Рождение сверхновой (СИ)
— Мадам… — осторожно начинает старший. Напарник стоит чуть сзади и руку, паршивец, так же держит на кобуре. Однако мне сходу делают неожиданный подарок. Буду последней дурой, если не выжму из него всё до последней капли. Неуловимым движением делаю плечами стойку балерины, носик задираю чуть выше, чем надо, холодно поправляю полисмена:
— Мадмазель, — лицо в сторону, но глаза слегка скашиваю на старшего. Ещё стрельнуть ими в напарника. Есть контакт! Парни слегка теряются. Стрельба глазами придумана не мной и уже давно. И в свой с виду холодный тон вкладываю небольшую порцию кокетства.
— Мадемуазель… — старший приходит в себя, смотрит в мой паспорт, — …Пак. Я — старший констебль Триаль, полиция Квебека. Вам придётся пройти с нами.
— О-о-о, я что, арестована, офицер? — усиленно хлопаю глазами на старшего.
— Г-х-м-м, старший констебль, — поправляет меня старший констебль Триаль, — Нет, мадемуазель, вы всего лишь задерживаетесь. До выяснения.
Последнюю фразу не очень понимаю, но мне это не мешает. Я вообще не обязана что-то понимать.
— А по какой причине? — опять невинно хлопаю глазками, и поясняю вопрос, — Мне просто самой очень интересно. Что такого страшного я успела натворить в Канаде всего за один неполный час?
— Вы подозреваетесь в терроризме… — не веря самому себе, бурчит констебль. Старший. Его помощник уже не терзает нервно кобуру, откровенно лыбится. Ещё немного и они от меня совсем отстанут. Но нет! Я такого не допущу! Лишить себя такого весёлого приключения? Да ни за что!
— О-о-о! — мой изумлённый взор останавливается на поясе констебля. Старшего. Сбоку интригующе поблёскивают браслеты. Хочу! Протягиваю обе лапки к нему.
— Если я террористка, то вы должны надеть на меня наручники. Давайте, надевайте! — требую я, про напарника тоже не забываю, — И пусть он уже вытащит пистолет из кобуры! Сколько можно её мять? От этого калибр не увеличится.
Старший снова теряется, шаблоны рвутся один за другим. С видимым усилием он собирается.
— Давайте обойдёмся без таких крайностей, — предлагает он, — Вы же не собираетесь сопротивляться?
Опять округляю глаза. Эх, сколько же им работы сегодня досталось, если такие странные идеи вдруг возникают!
— Мне? Слабой хрупкой девушке сопротивляться двум крепким мужчинам? — быстро перевожу взгляд с одного на другого и заканчиваю неожиданно для них, — Да ещё таким красивым.
Старший опять впадает во временный, — я надеюсь, — ступор. Из замешательства его выводит звук со стороны напарника. Тот, отвернувшись, что-то хрюкнул невнятное. Отреагировать он не успевает. Знаете, что такое двоечка в боксе? Вот это она и есть.
— Раз я подозреваюсь в терроризме, то хочу наручники и вооружённый конвой! — требовательно трясу лапками перед старшим констеблем. Напарник всхлипывает.
— Ну, что вам, жалко что ли? — включаю взгляд кота Шрека. Самой интересно, устоят они или нет? Не устояли. Старший снимает наручники и, окончательно сбитый с толку, цепляет их на мои запястья. Наблюдаю с огромным интересом и отчасти с восторгом.
— Прошу вас встать и следовать за нами, — предлагает Триаль. Ничего не имею против. Естественным движением протягиваю руки, левую чуть впереди. Таким же естественным образом полицейский подставляет свою, пожалуй, он и сообразить не успевает, что делает. Только пожив в Корее, я понимаю, насколько галантны европейские мужчины. Рефлексы быстрее разума и сильнее дисциплины.
Идём по направлению к стойке и выходу. У стойки расстроенный всей этой историей мсье Буланже. На лице портье злорадная ухмылка. Чуть притормаживаю.
— А он? — показываю старшему глазами на младшего.
— Что?
— Почему он пистолет не вытащил? — капризным тоном избалованной девочки спрашиваю Триаля. Старший тяжело вздыхает, кивает напарнику. Тот охотно вынимает оружие. Вот, теперь я довольна. Мы идём к выходу.
— Ой! — я опять останавливаюсь, оглядываюсь на Буланже, — Мсье Буланже! Сумку!
