Танцующий лепесток хайтана (СИ)

Вернее, на уровне глаз Мо Жаня были тонкие нежные губы и острый подбородок Чу.
Ваньнин не успел подняться, а потому так и продолжил висеть вниз головой, но улыбка с его лица медленно сползла, уступая место серьезности.
В следующее мгновение его тонкие, удивительно сильные пальцы решительно обвились вокруг предплечья Вэйюя. Ваньнин каким-то невообразимым образом переместил свой вес, оттолкнувшись ногами, и изящно перевернулся в воздухе.
В одну секунду он буквально парил, в следующую — уже стоял у Мо Жаня прямо за спиной.
Его рука не проскользнула и не расслабилась ни на мгновение, удерживаясь за Вэйюя как за точку опоры. Выглядело это будто сцена из какой-нибудь эффектной исторической дорамы, где герои используют цингун и буквально «летают» в воздухе.
Мо Жань сам занимался трюками и акробатикой, но такого от Ваньнина явно не ожидал. Он развернулся к мужчине, который тут же отступил на несколько шагов назад и теперь опять насмешливо улыбался одними лишь уголками губ.
От вида этой улыбки сердце Мо Жаня налилось солнечным светом и теплом.
Он улыбнулся Ваньнину в ответ:
— Это было... впечатляюще.
— Спасибо, — Чу коротко кивнул, а затем одним движением запрыгнул на сцену и принял исходную позицию. — Я все еще жду тебя, Мо Вэйюй. Долго еще?
Мо Жань тут же последовал его примеру. В следующее мгновение из портативной колонки раздались тихие клавишные переливы, похожие на звук капель дождя, падающих на дрожащую на ветру густую листву.
Ваньнин двинулся первым. Едва касаясь пола он плавно скользнул в самый центр пустой сцены. Его изящные кисти рук мягко очертили в воздухе красивую фигуру, и он легко раскрылся, выполняя грациозный арабеск. К потоку звуков фортепиано в это мгновение примешалась далекая скрипка, и Мо Жань, набирая темп вместе с неровным музыкальным ритмом, одним выверенным прыжком оказался в шаге от Чу. Теперь они танцевали практически синхронно, с той лишь разницей, что в движениях Вэйюя прослеживалась некая разнузданная отрывистость. Его рисунок танца был откровенно хаотичен, жестко контрастируя с плавностью гибкого, словно ивовая лоза, партнера.
Музыка тут же неуловимо изменилась, став более темной, нагнетающей напряжение с каждой секундой. Тихое постукивание барабана, казалось, вторит биению огромного пульсирующего сердца.
Между Чу и Вэйюем всегда оставалось небольшое пространство, но в этот момент оно практически перестало визуально ощущаться, с каждым мгновением сокращаясь. Воздух вокруг двух танцовщиков едва не искрился от с каждой секундой все возрастающего напряжения. В один миг руки Мо Жаня агрессивно опустились к шее Ваньнина, останавливаясь всего в миллиметрах от разгоряченной кожи, очертили в воздухе контуры его изгибающегося тела, а затем резко скользнули к талии — и Чу мгновенно отклонился назад, как если бы «падал». Пальцы Мо Жаня, в это мгновение оказавшиеся на его спине, обожгли прикосновением.
Мо Жань тут же плавно сместил руки снова на талию на мгновение замершего Чу, и мужчина легко, словно перышко, оттолкнулся и буквально воспарил в воздухе, выполняя еще один арабеск, скользящий в нижнюю «ласточку».
Это была очень красивая, замысловатая поддержка, в которой Ваньнин буквально оказывался на несколько секунд в «подвешенном» состоянии — и единственным, что отделяло его от падения, был сам Мо Жань… Вэйюй внезапно остановился, не обращая внимания на продолжающую литься мелодию.
Едва Чу коснулся ногами поверхности, он разжал руки и отступил на полшага назад.
Ваньнин с недоумением уставился на него, а красивые глаза грозно сверкнули.
— Почему ты остановился?..
— Ты слишком напряжен, Ваньнин, — Мо Жань помедлил, но, видя, что на лице балетмейстера застыло неловкое выражение, продолжил. — Если ты будешь так напряжен, можешь ненароком травмироваться.
— Что с того? — Ваньнин скрестил руки на груди. — Это ведь моя проблема...
