Вы когда-нибудь...(ЛП)

С острой болью и волной тоски по дому, бурлящий желудок Гермионы сообщил ей, что директор забыл предложить им лимонную каплю.
Им.
Внезапно она вспомнила человека, с которым стояла одна посреди относительно пустынного коридора. Её сердце быстро забилось в груди, и в памяти всплыл голос Гарри: «Ты никогда не встречалась с ним лицом к лицу… когда есть только ты, и только он, и ничего больше между вами, кроме ваших палочек…»
Гермиона мысленно выругалась. Он ведь не собирается убивать её перед кабинетом директора!
Отбросив свои тёмно-каштановые кудри за плечи, Гермиона повернулась к наследнику Слизерина и, надеясь, что она выглядит намного уверенней, чем чувствует себя, спросила с усмешкой:
— У тебя когда-нибудь было чувство, что нас недооценивают?
Вместо того чтобы ответить, как это сделал бы любой нормальный человек, возможно, даже рассмеявшись и согласившись, Реддл уставился на неё сверху вниз, как будто не мог понять смысл слов. Мгновение спустя он просто повернулся на пятках и быстро зашагал по тускло освещённому коридору к общежитию старост, его мантия драматично развевалась позади него в очень похожей на Северуса Снейпа манере.
Это должно быть шутка.
В течение добрых тридцати секунд брюнетка таращилась ему в спину, не в силах поверить, что кто-то может быть таким откровенно грубым, как Том Реддл, и при этом очаровывать учителей так сильно, насколько он способен.
Ладно, пусть не отвечает.
— Эй! — крикнула Гермиона и побежала за ним, когда он резко повернул налево и исчез за лестничным пролётом. Амулет тяжело ударил её по шее, и она удерживала его на месте одной рукой, пока не догнала Реддла и быстро не пошла в ногу с ним, задаваясь вопросом, что именно она делает.
— Диппет всегда такой?
— Всегда какой? — спросил Том ровным голосом, совершенно лишённым каких-либо эмоций, не замедляя своего стремительного темпа, чтобы хоть как-то приспособиться к ней.
— Всегда как: «Я люблю себя, и поскольку я, очевидно, гораздо более значим, чем любой из моих скромных студентов, давайте закончим это сейчас, прежде чем я вышвырну вас из своего кабинета, чтобы я мог продолжать восхищаться своим важным «Я»? — спросила девушка голосом, который Рон называл «голос профессора Трелони». Называл он этот голос так просто потому, что она использовала его только тогда, когда издевалась над гаданием.
На мгновение Гермионе показалось, что она увидела ухмылку на губах Реддла, но, когда он апатично взглянул на неё секундой позже, девушка была уверена, что ей это только показалось.
— Обычно. Если бы ты пришла вовремя, встреча могла бы пройти гораздо более гладко, — едко ответил юноша. Его взгляд мрачно скользнул по ней ещё раз, прежде чем он вкрадчиво добавил:
— Разве ты не согласна?
Гермиона не сомневалась в том, что он обязательно укажет ей на это.
— Что ж, простите, если помимо того, что я достаточно умна, чтобы быть назначенной старостой, у меня ещё и светская жизнь, — язвительно парировала она. Девушка начинала серьёзно сомневаться, что когда-нибудь сможет добиться успеха с молодой версией Тёмного Лорда. Дамблдор ни в коей мере не преувеличивал, когда говорил, что Реддл стряхнул с себя человечность. И Гермиона даже не пыталась быть назойливой, она просто хотела завязать дружескую беседу.
Брюнетка в отчаянии покачала головой, с некоторым облегчением заметив, что они подошли к знакомой картине «Конь и рыцарь». Реддл сделал шаг вперёд, глядя на сэра Кадогана, когда тот поднял свой меч и взмахнул им в хорошей спортивной манере.
— Время. И нет, ни один из нас сегодня не готов к поединку, — добавил Том с горечью, когда рыцарь открыл рот, чтобы выкрикнуть свой излюбленный вызов.
Почти каждый вечер старостам приходилось вести поединки с портретом только для того, чтобы попасть в гостиную.
— Хорошо, сэр, хорошо! Не надо быть таким раздражительным, — озлобленно попросил сэр Кадоган. Картина скользнула в сторону с очень раздражающим звуком. Реддл, прищурившись, посмотрел на рыцаря в ответ и сделал шаг к портретному отверстию, Гермиона последовала за ним.
 