Мою дорожную сумку подхватывает напарник. Я ещё успеваю состроить рожицу портье и показать ему язык. Несказанно для меня противное лицо вытягивается в недоумении. Отложу в копилку самых лучших воспоминаний.
— А вам, портье, это дорого обойдётся! — кричу ему уже на выходе, — Очень дорого!
— Угрожаете? — спокойно интересуется младший полицейский уже на улице.
— Парня надо предупредить, что у него будут сложности, — объясняю ему расклад, — Он отправил в полицию мировую звезду. У него и руководства отеля впереди очень весёлая жизнь.
— Вы мировая звезда? — спрашивает Триаль, пока усаживаемся в автомобиль.
— А разве по мне не видно? — распахиваю глаза на такую широту, что мой старший констебль слегка жмурится. И сразу перевожу тему:
— А у вас в участке все полицейские такие импозантные мужчины? — в голос мне не надо добавлять заинтересованности, скорее надо её придерживать.
— Все, — уверенно отвечает Триаль, — кроме женщин-полицейских.
— Шарман! — удовлетворённо отзываюсь я и умолкаю. Долго молчать всё равно не пришлось. Через две-три минуты мы на месте.
Здесь я и вижу вывеску: 7920, Бульвар Сен-Лоран, Монреаль. Заходим. Знакомая по многим фильмам обстановка. Больше похожа на слегка военизированный офис, российский околоток совсем другой, более брутальный.
— Ай! — кто-то сильно и грубо дёргает меня в сторону. Чуть не падаю, но инстинктивно опираюсь на ту же грубую лапу, обхватившую мою левую руку чуть выше локтя. И быстро-быстро перебирать ногами пришлось.
— О-о-о-у-х! — потираю травмированное место, непроизвольно даже слезу вышибло из глаз, осуждающе смотрю на мрачную и злобную морду лица какого-то хмыря. Дюжая фигура в форме всем видом источает угрозу.
— Вы чего?! — я вижу, как все вокруг смотрят и почему-то не вмешиваются. А почему это они не вмешиваются?
— Старший констебль Триаль, — поворачиваюсь к нему, — почему вы не предупредили, что у вас меня будут обижать?
— Клод, прекрати, — Триаль будто проснулся, встал между нами и, мягко положив мне руку на плечо, повёл в угол помещения. Там были сиденья, кажется, несдвигаемые, и дверь в какой-то закуток. Рядом обыкновенный письменный стол.
Не могу вспомнить из доставшегося мне даром опыта ничего полностью аналогичного. Но нечто похожее было. Добрый и злой следователи, психическое подавление задержанного с целью без проблем снять чистосердечные показания. Это местное пугало для задержанных и арестованных. И вряд ли ему позволено открыто заниматься рукоприкладством. Хотя рисковать я не собираюсь, мне следует его как-то нейтрализовать.
Мою дорожную сумку ставят на стол, рядом лежит лёгкая сумочка «Луи Виттон». Один из полицейских открывает и осматривает большую. Слёзы у меня мгновенно высыхают. Одариваю непрошеного инспектора моих личных вещей самой своей очаровательной улыбкой.
— Мсье хочет полюбоваться на мои трусики? О-о-о-у, мсье знает толк в извращениях, — в моей улыбке можно найти что угодно, кроме осуждения. Но почему-то полисмен краснеет и отходит. Шапочный досмотр всё-таки провёл, открыл и аккуратно поворошил вещи.
Кто-то негромко хихикнул рядом. Оборачиваюсь, рядом две девицы средних лет. Мари и Полина. Насколько понимаю, они будут проводить обыск и опись изъятого имущества в том самом закутке.
Полтора часа мы занимались этой тягомотиной. За это время в участок привезли и сразу упрятали в обезьянник пожилую шумливую индеанку. Я из вредности постаралась продлить процедуру, которая и без того нудная. Одни деньги, почти десять тысяч долларов, пришлось пересчитывать минут десять.
— А почему нет списка визиток? — прочитав опись, спрашиваю я, — Сделайте отдельным приложением, там есть очень важные контакты.
Кстати, это правда. Там есть контакты с французским, корейским, японским телевидением. С несколькими важными лицами из «Sony Music», да много всего.
Минут десять занимались сканированием и оформлением визиток. Описывали все предметы моего туалета, вплоть до отдельных колготок и лифчиков.