Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

Британцы переглянулись, такого никто не ждал, но Кудрофф повернулся к сидящим сзади и медленно, значительно кивнул. Те тоже кивнули в ответ. Дэвид ответил за всех:
— О'кей! Мы принимаем ваше приглашение. А когда? После получения отчета?
— Да отчет уже несколько часов как полностью готов! — ликующе заверил Смирнов. — Никаких неприятных сюрпризов, уверяю вас, уже не будет!
Англичане снова переглянулись. Это была хорошая новость. Обычно эта странная Россия преподносила как раз множество неприятных сюрпризов. То следы обыска в оставленных в отеле вещах, то непонятные сложности при пересечении границы…
Они уже ехали вдоль реки, а перед симпатичным домом с вывеской «Союз» машина встала. Смирнов и его английские коллеги, подхватив вещи, прошли внутрь. Делегация быстро оформила карточки на проживание в отеле, получила ключи и талоны на завтрак, снова спустилась и с воодушевлением расселась в смирновской машине. На часах было 23.05 — по лондонскому времени восемь вечера, самое время доехать до дома их нового русского друга и хорошенько поужинать.
— Ну, что, ребята, — по рации подал голос членам следственной группы полковник Соломин, — работа началась. Не подкачайте!
  
Звонок
 
Артем попытался свернуть свое присутствие в офисе до минимума и… не сумел. Едва он передал Соню из рук в руки Екатерине, ему позвонили, и пришлось немедленно ехать выручать клиента. Дело было старое, затяжное и противное, и сначала Артем с огромным трудом выдворил вломившийся в бухгалтерию клиента недружественный ЧОП, затем долго вел переговоры с судисполнителем, пришедшим исполнять свою службу с не до конца заполненными документами, так что домой он вернулся за полночь. Катерина сидела на кухне с книжкой.
— Ну, что? — заглянул он к ней.
— Спит, — скорбно отозвалась помощница, — вы что, поругались? Лица на девчонке нет. Я спрашиваю, что стряслось, а она сидит, молчит, и только слезы текут и текут.
Артем вздохнул, и Катерина, по-своему истолковав это нежелание объяснять, что стряслось, покачала головой:
— Нельзя так с девушками поступать, Артемий Андреевич.
Зазвонил мобильный, и Артем, жестом призвав девушку к тишине, принял вызов. Это был отец.
— Здравствуй, папа.
— Ну, добрый вечер, что ли… — Павлов-старший прокашлялся. — Тебя тут разыскивает жена Бориса Черкасова.
— Черкасов?
— Помнишь такого? Учился с вами в группе. Кажется, в испанской подгруппе… Такой красавец, прямо Иван Поддубный.
Артем на мгновение провалился в прошлое. Он прекрасно помнил почти всех своих однокашников, но забыть Черкасова было и вовсе нереально. Борис отличался могучим телосложением и выступал с Артемом как-то на первенстве Высшей школы КГБ по гиревому двоеборью. Будущий адвокат Павлов не был фанатом железа, но за зачет «автоматом» по физкультуре и два дополнительных выходных для подготовки к соревнованиям тоже записался в гиревики. Кстати, занял второе место по «Вышке» в своей весовой категории, о чем сохранил на память грамоту и какой-то значок типа «гиревик-разрядник. 1-й разряд». Борька тогда тоже выступал и, несмотря на потянутое сухожилие правой руки, вырвал победу у нечеловечески сильного Жени Болшева, которого все звали по фамилии Больший.
— А что случилось?
— Ты, будь добр, позвони Елене и поговори, — тихо сказал отец. — Она очень просила, и голос у нее был встревоженный. Сказала, можно звонить даже ночью. Ты телефон-то помнишь?
— Помню. Если он, конечно, не менялся последние лет семь.
— Не менялся. Елена сказала, что телефон прежний. Как и квартира. Все. Позвони. Целую! Будь здоров.
Артем попрощался и отключил телефон. После выпуска всех их разбросало по миру, и Борис, кажется, трудился где-то в Мадриде или Барселоне. Один раз они вместе пообедали в мадридском ресторане «Чисту», где на больших глиняных мисках жарили черное мясо баскских быков. Ресторан принадлежал семье басков, которые всячески отрицали какую-либо принадлежность к радикалам. Они тогда славно посидели и с тех пор…
 