— Нет, так не пойдет, — Мо Жань покачал головой. — Ты напрягаешься так, словно я собираюсь в любую секунду тебя уронить. Ты… просто попробуй полностью довериться мне. Как недавно, когда ты свесился со сцены, — он заметил, как лицо Чу неожиданно стало непроницаемым и каким-то бледным.
 
— Мо Вэйюй, это моя проблема. И это мое личное дело, — процедил Чу. — Визуально нет абсолютно никакой разницы от того, напряжен я или расслаблен.
— Так не пойдет, — повторил Мо Жань тихо. — Либо мы всё делаем правильно, либо не используем этот элемент.
— С каких пор ты вдруг заделался великим знатоком хореографии, Вэйюй? — язвительно вскинулся Ваньнин.
Сейчас, после выполнения сложных элементов, он выглядел немного разгоряченным и растрепанным. Его свитер с глубоким вырезом слегка сбился, обнажая плечи и интенсивно пульсирующую жилку на тонкой бледной шее, а несколько прядей волос выбились из пучка, свешиваясь на лоб и мягко обрамляя лицо.
Вэйюй, на мгновение забывшись, инстинктивно протянул руку чтобы убрать мешающиеся волосы со лба мужчины — но тот в последнее мгновение резко отклонился назад, изящно прогнувшись.
При этом он выглядел так, словно готов тут же избить юношу лишь за этот простой, сиюминутный порыв.
В следующую секунду он, отойдя на несколько шагов, медленно выдохнул, а затем непроизвольно… содрогнулся.
Движение было почти неуловимым, но Мо Жань всё равно его увидел его потому подсознательно уже ожидал нечто подобное.
В его голову тут же закралась жутковатая догадка.
«Ваньнин, ты, что, боишься прикосновений настолько, что даже от простой поддержки тебе становится дурно?..»
— Что ты так на меня смотришь? — Чу, казалось, уже снова взял себя в руки, опустив на лицо «забрало» своей обыкновенной надменности. От улыбчивого, расслабленного мужчины, дразнившего своего бывшего ученика всего четвертью часа ранее, не осталось и намека.
— Балетмейстер Чу разбирается в хореографии намного лучше меня, — поспешно уступил Мо Жань, чувствуя, что обязан успокоить этого безумно гордого человека, который, похоже, был смертельно уязвлен.
Ваньнин молчал, продолжая сверлить тяжелым взглядом пустое пространство перед собой. Он как будто решил вообще игнорировать Вэйюя.
«Твою мать, Юйхэн, посмотри же на меня!»
Мо Жань предпринял еще одну попытку приблизиться к Ваньнину — но на этот раз он поднялся на пальцы и сделал несколько расслабленных шене, мягко прокручиваясь на каждом шаге и время от времени поглядывая на своего учителя. Он как будто двигался под музыку, но на самом деле его целью было привлечь внимание Чу и оказаться к нему достаточно близко.
Ваньнин, казалось, разгадал его маневр, и тут же зеркально повторил его движения, синхронно смещаясь в противоположную от Мо Жаня сторону.
И, все же, его внимание снова было сфокусировано на Вэйюе, хоть они и продолжали находиться по разные стороны сцены, балансируя на полупальцах в идеальном тандеме.
Мо Жань неожиданно остановился, тихо посмеиваясь:
— Учитель, не убегайте от этого ученика! Он всего лишь хочет кое-что сказать...
— Говори, — Ваньнин приподнял бровь, и, заметив, как смутился Мо Жань, усмехнулся. — Я весь внимание. Тебе ведь совсем не обязательно подходить ближе, чтобы что-то сказать мне.
Он остановился, и вся его поза при внешней изящности выглядела собранной и странно напряженной. В непрямом сценическом освещении края тонких губ неуловимо приподнялись в не совсем искренней улыбке, а слегка сощуренные глаза казались острыми сверкающими лезвиями, которые так и стремились пронзить врага.
Вот только Мо Жань не был ему врагом… или был?
«...совсем не обязательно подходить ближе?»
«Что, в конце концов, означают эта вымученная улыбка и нарочно-шутливо брошенные слова?»
Мо Жань внезапно нахмурился.
Он вдруг подумал, что человек перед ним снова прячет за насмешливым тоном свои проблемы.
Прошлой ночью он открылся Мо Жаню лишь потому что пережил несколько потрясений и не был в состоянии держать лицо. Теперь же… Ваньнин как будто жалел о проявленной слабости.