Ярмарка невест (СИ)

— Да уж, Петр Федорович, надеюсь, вы меня козлом отпущения никогда не надумаете сделать, — проворчал Петька.
— А ты мне повод не давай, — парировал я, разглядывая теперь девицу, которую Дидро скоро прямо на полу разложит. Словно услышав мои мысли, к нему подошли два рослых лакея в ливреях и париках и твердо указали на лестницу, ведущую на второй этаж, где были как раз комнаты для утех приготовлены. Спорить Дидро не стал, и позволил утащить себя вместе с уже полуголой девицей наверх. — А хороша девка, все при ней, — я поцокал языком, выражая тем самым, что оценил персонал клуба.
— Да, хороша. Даже жаль такую в лапы лягушатника отдавать, — Румянцев вздохнул.
— Ее никто не заставлял, — я пожал плечами. — Это мое условие было, чтобы только тех брать, кто сам проситься будет. Андрей Иванович сказал, что таких было даже больше, чем он рассчитывал, так что пришлось даже отбор делать, покрасивши, да пофигуристее выбирать. — И посмышленей, добавил я про себя. Потому что все эти девицы так называемые «постельные агенты», только вот гостям знать об этом не нужно, а то еще настроение испортится. Сюда они приглашены жизнью наслаждаться, вот и пускай наслаждаются, разве ж мы против?
— Ваше высочество, — к нам подошел Ушаков, и поклонился. — Как вам праздник?
— Очень оживленный. Даже странно, что у всех этих людей хватает сил так веселиться после празднования у ее величества, — я отвечал достаточно громко, чтобы все заинтересованные люди услышали. При этом никто не высказал удивления из-за того, что хозяин «узнал» меня, невзирая на маску. Но на эти маски давно уже перестали обращать внимание, надевая их лишь как дань правилам клуба.
— В вашем голосе чувствуется усталость, позвольте проводить вас, ваше высочество, в тихое место, где вы сможете немного отдохнуть, посидев в тишине, — я внимательно посмотрел на Ушакова. Вроде бы мы не планировали никаких посиделок.
— Разве в вашем замечательном клубе возможно отыскать место, в котором будет тихо? По-моему, шум праздника слышен даже во дворце, — ответил я, вглядываясь в его лицо, и пытаясь понять, что же ему от меня надо. Но по физиономии Ушакова ничего нельзя было прочесть, словно он действительно хочет провести меня в тихое местечко, где я могу отдохнуть от этого бесконечного шума, который преследовал меня уже без малого сутки, и от которого я чувствовал подступающую мигрень.
— Поверьте, ваше высочество, нет ничего невозможного и при определенном старании можно добиться и тишины посреди базара. Пройдемте за мной, ваше высочество, я обещаю, вы будете удивлены.
Пройдя за Ушаковым на второй этаж, миновав ряд комнат, в которых гости развлекались в другой, так сказать, плоскости, мы зашли в небольшую комнату, оказавшуюся кабинетом. Дверь за моей спиной закрылась и все звуки словно отрезало. Я недоуменно покосился на дверь, здесь действительно было тихо, настолько, что в ушах, отвыкших от тишины, зазвенело. За массивным столом сидел Татищев, и просматривал при свете нескольких свечей какие-то бумаги. На звук открывшейся двери он обернулся и тут же вскочил, поклонившись в знак приветствия.
— Видимо Андрей Иванович полагает, что рассказать вы, Василий Никитич, можете столько всего интересного, что это может насторожить кого-нибудь, кто и вовсе не должен знать о нашем разговоре, — я говорил в то время, как шел к столу, за которым сидел Татищев. Комната была настолько маленькой, что кроме стола и стоящего в углу дивана, ничего в ней больше не поместилось бы.
— Мне Андрей Иванович почти этими же словами объяснял необходимость встретиться именно здесь в этом царстве порока, в этом вертепе, который этот старый пень решил на старости лет создать, — Татищев поджал губы. Надо же, кому-то, как оказалось, не нравился клуб. Чудеса просто.
— А вы, я погляжу, не в восторге от детища Андрея Ивановича, — усмехнувшись, я сел напротив него, сложив руки на столе.
— Нет, не в восторге, ни в малейшей степени, — Татищев сложил бумаги, которые до момента моего появления тщательно изучал, и подвинул довольно внушительную стопку мне. — Андрей Иванович ввел меня в курс дела. Не понимаю, к чему такие предосторожности, никакими особыми секретами я не владею, но, раз уж сам Ушаков настаивает на том, чтобы провести наш разговор именно здесь, то я не буду спорить с ним из-за пустяков, — махнул он рукой. — Если я все правильно понял, речь пойдет о Демидовых?
 
