Танцующий лепесток хайтана (СИ)

Впрочем, Вэйюй так и продолжил ежедневно писать балетмейстеру Чу, регулярно справляясь о его самочувствии.
Ваньнин всегда отвечал ему коротко и односложно, стараясь поскорее закончить диалог.
Он не мог понять, почему этот молодой мужчина, кажется, готов уделять ему столько внимания и все никак не отвяжется — это было, как минимум, странно. Выглядело, как если бы Мо Вэйюй вдруг попытался завести с Ваньнином дружбу… Но разве его не отталкивала холодная манера общения балетмейстера? Разве его не должен был ужаснуть тот факт, что Чу Ваньнин сознательно окружил себя непробиваемой стеной?..
Что до пропажи лекарств, этот факт больше не так сильно терзал его: прошло столько времени, так что, если бы юноша хотел воспользоваться этой информацией во вред — уже сделал бы это. Пока он держал эту информацию при себе, всё было в порядке.
Иногда какая-то часть Ваньнина даже думала о том, что, раскройся однажды правда, он бы почувствовал… облегчение.
Но этим ранним субботним утром ему не хотелось думать о плохом. Ваньнин наспех оделся, привел себя в подобающий вид и решил немного прогуляться по городу. Он часто выходил на подобные прогулки в одиночестве, поскольку у него никогда не было конкретной цели: он мог по пути заходить в небольшие лавки безделушек, слушать любимых уличных музыкантов, или даже просто сидеть часами в парке, любуясь цветущими деревьями и небольшим тихим озером. Часто решения о том, куда же он направляется, принимались спонтанно — так что было бы глупо кого-то звать с собой, когда он и сам не знал, куда именно пойдет.
Конечно, он мог бы позвонить Сюэ Чженъюну, с которым за многие годы их связывали не только отношения «врач-пациент» — тот не раз намекал Ваньнину, что ему стоит почаще бывать на людях, и частенько зазывал на семейные ужины и походы в театр вместе с госпожой Ван. Вот только Чу Ваньнин отказывался от девяти таких приглашений из десяти, утверждая, что ему, как пациенту, не стоит слишком сближаться со своим доктором. Он не был уверен, что есть такое правило врачебной этики, однако слышал о чем-то подобном в кино, и этого было достаточно, чтобы держать дистанцию.
К тому же, доктор Сюэ бы взбесился, узнай он, что Ваньнин только недавно лежал с температурой пластом и едва справлялся с панической атакой — а сегодня, вместо того, чтобы отдыхать, отправился слоняться по городу без дела.
Подъехав к центральной площади на автобусе, балетмейстер Чу вышел на свежий воздух и смешался с толпой прогуливающихся. Он медленно шел, разглядывая витрины магазинов и небольшие лавки, и время от времени останавливался, изучая необычные вещицы. В воздухе пахло весной и солнцем, и впервые в этом году на улице было достаточно погоже, чтобы теплолюбивый балетмейстер не стучал зубами при первом же порыве ветра, поднимая повыше горловину свитера.
Увлекшись прогулкой, он и не заметил, как среди толпы проскользнуло знакомое лицо. В следующее мгновение кто-то потянул его за рукав, окликая:
— Чу Ваньнин? Балетмейстер Чу?!
Ваньнин растерянно замер, с трудом преодолевая инстинктивное желание вырваться и врезать незнакомцу, осмелившемуся так бесцеремонно его хватать посреди улицы. Он поднял глаза на высокого кареглазого юношу, одетого в кожаную куртку-косуху и обтягивающие рваные джинсы.
— Сюэ Мэн?.. — мгновенно расслабился он.
Сюэ Мэн был сыном Сюэ Чженъюна, и Ваньнин в те редкие вечера, когда бывал у своего доктора в гостях, пару раз встречался с ним. К тому же, Сюэ Мэн был барабанщиком в местной рок-группе, и частенько выступал от безделья на улице вместе с близнецами Мэй Хансьюэ. Ваньнин, бывало, видел его на городской площади.
Молодой мужчина заливисто рассмеялся, почесывая за ухом барабанными палочками:
— Балетмейстер Чу, я слышал, Вы подхватили простуду? Как Ваше самочувствие?
— Я в норме, — Ваньнин кивнул, а затем с удивлением осмотрелся по сторонам. — А где близнецы?
— О, они развлекают моего кузена, — усмехнулся Сюэ-младший. — Мой собачий брат недавно вернулся, и теперь они взяли его в серьезный оборот. Они втроем вчера до утра отрывались в клубе, а сегодня слоняются по площади и пристают к девицам…
 
— Мо Жань вернулся? — вырвалось у Ваньнина раньше, чем он успел закрыть рот.
