Я так хочу (СИ)

Тяжело дыша, Кит поднялся. Не глядя на распластанное в ногах тело, застегнул джинсы, пошатываясь, пересёк гостиную. У лестницы обернулся.
– Хочешь, знать, какое из тебя пойло, Лина? Самое говённое, какое только может быть. Блевать охота.
Он изобразил рвотный спазм и вышел в ночь, оставив перегородки раздвинутыми.
Лина повернулась на бок, подтянула колени. Кулаки прижались к животу. Чей крик разорвал тишину? Подвывания какого животного вернуло эхо пустого дома? Это не человеческий голос. Это не могла делать она…
Грязно-бледная щель вдалеке слабо отторгла землю. Лина приподнялась. Свободное от контроля чистое электричество вздёрнуло руки, стянуло с топчана циновку, закутало плечи. Пальцы разжались. Вытащить из кармана Кита ключ, оказалось удивительно легко.
На улице пусто и тихо. Ступня перед ступнёй. Приклад бьётся в бедро. Но тело упорно тащится вперёд, следует инстинкту.
Съёмочную площадку осветили два мощных прожектора. Фигурки внизу судорожно бегали, толкались, исчезали в темноте – смешные, заспанные...
Спина нашла поддержку металла, сваленного в тени павильона на холме. Лина вскинула ружье. Глаза прощупали пространство. Она знала – он здесь.
И нашла его.
На краю давно смонтированной площадки рабочие устанавливали трамплин. Широко расставив ноги и вытянув руки, Кит дожидался, пока мужчина обмотает колени и локти широкими бинтами, приладит к груди жилет. Несколько рук помогли ему влезть в комбинезон. Клацнули карабины.
Лина проследила за натянувшимся страховочным тросом. Он исчезал за огромным вентилятором перед воздушными блоками, напоминающими матрасы. Неподалёку от тормозящей площадки серое утро пронзили фары пожарной машины. В низине пиротехники развернули тяжёлую ткань, по ней побежал огонёк, поднялся выше и превратился в жёлтую стену. Рабочих скрыл дым.
В пяти метрах от трамплина стоял мотоцикл. Зажав шлем под мышкой, Берри приблизился к нему. Лина посмотрела вниз. Натянутый трос вибрировал в искажённом от пламени воздухе. Сработает верно – не позволит каскадёру разбиться, но не спасёт от пламени, которое вентилятор гнал по оврагу. Не успеют вовремя те парни, что пьют кофе у фургонов – он сгорит заживо.
Лина повела прицелом и сфокусировалась на Берри.
Глаза в прорези маски неотрывно смотрели в сердце пламени. Кит медленно надел шлем. Перекинул через сидение ногу. Углы рук стали с механизмом единым целым. Мотор взревел. На один удар сердца мотоцикл вздыбился, словно дикий мустанг, завис в воздухе, и подчиняясь движению прямого корпуса, бросился вперёд.
Лина опустила ружье. Она вспомнила свой сон, видела, что произойдёт. Развернулась и побрела домой.
В кране собиралась вода, капли срывались и бились о металлическую раковину. Кап-кап. Звук монотонно разносился по комнатам.
Лина стала под душ. Намылила лицо, тщательно сполоснула волосы, почистила зубы. Протёрла пыльное зеркало. Припудрила щёки и наложила слой румян, как учила Натали. Подкрасила ресницы и прорисовала длинные стрелки в стиле 50-х годов. Красной помадой обвела губы и подняла лицо.
Красную помаду однажды подарила Бекки. Но Лина тогда не понимала красный, считала броским и вызывающим. Она ошибалась. Бекки права – красный её цвет. Лина поправила контур мизинцем и улыбнулась.
В чемодане отыскалось платье. Теперь она знала, зачем упаковала его в последний момент. Жаль, только, что шёлк больше не облегает фигуру, а морщится складками. Серые туфли в тон отказывались налезать на распухшие ноги. Лина нахмурилась. Сдирая кожу, надавила и победно улыбнулась:
– Вот так...
С волосами пришлось повозиться. Сколько не проводила по ним щёткой, они сыпались и сыпались. В косметички нашлись маникюрные ножницы. Идеально.
Лина устроилась с одной стороны стола. Расправила на платье складки. Наклонилась и аккуратно перемешала по лакированной поверхности белые, красные и синие таблетки.
  
