Я так хочу (СИ)

– Ладно, это ничего, – она припомнила, как недавно выглядел Кристофер, – мясо нарастить пустяки, были бы кости.
Отыскав ремень, Лина пропустила его в шлейки, завязала на талии узлом. Расчесав мокрые волосы, убрала щётку на подоконник, мельком глянув на светлые пряди, забившиеся меж зубьев. Мотнула головой, не дав неприятным мыслям оформиться. Спешно проглотила по пилюле из трёх баночек и легко сбежала вниз – радуясь пасмурному утру, очередному ливню, аппетиту и шестиструнному соседу в спальне.
– Хин чао, мадам!
– Привет! – Лина улыбнулась Ту, колдовавшей у электроплитки. – Что ты готовишь? Пахнет, Боже, просто восхитительно!
Она опустилась на бамбуковый коврик у низкого столика, нетерпеливо дожидаясь, пока щебечущая на своём языке девочка расставит пиалы с соусами, овощами и рисом.
– Что это? – Лина понюхала золотистую жидкость с горкой мяса и прозрачной лапшой. – Похоже на суп.
– Суп! – довольно повторила Ту. – Фо Бо, мадам!
Некоторое время Лина пыталась, есть прозрачный бульон деревянными палочками.
– Не выходит... Уверена, здесь должна найтись ложка. Поищешь для меня? – она изобразила пальцами, как черпает в тарелке и подносит ко рту.
Ту забегала по кухне, выдвигала ящики, открывала коробки, по очереди демонстрируя содержимое. Лина покачала головой:
– Ладно, не страшно. Буду учиться.
В конце концов, оставив бесполезные усилия, она отодвинула суп в сторону.
– Бань фо куон, – Ту поставила перед ней круглую бамбуковую досочку с белоснежными рисовыми свёртками под ароматной зеленью.
– Снова «фо»?
– Фо! Фо, мадам! – улыбалась Ту, показывая зубки.
– М-мм… объедение! – держа белоснежный платочек двумя пальцами, сказала Лина с полным ртом: – Напоминает мамины блинчики с мясом. А ты случайно не знаешь где Крис? Он что-нибудь передавал? Куда уехал или когда вернется?
Отрывисто заговорив, Ту воздела руки вверх, покрутила ладошками вправо-влево. Лина жевала и внимательно наблюдала за порывистой жестикуляцией.
– Ничего не понимаю, – заключила, ставя тарелку в мойку. – Ладно, поищу снаружи. Спасибо за чудесный завтрак, Ту.
Выйдя на веранду, Лина приставила к глазам ладонь. Яркое солнце пробивалось сквозь заплатки лилово-сизых облаков. Избирательный поток лёг пятнами по бетонному двору, заключённому низком хлевом и курятником, подсветил в зарослях папоротника домик-алтарь, застрял в бамбуковых скатах крыш соседних лачуг. Вдалеке, где на деревянные заборы наступала блестящая зелень манговых деревьев, доносились звуки, напоминавшие работу кранов и экскаваторов. Лина бросила взгляд на свежую колею, оставленную внедорожником, и вернулась в кухню.
Перерыв десяток жестянок со специями, она нашла, что искала. Напевая под нос, сварила в маленькой кастрюле кофе. Перелила ароматную жидкость в обнаруженный термос и завернула рисовые блины в пергаментную бумагу.
– Мы и его накормим, хочет он того или нет! Я знаю, где его искать, – Лина подмигнула Ту и засмеялась, поймав себя на том, что всё утро разговаривает с девушкой, которая понимает её английский не более, чем она её вьетнамский.
Надев тёмные очки, Лина нахлобучила бумажную шляпу Берри, помахала Ту и выбежала из дома. И сразу вернулась. Желудок взбунтовался, кулинарные старания Ту отправились в унитаз.
– Переела, – вздохнула Лина. Она присела в массивное кресло под ярким панно расшитым цветами, когда исчезло головокружение, поднялась.
Размахивая большой полотняной сумкой, Лина продиралась на окраину селения, неловко скользя и утопая в вязкой жиже. Нехотя усмирила шаг, отвоёвывая обувь у жёлто-бурой трясины, которая засасывала по щиколотку. Коричневые разводы украсили ноги замысловатым кружевом. Оттерев со лба пот, и тяжело дыша, решила, подражая местным, разуться.
Повесив сандалии на палец, она преодолела ряд глинобитных узких хибарок, пытаясь отгадать, где разместилась съёмочная группа. Никаких автомобилей, мотоциклов или гаражей...
