Боевая горничная госпожи Лешей (СИ)

Илега и забыла бы про музыку, но напев подхватила воодушевлённая и довольная собой витра, что приземлилась на оградку метрах в двух от добычи гончей горничной.
— Да-а-а-а! Да-а-а-а! — восторженно кричала Морозница. — Боль! Смерть! Кровь! Дай мне его мук! Дай мне его страданий! Я ведь хорошая девочка! Я заслужила услышать сладкие вопли отчаяния! Так ведь?
Илега взирала на пленника сверху вниз. Тот потихоньку приходил в себя и пользовался моментом, чтобы отпозлти к ближайшей стеночке, да начать баюкать сломанную руку.
Взгляды гончей и побегушника встретились.
— Не бойся, — мило улыбнулась горничная. — Я зла не держу…
Некромаг расслабился, но самую малость. Быть может, он и был плохим бойцом, но уж точно не являлся глупым наивняшкой.
Он чувствовал подвох.
И Илега не стала долго томить пленника в ожидании.
— Я предпочитаю отдавать его при первой же возможности.
  
Глава 18. Баки буки
 
— Бей! Бей! Бей! Бей! — злорадно кричала витра, чуть подрасправив крылья и бодро раскачиваясь на на оградке. — Кровь! Страдания! Смерть! Депрессия! Диета! Плохие каламбуры!
Движения Морозницы были абсолютно птичьими. Казалось бы, ей с её длинной чёрной шевелюрой, да под жёсткий социалистический музон сама Лешая велела хаером трясти, однако пернатая и не думала исполнять что-то, что не смог бы за ней повторить какой-нибудь случайный попугай.
— Ломай его! Ломай его полностью! Ломай, как Даркен Маллой ломает четвёртую стену! Ну же! Чего остановилась?!
Ох уж эта капризная витра! Между прочим, Илега выдохлась. Да, вот так просто! Она выдохлась! Даже под зельями. То ли их действие уже подходило к концу, — хотя девушка пока не ощущала холода, но вполне возможно, что согревающая алхимоза была рассчитана на больший срок, чем боевые тоники, — то ли горничная и правда потратила столько энергии на довольно-таки бестолковое избиение. Но у неё уже почти не осталось сил и совсем не осталось злости.
Нет, разумеется, никаким чувством удовлетворённости тут тоже не пахло, но тем не менее. Лучше лёгкая опустошённость, которую несложно заполнить лимонным таложенным, чем застрявшая в основании черепа ярость, коию так и не удалось выплеснуть. Главное, чтобы опустошённость была именно лёгкой, а не всепоглощающей, как у сломанной куклы или готового к самоубийству бедолаги, замученного отсутствием перспектив и не желающими уменьшаться процентами по кредитам.
Девушка тяжело дышала, глядя на потрёпанного, но всё ещё остающегося в сознании некромага. Нос и губы разбиты в кровь, несколько рассечений под правым глазом и над правой же бровью: туда приходилась большая часть ударов наотмашь. Горничная специально старалась не лупить противника по левой стороне. На случай, если тот имеет навык работы с корсиканской школой магии и умеет направлять боль в заклинания.
Хотя… пожалуй, эта предосторожность была излишней: правая рука лекаря, та самая, которой тот мог бы колдовать, всё равно была неработоспособна. Противник несколько раз пытался поднять её, чтобы защитить лицо, но хлёсткие удары по месту перелома и рядом с ним быстро отучили пленника от подобных манёвров.
А вот что лишней предосторожностью не было, так это шприц с уничтожающей магический контур алхимозой, воткнутый в обвивающее шею некромажека растение. Любопытно, что после того, как конструкт, по сути, оказался уничтожен, оживлённый им лекарь всё ещё был способен дышать и издавать сколько-нибудь осмысленные звуки. Надо будет указать это в рапорте для аналитического отдела. Наверное это что-то значит.
— Ну что, касатик, помнишь, я обещала тебе засунуть интернет-кабель в непредназначенные для этого места?
В усталом взгляде некромажека уже видать решившего, что в ближайшее время список плохих вещей, которые должны с ним произойти, не будет пополняться, можно было увидеть первые признаки паники.
— Сейчас я тебе покажу, куда! — Илега подхватила с покрытой грязным талым снегом земли обломок волшебной палочки, зафиксировала левой рукой голову пленника, а затем вогнала заострённый кусок кости ему прямо в глазницу. — Та-да!
 
