сопение. Они обратились в людей все трое, видимо, сладко заснув.
Я отнес посапывающих малышей в кроватки, а спящую жену оставил ненадолго на ковре, вернулся и начал целовать в губы. Она проснулась сразу же. Потянулась ко мне всем телом. На меня пахнуло медом, апельсином и мятой. Прижалась, поцеловала. Я ответил, стараясь передать всю мою нежность скольжением языка, сминанием губ и прикосновениями дрожащих пальцев.
Мы целовались до охватившей нас дрожи, до сладких волн, накрывающих от поцелуев и объятий.
Потом, воровато оглядываясь на дверь, начали торопливо срывать одежду друг с друга. Ася почему-то чаще всего после обращения была в платье, хотя частенько порванном по швам. И сейчас её платье было разодрано в лохмотья. Под моими пальцами лопнул еще один шов, и трусики я дернул неудачно, превратив их в два шелковых лоскутка, но терпеть не было сил. Я быстро уложил жену на бок и скользнул в её разгоряченное тело, мы задвигались вместе, стараясь быстрее прорваться к наслаждению и оседлать его мощную волну. Вышло через несколько судорожных вздохов сквозь зубы: сначала ослепительный взрыв разрядки, потом несколько коротких волн оргазма наполнили наши тела покоем и томной негой. Хотелось нежить Асю, ласкать, целовать и держать на руках, покачивая. Её глаза сияли, она смотрела на меня с нежностью и любовью, и я не ощущал себя больше неудачником, вляпавшимся в очередное погибельное расследование, я был сильным и любимым магом. Сейчас мне казалось, что я способен горы своротить, чтобы бросить весь мир к ногам моей любимой.
Словно в ответ на мои бесстрашные и полные гордыни идеи где-то на крыльце раздался грохот, какие-то странные удары, крики.
— Нам надо одеться! — гибкой молнией вскочила на ноги Ася.
— Одеться… — выдохнул я, шаря в поисках штанов и майки по ковру, не в силах отвести взгляд от полуголой жены.
— Быстрее! — Ася сунул мне в руки джинсы.
Я успел влезть в них, Ася оправила рваное вдрызг платье, когда толпа полицейских, отодвигая с дороги наших нянек, с шумом и топотом ввалилась в нашу гостиную.
— Громов Артём Александрович? — мрачного усатого полицейского, похожего на моржа, я не знал.
— Я, — сел я на ковре, встать не было сил.
— Вы арестованы по подозрению в тройном убийстве, — магические наручники замкнулись на моих руках, после того, как меня рывком подняли на ноги.
Ася успела набросить на меня черную форменную майку.
 
— Я никого не убивал, — спокойно сказал я, повторяясь.
— Мы всё выясним, — пообещали полицейские, волоком утаскивая меня к машине.
Ася бежала за автомобилем до выезда на дорогу, потом, опомнившись, повернула к дому.
Меня посадили не в камеру предварительного заключения, полицейские привезли меня в самую настоящую тюрьму. Видимо, меня посчитали опасным, потому что заперли в крошечной одиночке. Я сел на пол, потому что койки тут не было, и обхватил руками колени. Кто-то взялся за меня по-настоящему.