Миллион миров с тобой (ЛП)

Затем чья-то рука хватает меня за ворот мантии и начинает ощупывать. В первом приступе шока я предполагаю, что какой-то придурок пытается изнасиловать меня, что я бы нашла отвратительным, если бы не чёртов апокалипсис. Я отвожу кулак, чтобы ударить противника в лицо и вижу, как Ромола поднимается на ноги.
И теперь она сжимает мою Жар-птицу, такую же, как та, что висит у неё на шее.
— Отдай обратно! — я бросаюсь на неё, но Ромола толкает меня в сторону тяжёлым посохом, который держит в другой руке. Я снова падаю, но отползаю подальше от неё. — Что ты делаешь?
— Завершаю эксперимент, — она улыбается с полным удовлетворением. — Мы не были уверены, что это сработает. Но похоже, что так оно и есть.
Земля снова грохочет под нами, достаточно, чтобы сбить меня с ног. Ромола остается на ногах с помощью своего посоха.
Если она думает, что эта палка может защитить её, она ошибается. Мне всё равно, как сильно она бьёт, как жестоко она ранит меня. Единственное, что имеет значение — это возвращение Жар-птицы.
— Как вы смогли это сделать? — говорю я, с трудом поднимаясь на ноги. — Как вы смогли уничтожить целую вселенную?
— Это не мы, — говорит Ромола. — Это ты.
О чём ты говоришь? Я хочу протестовать. Это невозможно. Я ничего не сделала, чтобы разрушить эту вселенную. Я бы никогда этого не сделала!
Но мой разум уже возвращает меня к сегодняшнему дню. К моему первому взгляду на Ромолу, который заставил меня насторожиться, но недостаточно. До того момента в Ватикане, когда Папа Марта забрала у меня Жар-птицу.
— Ты забрала её у Папы, — говорю я Ромоле, когда мы стоим под зловеще темнеющим небом. Факелы, всё ещё горят вокруг нас, единственный оставшийся свет. — Ты прикасалась к ней. И когда она была у тебя, ты сделала что-то...
— Гарантировала, что ты спровоцируешь разрушение всего этого измерения в тот момент, когда попытаешься выпрыгнуть из него. Счастливый момент. Я думала, что мне придётся накачать тебя наркотиками и снять её с твоей шеи, пока ты спишь. Но благодаря вмешательству Папы и твоей нетерпеливости, что ж.... Мы сделали это даже быстрее, чем надеялись, — улыбка Ромолы должна быть на обложке свадебного журнала, а не при конце света. — Конечно, мы знали, что это может сработать только в одном случае. Ты не попадёшь в ловушку, если будешь знать о ней. Но не похоже, что мы должны беспокоиться об этом, не так ли?
Речь идёт не только об уничтожении Римской вселенной. Это также очень специфический, очень личный заговор Триады, чтобы убить меня.
К счастью, это глупый план. Больной план Главного офиса по спасению Джози показал мне, что происходит, когда кто-то оказывается во вселенной, когда она исчезает.
— Если эта вселенная будет уничтожена, моё сознание просто вернётся домой. А это значит, что я могу прийти за тобой, как только получу в свои руки ещё одну Жар-птицу.
Как бы долго это ни продолжалось.
Ромола громко смеётся, хотя ропот толпы становится всё громче.
— Это случилось бы почти с любым другим путешественником. Даже с совершенным путешественником, если его душа была расщеплена. Если она не была бы расщеплена, мы не смогли бы спасти Джози. Но нетронутая совершенная путешественница с её полной силой, ах, это другая история.
Простите?
— О чём ты говоришь?
— Ты привыкла к привилегиям, не так ли? Комфортно с такими-то талантами. Всё так просто для идеального путешественника, — Ромола делает вид, что изучает Жар-птицу, приз, который она получила. — Это потому, что идеальные путешественники теснее связаны с другими измерениями. Но, видишь ли, за это приходится платить. Ты настолько синхронизирована с этой вселенной, что можешь сохранить контроль, и настолько синхронизирована, что без твоей Жар-птицы, когда эта вселенная взорвётся...
Её голос затихает, заставляя меня ждать продолжения. Волна холодной паники охватывает меня, когда я понимаю, о чём она говорит. Я говорю это первой:
— Когда эта вселенная умрёт, я умру вместе с ней.
ГЛАВА 13
 