Лина тщательно выбирала путь, придерживаясь заборов. Солнце обжигало макушку. Острый запах гниения сбивал с ног, как шар кегли. Зажимая нос пальцами, Лина чавкала по лужам и широко улыбалась женщинам, которые сидели на корточках перед вонючими тазиками с мелкой рыбёшкой и глядели из-под козырьков веранд ей в след.
 
У металлической сетки, выкрашенной в небесно-голубой цвет, Лина перевела дух, глотнула воды из пластиковой бутылки. За ограждением пылились разбросанные детские игрушки, между сломанными грузовичками и безрукими куклами по двору расхаживал тощий петух. Круглолицая девочка развешивала на верёвке малюсенькие одёжки, в коричневых ногах крутились желторотые утята. Лина умилённо помахала им рукой. Девчушка испуганно вскрикнула, но потом засмеялась, через секунду она оказалась по другую сторону забора и следовала за Линой по пятам. Почти от каждого дома отделялось несколько чумазых детишек, и увязывались следом. Лина радовалась, что захватила наличные. Она совала скомканные доллары в липкие ладошки.
– Берите-берите! Это американские деньги! Тратьте на сладости и развлечения!
Вместе с чумазой бандой Лина взбиралась по холму все выше. Осторожно обходила замершие посреди узкой террасы фигуры пожилых женщин, стараясь не глядеть вниз и не думать, что тропа забирает все круче в горы. Хрупкие, но сильные руки, то и дело вытягивали её из грязи, когда Лина увязала по колено. Она благодарила и вела отряд вперёд, надеясь, что не поранит босые ноги. Инфекция пугала больше вывихнутой шеи.
Теперь солнечные лучи почти не проникали в крону манговых деревьев, едва согревая влажную прохладу. С удовольствием вдыхая терпкий мшистый воздух, полный кислорода, Лина не верила, что наконец-то достигла рощи – из дома Чан Виня до неё казалось рукой подать. Сквозь детскую болтовню строительный гул нарастал. Резкий хлопок разнёсся над головой будто выстрел. Серые крылья замелькали в ветках. Проводив взглядом испуганных маленьких птичек, Лина опустила голову и... взвизгнула. В шаге проползла салатовая змея, неторопливо скользнула в кустарник. Чумазая детвора засмеялась, загалдела, мальчишки кинулись ловить в зарослях тонкое извилистое тело.
Очень медленно Лина обулась… и, не разбирая дороги, рванула к пятну света в расщелине папоротников. Низкие ветки хлестнули по лицу, вцепились в одежду. Лине казалось это когти летучих мышей. Корни деревьев выступили из земли, обвили щиколотки точно гадюки. Вскрикивая и спотыкаясь, Лина выбежала из дремучей чащи – сплошь теней и опасностей – на открытое пространство, заскользила по узкой тропинке меж рисовых террас. Хватая руками клочки травы, задыхаясь, взобралась на вершину холма. И замерла.
Оранжевый свет обнимал долину. Чёрный дым оттеснил клочья белого тумана к извилистой реке, среди зелёных плантаций индиго, по берегам ютились редкие хижины. Треск нёсся в лицо вместе с жаром, глаза слезились. Спустя секунду Лина поняла – невыносимое сияние – высокое пламя. Разглядела в кольце пожара поваленный на бок вертолёт, который по инерции ещё медленно шевелил погнутыми лопастями.
Стаккато взрывов оглушило. Эхо шарахнулось от каменистых уступов. Шляпу сорвал ветер, швырнул в воронку густого дыма. Лина запоздало вскинула руки, зажала уши. Желтоватую почву прошили кратеры, вверх по контуру летела земля. Огонь перекинулся на сваленные деревья, раскиданные скелеты легковых машин. Фигурки в форме американской армии подпрыгивали и падали. Развороченное поле усеяли неподвижные тела.
Нескончаемые мгновения Лина вглядывалась вниз. В лицо дышал раскалённый воздух, но тело закоченело. Пропитывавшаяся кровью земля обжигала подошву могильным холодом. Вырываясь из гипнотических тисков хаоса и разрушения, Лина отыскала глазами безопасный спуск.
К высокому ограждению приникла горстка деревенских жителей, заглядывали в прорехи металлических листов. Дети носились друг за другом и бросали камни через забор. Размытую колею, смутно напоминающую дорогу, обрывал механический шлагбаум. Под козырьком пропускного пункта белокожий охранник кричал в рацию, перекрикивая шум за спиной. Он умолк, проводил Лину взглядом, но не остановил.