«Что ж такое стряслось?»
Артем открыл толстую записную книжку, куда последние лет двадцать аккуратно записывал все контакты, телефоны и адреса. По большинству из них заботливая секретарь Катя постоянно рассылала поздравительные открытки — к Новому году и Дню Победы.
Борис Черкасов был между Черномырдиным и «Чебурашкой», под именем которого Артем записал все контакты Эдуарда Успенского, когда помогал ему вернуть авторские права на ушастого киногероя.
— Ага… вот он.
Павлов снял трубку, но вот номер набирать не спешил. В свете происходящих вокруг него событий торопиться не хотелось, и он совершил маневр, который давно не применял. Порывшись в портфеле, достал новый мобильный аппарат и два конверта с сим-карточками. Вскрыл конверт, достал карту, разобрал и собрал трубку. Теперь у него появился зарегистрированный на чужого человека телефон, с которого можно было пару дней делать конфиденциальные звонки. Артем, как никто другой, знал возможности и манеры своих бывших коллег; они и в нынешние сложные для ведомства времена не снимали крепких рук с пульса граждан.
  
Хозяин
 
— Люсенька, солнышко, еще морсику!
Порядком захмелевший и раскрасневшийся, как астраханский помидорчик, Николай Иванович послал жене воздушный поцелуй. Она решительно кивнула и заспешила на кухню, подхватив два одинаковых хрустальных кувшина производства Первого Тверского стеклокомбината. Англичане проводили взглядами засеменившую хозяйку в явно тесном ей вечернем платье. Смирнов решительно потребовал от жены «принимать британцев на высшем уровне».
— Господа, предлагаю, если вы не возражаете, по сигаре, — поднялся декан.
Он действительно решил как следует ублажить своих ночных гостей, а потому специально для этого вечера были куплены сигары. Три штуки. И если бы все гости собрались курить, ему пришлось бы прикидываться некурящим. Однако сутулый, назвавшийся, кажется, Чейзом, отказался. Смирнов запомнил это лишь потому, что именно так звали его любимого американского комика Чеви Чейза. Тем не менее в соседнюю с гостиной комнату, громко именовавшуюся «профессорским кабинетом», прошли все четверо. Николай Иванович по-хозяйски уселся за стол, а гости заняли диван и два кресла.
— Дорогой мистер Смирнов, когда мы сможем увидеть образцы и результаты испытаний? — поинтересовался Кудрофф.
Он уже раскурил сигару и откинулся на скрипучую кожаную спинку кресла. По правде сказать, сидеть ему было неудобно, но он уже тешил себя мыслью о том, как спустя каких-нибудь пару дней будет отдыхать в своем вековом домике в пригороде Оксфорда. По окончании этой странной операции с дикими и наивными русскими учеными он сможет вздохнуть с облегчением и, возможно, уже не возвращаться в университет. Он давным-давно заработал себе приличное выходное пособие и работал последние годы исключительно в высших целях.
— Кхе-кха! — Смирнов слишком сильно затянулся сигарой и сквозь навернувшиеся слезы проскрипел: — Прямо завтра с утра. — Затем посмотрел на настенные часы — без семи минут два — и поправился: — Точнее, уже сегодня. Утром.
Англичанин кивнул. По Гринвичу был лишь слегка поздний вечер. Самое время для джентльмена идти в клуб и беседовать на важные вечные мужские темы: о лошадях, сигарах, женщинах и политике. Русская водка, обильно подносимая розовощекой Люсенькой Смирновой, и приятная закуска, из которой все гости особо выделили черную икру, произвели свое кулинарно-физиологическое воздействие, и британцы разомлели. Даже гадкие пересушенные кубинские сигары, купленные профессором в каком-то табачном киоске, не казались такими уж неприятными. Кудрофф выпустил густой клуб дыма и мечтательно потянулся. Джентльмену не следовало бы вести себя так фривольно в гостях у малознакомого русского коллеги. Но уж больно хотелось поскорее закончить всю эту восточную кампанию.
 
Смирнов тем временем улыбнулся и вытянул из-под стола пухлую папку.