Некромажек ещё разок дёрнулся, а затем весьма правдоподобно обмяк. Стоило девушке выпустить его голову, как та сначала качнулась к груди, затем — свесилась к левому плечу, а в итоге и весь торс начал скользить в ту сторону, словно бы убитый пожелал уютно улечься на бочок.
— Ха! — выкрикнула витра, широко расправив крылья и вытянув шею. — Жёстко! Хотя, надо признать, я думала, ты его сейчас поставишь на колени и начнёшь стягивать штаны.
— Что? — горничная бросила непонимающий взгляд на Морозницу, затем на пленника, после чего тряхнула головой и зашагала к лежащему в стороне пистолету. — Вот ещё?! Не заслужил он такого удовольствия! Для этого у нас должны были сложиться куда более тёплые отношения, и либо случиться мой разрыв с Пуфей, либо этому некромажеку следовало бы сменить пол на женский.
Птица неспешно сложила крылья.
— В любом случае, я недовольна. Я кровопролитиев ждала, а ты ему просто кусок кости в глаз воткнула. Брутальненько, но мало и скучно.
Илега подняла пистолет, беспечно обтёрла его от грязи о штанину, а затем принялась спокойно и методично менять обойму.
— Если хочешь веселья, то будет тебе веселье. Я хочу дать возможность куклам из подпольного клуба, где этот ублюдок деньги зашибал, вернуться в строй. А я не знаю лучшего способ это сделать, нежели дать тем, кто ещё способен испытывать злость, отыграться на мучителях, а тем, кто не может уже чувствовать ничего — попытаться раздуть искорки обиды и гнева.
Морозница изогнула бровь и склонила голову на бок.
— Вот как? Думаешь, справишься лучше полновесных психиатров?
Горничная неспешно прицелилась некромагу в середину грудной клетки и спустила курок. Грохот пороховых газов многократно отразился от стен, с каждым разом становясь глуше и слабее.
— Кто знает? — пожала плечами девушка, ставя оружие на предохранитель и возвращая в кобуру. — Но что-то мне подсказывает, что мы на всех психиатров не напасёмся. Богемия катится в бездну. Снаружи это пока не очень заметно, но народ уже поддаётся панике.
— Ты это про ту истерию с крупами и консервами?
— Угу, — Илега сделала паузу и прислушалась к переговорам на канале: союзники уже выехали по координатам горничной и даже достигли хвоста пробки, так что, ждать их оставалось всего несколько минут. — Мы-то с тобой этого почти не чувствуем. Ты — фамильяр дочери пана ректора, а я — жрица богини, являющейся, по сути, его проектом. У нас имеется большой приоритет по поставкам. Просто огромный. А вот рядовым жителям зачастую приходится иметь дело с пустыми магазинными полками.
Витра фыркнула.
— Ну так нормально же! Буквально сегодня утром официально началась война с Речью Посполитой, а в ближайшие недели ещё и Российская Империя включится во всеобщее веселье!
Начавшая было веселиться Морозница как-то подрастеряла энтузиазм, поймав тяжёлый затравленный взгляд Илеги, а затем добавила, пытаясь как-то сгладить впечатление:
— Да не беспокойся ты, у пана Маллоя ведь есть план. Этот человек умеет видеть возможности в хаосе.
— Да-да-да, — осклабилась горничная. — Знаю я, как оно бывает. Он-то уверенной поступью будет двигаться к вершине, а все остальные… будут просто теми, кого спрессуют в блоки, из которых будут возведены ступени этой лестницы.
Морозница сделала два осторожных боковых шажка по оградке поближе к девушке и вытянула шею, после чего произнесла вкрадчиво:
 
— Но ты ведь любимая камеристка госпожи Лешей. А госпожа Лешая — будущая жена сына ректора. У тебя всё будет хорошо.
Илега медленно перевела грустный взгляд на птицу. А затем тепло улыбнулась, подошла и мягко прижала ту к нагрудным бронепластинам.
— У тебя ведь всё было плохо, пока тебя не обратили в витру, верно?
— Понятия не имею, — честно призналась та. — Я не помню своего прошлого, да и не могу себя представить человеком. Мне ваши тела кажутся крайне неуклюжими.