Конечно, он знал, что Мо Жань — племянник доктора Сюэ. Тот любил рассказывать о нем, но Ваньнин всякий раз старался перевести тему в другое русло. Он был в курсе, что Мо Жань поехал куда-то заграницу, и его пару лет не было в стране — но понятия не имел, чем именно парень там занимается. Впрочем, доктор Сюэ неоднократно упоминал съемки, и потому Ваньнин молчаливо сделал вывод, что юноша стал актером или моделью.
Это было к лучшему — ведь Ваньнин мог беспрепятственно приходить к чете Сюэ и не опасаться столкнуться там со своим бывшим учеником. С другой стороны, если Мо Жань все-таки вернулся, балетмейстеру Чу нужно будет временно воздержаться от походов в гости...
— Ага, вернулся, — фыркнул Сюэ Мэн. — Эта псина к тому же утверждает, что пока не собирается снова уезжать. Он наверняка задумал что-то непотребное. А больше всего бесит, как все вокруг него носятся, словно он какая-нибудь звезда! Подумаешь!..
— Говоришь, твой кузен сегодня здесь?.. — перебил его балетмейстер Чу. Нехорошее предчувствие неожиданно возросло стократно.
— Вроде того, но с похмелья его не интересует уличная музыка, так что вряд ли мы на него случайно наткнемся. Моя барабанная установка отгонит его на другой конец города, — довольно хохотнул Сюэ Мэн. — Кстати, балетмейстер Чу, что насчет нашего совместного выступления? Помните, как в прошлый раз?..
Глаза Сюэ Мэна сияли воодушевлением, но Ваньнин мгновенно его осадил:
— Я не стану танцевать под твои барабаны. Я, что, по-твоему, восточная танцовщица?!
Глаза балетмейстера опасно сощурились в тонкие прорези.
— Балетмейстер Чу, я совсем не это хотел сказать… К тому же, Вы танцуете намного лучше восточных танцовщиц!
— Спасибо и на том, — голос Ваньнина звучал едко.
— Я хотел сказать, что сегодня наше уличное выступление посвящено сбору средств помощи сиротскому приюту, — Сюэ Мэн вздохнул. — Мы собираемся передать их в фонд, так что… если бы Вы смогли помочь, я уверен, мы собрали бы куда большую сумму… Все-таки мои барабаны — дело привычное, но Вы… — он замялся.
Ваньнин смерил Сюэ Мэна пристальным взглядом, словно обдумывая его слова. А затем, вздыхая, процедил:
— Так и быть. Но, если мы, правда, собираемся сделать это, мне нужен костюм и... маска.
— А? Маска?.. — Сюэ Мэн растерянно уставился на Ваньнина. Мужчина перед ним обладал поистине неземной красотой. Промелькнула шальная мысль, что они бы наверняка собрали кругленькую сумму даже если бы балетмейстер просто постоял рядом с Сюэ Мэном и сделал вид, что ему не всё равно.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь случайно узнал меня, — с тяжелым вздохом пояснил Ваньнин, разжевывая Сюэ Мэну очевидное. — Если ты хочешь, чтобы я помог тебе и станцевал, раздобудь мне белое ханьфу и маску. Это мои условия.
— Балетмейстер Чу, спасибо! Спасибо! — Сюэ Мэн несколько раз поклонился Ваньнину, внезапно осознав, что тот не шутит.
— Поторопись, пока я не передумал…
...Через полчаса на городской площади яблоку негде было упасть. С первыми глухими звуками восточной дарбуки взгляды присутствующих устремились к одинокой фигуре, облаченной в белоснежные струящиеся одеяния из шелка.
С первого взгляда невозможно было понять, кем был человек, выступивший вперед — лицо его наполовину было скрыто под изысканной маской из сверкающего металла с выгравированными витиеватыми узорами. Запястья и щиколотки украшали тонкие браслеты с серебряными бубенцами, которые мягко звенели с каждым движением.
Силуэт в белом плавно качнулся в сторону, а затем его руки воспроизвели сложно выстроенную комбинацию, напоминающую медленно раскрывающийся бутон лотоса. Белоснежные шелковые рукава одеяний затрепетали в воздухе подобно нежным лепесткам. ...В следующую секунду танцовщик резко распустил волосы, до этого плотно стянутые шелковой лентой, и исполнил традиционную восьмерку в стиле фольклорного ираки. Чернильно-черные пряди то взмывали в воздух, то ниспадали до самой земли, выписывая невообразимые фигуры подобно каллиграфической кисти. Грациозные движения рук были резкими, но в то же время ритмичными. Тело буквально излучало энергию с каждым прыжком и ударом барабана.