— О них, родимых, — я кивнул, подтверждая его слова. — Они уже поди засиделись в Петропавловской крепости. Сколько же можно их за казенный счет кормить? Пора уже и допросить, но для этого мне нужно знать о них как можно больше.
— О самих Демидовых я знаю мало, — предупредил Татищев. — Лишь о том, что скрывают в себе Уральские горы.
— Хорошо, давайте так, среди ваших знаний есть такие, которые могут, к примеру, вызвать бунт, приведший к убийству посланника ее величества? — спросил я, тщательно подбирая слова. Татищев глубоко задумался, а затем поднял на меня глаза и кивнул.
— А ведь, ваше высочество, пожалуй, я действительно знаю нечто, способное или окончательно похоронить Демидовых, или предоставить им шанс на спасение, — Татищев обхватил подбородок рукой и сделался еще задумчивей. — Если позволите, ваше высочество, я, пожалуй, начну, а то мы здесь вечность проведем.
Вышел я из кабинета и присоединился к Румянцеву спустя час. Петька все это время простоял, подпирая колонну, и весь этот час всем старательно отвечал, интересующимся, что у меня живот прихватило, и я сижу в месте раздумий, но скоро, дай бог, выйду, чтобы провести окончание вечера в обществе таких милых людей.
— Ну что, удачно? — спросил Петька, и уже по его тону я определил, что он в курсе того, с кем я встречался, и что это вовсе не юная прелестница, прибежавшая сюда ко мне на свиданку.
— Как ни странно, но, да, — я встал на свое место, опираясь спиной на мрамор, чья прохлада чувствовалась даже через камзол. — Я бы прямо сейчас побежал арестантов будить, чтобы мы уже смогли познакомиться. Но, по здравому размышлению пришел к выводу, что полученной информации следует как следует улечься. Поэтому мы сейчас уйдем по-английски, чтобы хоть немного выспаться, и после обеда ты поведешь нас на штурм ледяной цитадели, — я пафосно поднял руку, и Петька хохотнул, но сразу же заткнулся, продолжая зорко осматривать пространство вокруг нас. Решено, уже сегодня потешный бой, а завтра я поеду в Петропавловскую крепость. Надеюсь, Демидовы не откажутся со мной побеседовать.
  
Глава 16
 
— Уже второй вечер я удивляюсь, как можно так сильно увлечься игрой, чтобы забыть все взятые на себя обязательства? — покачал головой Ушаков. — Скоро мне совесть уже не позволит устраивать подобные вечера.
— С совестью мы как-нибудь договоримся, — пробормотал я, просматривая бумаги, которые постельные агенты притащили утром Ушакову, а он в свою очередь принес мне. Это были не оригиналы, а копии, которые быстро снимали клерки, а девушки затем снова подсовывали вынутое содержимое карманов на место. В основном там был мусор, но на несколько любовных записок стоило обратить внимание, чтобы вовремя кое-кому хвост придавить. Отбросив очередную бумажку с записанными на ней виршами собственного сочинения секретаря английского посольства, я потянулся. Скоро идти сражение, придуманное Елизаветой устраивать, а как неохота, просто сил нет. Я шмыгнул носом. Вдобавок ко всему, похоже, что простудился. Тело ломило, а щеки горели. Потрогав лоб, я определил его как умеренно горячий. Скорее всего, небольшая температура поднимается.
— Наличные средства, как мы и договаривались, переправить фон Криббе? — деловито уточнил Ушаков.
— Да, — я кивнул. — Ну и налоги не забудьте, Андрей Иванович.
— Налоги с чего? — хмыкнув, уточнил он. — Никому не запрещено устраивать в своем доме такие вот развлечения. Никто же не виноват, что господ гостей словно кто-то проклинает на азарт и они готовы собственную одежду на кон поставить, лишь бы отыграться.