Сфера времени (СИ)
— Так безопасней, а то в этой сбруе да на лестнице расшибешься.
В комнате зажигала свечи холопка. Юра торжественно водружал на стол курицу.
— Идите, дальше мы сами, — Давид вручил девушке резану[2] и выставил вон.
Юра слегка осоловело улыбнулся и достал саблю.
— Я за дверью посторожу, чтоб злой дух не пробрался.
Давид похлопал брата по плечу. Закрыл дверь. Щелкнул засовом.
Фрося замерла посреди комнаты, от усталости её слегка покачивало. Муж подошел и аккуратно снял фату.
— Фух, слава Богу — ты!
Ефросинья насмешливо подняла бровь.
— Были варианты?
— Да. Я, конечно, охрану выставил, но всё же… — он на какое-то время замолчал, потом продолжил:
— А без косы ты даже краше. Давай раздеться помогу. Я приказал бадью горячей воды натаскать, можешь помыться, если потом обещаешь меня этой водой не поить.
— Фу! — не выдержала Фрося, — ну что за мерзкий обычай! Максимум на что можешь рассчитывать, так это на то, что я тебе спинку потру. И вообще. Не мне ли положено сапоги с тебя снимать и всё такое?
Давид погладил коротко подстриженную бороду.
— А это не будет помыканием?
Фрося хитро улыбнулась и подошла ближе.
— Ну, если начать не с сапог, а например, со свиты, никуда не торопиться и медленно опускаться вниз, расстёгивая каждую пуговицу, то точно не будет.
Давид прикрыл глаза и наконец поцеловал свою жену. Тепло разлилось по уставшему телу. Он мечтал об этой ночи, и он опасался этой ночи. Не знал, как поведет себя эта странная, непонятная женщина, как отреагирует. Ожидал всего: от слёз до колких замечаний.
Накануне специально распорядился о бадье с горячей водой, зная, что Фрося все время ложилась спать, лишь вымывшись. Запасся терпением и спокойствием. Уговаривал себя, что сладит. Но чего он совершенно не ожидал, так это совместного купания в этой самой бадье с использованием пахнущего хвоей «мыла» и «губки средиземноморской», невесть как оказавшихся здесь. О да, и спинку ему потёрли! А после он тоже потёр игладкую спину, и тонкую шею, и нежную грудь. И вода из бадьи шумно выплескивалась на пол, и свечи бросали рваные тени на стены, и аромат скошенного луга лился в окно.
Довольные, распаренные, в чистых рубахах, молодожены сидели за столом, ели курицу с пирогом и запивали вином.
— За подарок спасибо тебе, — вдруг сказал Давид. — Не ожидал. Отец Никон поведал, что ты сама сделала.
Ефросинья кивнула, ей было приятно, что вещь понравилась.
— Пожалуйста. Рада, что угодила.
— Откуда про жизнь князя Глеба знаешь?
— Оттуда же, откуда и про Вильгельма. Из книжек.
— И что, в твоих книгах про всех есть?
— Нет, но про многих, — пожала Фрося плечами.
Давид собрался ещё что-то спросить, но вдруг в дверь с грохотом постучали:
— Молодые здоровы? — спросили гости.
— Здоровы! — ответил сотник громко и уже намного тише добавил: — Дайте поесть спокойно.
Фрося прыснула.
Позже они всё же добрались до кровати. Сломалась под князем ветка рябины, смялась под тяжестью тел перина, захрустели снопы пшеничные. Правда, заснули молодые ранее, чем головы их коснулась подушки. Уж очень сильно притомились за свадебный день.
–
[1] «А мы просо сеяли…» — одна из древнейших хороводовых народных песен-игр, исполняемых летом, для обеспечения обильного урожая и удачного замужества. Рассказывает про т. н. «умыкание девицы».