Ромола раскачивает Жар-птицу вперёд и назад, как гипнотизер карманные часы, дразня меня.
— У меня так мало полезных измерений, а мистер Конли так редко позволяет мне заниматься чем-то важным. Я думаю, это скоро изменится, не так ли?
Миллиарды людей вот-вот умрут, а эта идиотка в восторге от своего повышения. Даже моё собственное выживание вряд ли имеет значение по сравнению с этим, но я готова бороться за все наши жизни. Я сжимаю кулаки и готовлюсь принять удар в голову, удар ножом, что угодно.
— Последний шанс, Ромола. Верни мне мою Жар-птицу.
— Последний шанс, — эхом отзывается она. — И ты только что его потеряла.
Ромола отбрасывает посох. Я вижу, как её рука тянется к собственной Жар-птице, чтобы прыгнуть и я бросаюсь на неё...
... и приземляюсь на голую землю, когда она стремительно уворачивается.
Я поднимаюсь с земли и отчаянно оглядываюсь, уверенная, что увижу Ромолу даже среди нарастающего хаоса... где там! Её жёлтое бархатное платье, яркое в темноте, выделяет её в толпе, собравшейся внизу. Я бросаюсь вниз по склону, не обращая внимания на кровоточащие порезы на лице и руках, отчаянно пытаясь дотянуться до неё. В толпе я теряю её из виду, снова вижу, снова теряю. Но, наконец, я замечаю жёлтый бархат, сосредотачиваюсь на нём и бросаюсь за ней. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, я хватаю Ромолу за плечи, разворачиваю и рычу:
— Верни. Её. Назад.
— Чего ты хочешь от меня? — её ухмылка исчезла, сменившись чистым, искренним ужасом.
Мой желудок сжимается, когда я вижу, что она не держит Жар-птицу в руке и её нет на шее. Это версия Ромолы, которая принадлежит этой вселенной. Той, чей двойник только что предал её.
— Как ты думаешь, что я сделала? Я клянусь, странные знамения в небе не моя вина...
— Я знаю, — я отступаю назад, наполовину в трансе. — Я знаю.
Ромола только что покинула это измерение, унося с собой и свою Жар-птицу и мою.
Это значит, что я застряла здесь, на краю света, без малейшего шанса на спасение.
Я падаю на колени, слишком ошеломлённая, чтобы даже закричать.
"Им нужен был идеальный путешественник, чтобы уничтожить вселенную", — думаю я в оцепенении. Они этого добились.
А теперь я умру так далеко от дома, как ещё никто не умирал.
Я действительно, буквально, ничего не могу сделать. Без Жар-птицы я бессильна. Я попала в ловушку умирающего мира.
Пол, мой Пол, всё ещё может спасти меня. Он единственный, кто может это сделать. Но чтобы сделать это, он должен был уже проверить свой план защиты измерения от разрушения, защитить три разных вселенных и умудриться добраться сюда в самый последний момент. Сколько часов осталось до уничтожения Римской вселенной?
Погоди-ка. Нет. Моё сердце замирает, когда я понимаю, что Пол не сможет спасти меня. Он прибудет в это измерение только с одной Жар-птицей, своей собственной. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что он попытается повесить её мне на шею, позволить мне выжить, даже если он умрёт. Я также знаю, что никогда не позволю этому случиться.
Для меня нет абсолютно никакого выхода.
Кто-то в ужасе вскрикивает. Ещё несколько человек падают в обморок. Я прослеживаю за их испуганными взглядами, устремлёнными на замок Святого Ангела.
Он...плавится.
Буквально плавится. Каменные кирпичи светятся от жара, затем размягчаются, начинают провисать и капать на новые. Замок на наших глазах превращается в вулкан. И насколько я знаю, отец Пол всё ещё внутри.
 
— Пол! — кричу я. — Ты должен выбраться оттуда! Пол!
Толпы священников и стражников убегают, мои глаза едва различают силуэты нескольких человек, выбегающих из дальнего выхода. Но в остальном уже слишком поздно. Когда лава начинает просачиваться вниз по склону к нам, излучая волной обжигающий жар, весь замок Святого Ангела падает.