Часть 2 Глава 1
 
Часть 2
Кристофер
Глава 1
Кит закинул на плечо спортивную сумку. Вышел из дома, припадая на правую ногу, прищуренные глаза вперились в раскалённый диск над головой. Позади остались раздвинутыми все перегородки, куры по-хозяйски бродили по крыльцу.
 
Он бросил вещи в багажник раздолбанного Рэнглера. Хлопнув дверью, влез на водительское место. Пристроил повреждённую ногу на педаль, прижал спину к раскалённому сидению. Рулевое колесо обожгло порезанные ладони, но Кит только крепче сжал его.
В косых лучах солнца танцевала пыль, залезала в ноздри и глотку. Дворники визжали, тяжело сталкивая грязь с лобового стекла, прокладывая узкую дорожку-бойницу. Кит чуть вдавил газ, позволив нетерпению проявиться, и сбросил.
Он отснял в этой местности всё. Раскалённая днём и ночью, киснущая земля больше ценности не представляла. Кит покидал её удовлетворённый. Результат равный ожиданиям. Дело за монтажом. Ему хотелось двигаться дальше.
Взгляд зацепился за женские очки, пылившиеся на торпеде. Кит с силой воткнул передачу, заставляя зудящий в голове контратенор, заткнуться. Что это? Совесть? Он выругался, резко отпустил сцепление. Из-под колёс взметнулся фонтан глины. С остервенением крутанув руль, Кит выехал из деревенских ворот и покатил по ухабам, зовущимся «просёлочной дорогой».
Ну её, припадочную!
Он отвёз её в госпиталь. Бросал в ноги, как грёбаные лепестки лотоса, пластиковые донги всем, кто попадался на пути, пока тащил ледяную дуру по затхлым коридорам в реанимацию. Прыгал как горный козел, забыв о неходячей конечности. Станцевал ритуальный танец перед последним бабуином в синей маске и сгрузил столько пластика, что впору оклеить весь сгнивший Дак Нонг. Он сделал, что мог.
Что было бы, не повреди он на съёмках ногу, и не вернись домой за эластичными бинтами, напарниками вывихов и растяжений, которые катались за ним как тёлки по гастролям, Кит не думал. Он успел. Будто бы...
Кит разорвал зубами пакет чипсов, зажал коленями газировку. Есть не хотелось. Преодолевая отвращение, он заставил себя жевать. Путь до цивилизации не близкий, голодный обморок ему не улыбался.
Размытая колея тянулась, упиралась в серый горизонт. Нескончаемая коричневая резинка. Сморённый однообразием, Кит на секунду прикрыл глаза. Того и дожидаясь, под веками снова всплыло видение с клоунским ртом и нелепым ежиком волос. Он не чувствовал её. Казалось, нёс в руках пустое платье и туфли. Нелепые дизайнерские туфли в запёкшейся крови...
Кит вздрогнул, увеличил скорость. Мотор ревел все яростнее, внедорожник грозился развалиться на части. Больная ступня вжимала педаль акселератора в пол, посылая дробь боли прямиком в мозг. Кит свирепо гнал.
Разряженная, сломанная кукла! Он знал, кто её сломал. Очень хорошо знал. Но, видит бог, не хотел её убивать. Лишь, мать твою, избавиться!
Так избавился же... Гундел в черепушке гнусавый голос. Кит вылетел на развилку. Он собирался проскочить поворот, не притормаживая. И внезапно понял, что Рэнглер уже минуту стоит перед обшарпанным указателем. Он заглушил двигатель.
Узкий съезд направо, прямой как стрела, терялся в тиковых деревьях. Кит вспомнил первый концерт на стадионе, когда перехватило горло. Он был уверен, что не сможет петь. Но, сумел.
Оживив автомобиль, Кит покатил в сторону Хо Ши Мина. К черту! Не собирается он её навещать. Очухается, куда денется. Решил и выбросил из головы, как выбрасывая всё, не имеющее отношение к делу. Как перед отъездом выбросил в мусор раскуроченную гитару. Давно пора. Глупая привязанность. Сопляк с мишками в кровати. Таскает двадцать лет за пазухой игрушки, не наиграется. Кит моргнул и сосредоточился на дороге.
Лёгкий солоноватый ветер смахнул с напряжённых плеч азиатскую пыль. Лос-Анджелесские сумерки встретили одомашненным теплом и цивилизованным пейзажем симметричных углов, светящихся в низине высоток.
Кит хлопнул Стюарта по спине, отвечая на крепкие объятия, сгрузил пожитки в протянутые руки.