[2] Резана — денежная единица в др. Руси, в XII веке считалась равной? куны или примерно 1.48 гр. серебра
Futurum VI
Избирательная система XX–XXI века — это концентрат тысячелетней глупости одних и алчности других, результатом которой стал так называемый «парадокс власти», при котором лица, достигшие вершины правления, не желали оставлять свои полномочия, какой бы государственный строй не провозглашался. При этом усугубляющийся застой власти неминуемо приводил к спаду во всех государственных сферах. Данная проблема стала последним практическим вопросом, поставленным перед Золотой сотней первого созыва…
…Срок созыва Золотой сотни, равный 5 годам, равно как и невозможность повторного избрания, минимизирует основные проблемы государственности. Тестовая система деления граждан на категории так же позволяет отсеять заведомо неспособных к управлению членов общества.
Выдержка из РФНПЖ «Вестник экономики, права и социологии» — Рязань 06/2197
Если вы считаете, что работа чиновника — это перекладывание бумажек с одной части стола на другую, то вам следует заглянуть в кабинет министра социального взаимодействия. На его рабочем столе вы не обнаружите ни единого, даже самого мало-мальски завалявшегося документа. Но самое интересное, что и министра вы в кабинете тоже не обнаружите. Хотя рабочий день уже час как начался. Зато оба его секретаря — братья Като — на месте. Мягкие сенсоры клавиатур вибрируют под пальцами помощников. Лица сосредоточены, разговоры не ведутся.
Ровно в 9.00 слышится гул телепортационной кабины, и из неё выходит министр. Высокий, крепкий, словно сотканный из жил. Облаченный в подчеркнуто мужской костюм, словно в броню. Светлые волосы подстрижены кричаще-коротко, а на нереально красивом, почти женственном лице холодный, словно сталь рапиры, взгляд ярко-голубых глаз. Взглянув на него лишь раз, вы без труда определите: генноизмененный. Долгоживущий. Один из тех счастливчиков, которым с рождения даровано всё и чуточку больше. Однако если вы будете хоть немного более наблюдательны, то тут же зададитесь вопросом: отчего у этого любимца судьбы настолько тяжелый взгляд и почему рядом с ним вы, скорее всего, почувствуете себя неуютно? Хотя, с другой стороны, вряд ли бы система отобрала в Золотую сотню кандидата, не обладавшего не только умом, но и стальным стержнем вместо позвоночника.
— Доброе утро, сударь, — синхронно поздоровались секретари. — Как прошла внеплановая проверка?
Коренёв хищно усмехнулся. Ярко-голубые глаза блеснули.
— Замечательно, как всякая внеплановая проверка. Жду вас у себя на пятнадцатиминутный брифинг. Я дам информацию, которую необходимо донести до прессы, с Рона — план-график на сегодня, с Роя — анализ правок в законопроект.
Секретари переглянулись и синхронно кивнули.
Если бы не прямой государственный запрет на антропоморфные машины, то можно было бы предположить, что на министра работают два идентичных андроида. В реальности же все было гораздо проще и интересней. Братья-близнецы Като являлись потомками японского промышленника, иммигрировавшего в начале века в Россию. Эмигрант без труда обосновался в обновленной стране и за двадцать лет с нуля создал завод по производству биокуполов. От рассеивающего излишний ультрафиолет над земными городами до сохраняющего атмосферу в колониях. Эвелин сам там отработал целый созыв физиком и по праву гордился этим периодом своей жизни.
Несмотря на богатых и влиятельных родителей, братья Като начинали с самых низов. Имея отличное образование, они получили пятую категорию и работали в куполоремонтной бригаде. Потом, защитив физико-биологические специальности, ещё пятилетку пахали лаборантами. Там и познакомились с ненормальным блондином, который на вполне нейтральный флирт пообещал устроить несчастный случай с летальным исходом. Сказано это было настолько буднично, что парни прониклись и решили не проверять. Благо ума отличать фальшивое от настоящего хватало. После даже подружились, но через созыв коллега запатентовал собственное изобретение. После вложил деньги и патент в два совершенно диких предприятия, и что самое удивительное — не прогадал.
Через несколько лет их пути снова сошлись. Старшие члены семьи Като дали братьям добро на управленческую деятельность. К этому же моменту Коренёв получил свою золотую звездочку и занял пост министра. Среди предложенных Исом помощников он выбрал пару максимально подходящих ему по показателям и с огромным изумлением обнаружил у себя в приёмной за секретарскими столами два знакомых и абсолютно одинаковых лица.