— Стой, негодяй! Стой, говорю!
При этом негодующем возгласе Реддл, издав едва слышное шипение, остановился и скрестил руки на груди, холодно устремив свои серые глаза на рассерженного рыцаря.
— У нас какие-то проблемы? — спросил он сиплым голосом, который был слишком пугающе спокоен.
Сэр Кадоган поднял забрало и свирепо уставился на юношу.
— Не по-джентльменски, говорю я Вам! Позор, — выплюнул он. Рыцарь поднял закованную в броню руку и яростно потряс ею, грозя пальцем Реддлу.
— Дамы вперед, юный плут, дамы всегда входят первыми!
В четвёртый раз за сорок восемь часов Гермиона ухмыльнулась, и на этот раз она даже не пыталась удержаться. Не останавливаясь, чтобы подумать, захваченная меткостью этого утверждения, она повернулась к Тёмному Лорду, кивнув головой в сторону портретной дыры.
— В таком случае, мне идти или тебе?
Как только эти слова слетели с её губ, она чуть не разинула рот от ужаса при виде своей редкой, но откровенно дерзкой глупости, и её охватило двойное желание пнуть себя и как можно скорее убраться отсюда, а потом расхохотаться. Во всяком случае, Реддл, казалось, был полностью застигнут врасплох случайной репликой, и это, вероятно, спасло девушку.
Ни один из них не сделал ни малейшей попытки войти в портретную дыру, тишина нарастала в коридоре до тех пор, пока единственным звуком, достигшим ушей брюнетки, не стал тихий шёпот ветра за окнами.
Том в это время внимательно изучал её добрую минуту. Гермиона инстинктивно вздёрнула подбородок, неохотно вставая под его лазерное сканирование. Она ожидала увидеть на его лице гнев, ненависть или, по крайней мере, раздражение, но, как ни странно, обнаружила… ничего.
Несмотря на полное отсутствие выражения каких-либо эмоций на лице Тёмного Лорда, Нефертари знала, что он должен был о чём-то думать в течение этих шестидесяти секунд, и ей не особенно хотелось выяснять, что происходит у него в голове. Было легко понять, почему многие из младших учеников и даже многие из старших ползали вокруг Тома Реддла с видом нервозности, неприязни, страха. Подсознательно она почувствовала, как её рука на пару сантиметров приблизилась к правому карману и палочке внутри него.
Наконец, Гермиона вздохнула с облегчением, когда Реддл сделал шаг назад, до смешного далеко от портретной дыры.
— О нет, Нефертари, мне и в голову не придёт мешать чистокровной королевской семье, — одним плавным движением он грациозно протянул руки, словно приглашая её войти, и слегка наклонил голову.
— Входите же. Я настаиваю.
На этот раз Гермиона не смогла удержаться от того, чтобы полностью открыть рот, и ей было всё равно на своё выражение лица в этот момент. Её разум на мгновение был парализован от удивления, прежде чем он взлетел в головокружительно быстром вихре.
Неужели прошлая версия Лорда Волан-де-Морта просто насмехалась над чистокровками?
— Очень мило с твоей стороны, — язвительно огрызнулась девушка, после чего послушно пролезла в отверстие портрета. Горящие глаза Тома Реддла внимательно следили за ней, когда она проходила мимо.
Пытаясь привыкнуть к яркому свету потрескивающего камина, Гермиона замедлила шаг, постепенно восстанавливая контроль над своим разумом, чтобы обдумать то, что только что произошло. Она оскорбила наследника Слизерина. Он, в свою очередь, оскорбил её.
Всё началось не очень хорошо.
Гермиона понимала, что если она когда-нибудь захочет узнать хоть что-то полезное о юном Лорде Волан-де-Морте, то ей придется установить некоторые правила. И установить их необходимо сейчас.
 
Девушка подумывала о том, чтобы начать их следующую восхитительную маленькую дискуссию с «я полагаю, что на самом деле ты не хочешь вести себя так, будто у тебя всегда есть палочка, зажатая в заднице», но мудро решила этого не делать.
— Послушай, Реддл, — осторожно начала она, — в этом году мы будем много работать вместе. И если мы не хотим быть несчастными и не хотим терзать друг другу нервы двадцать четыре на семь, то нам необходимо найти какой-то комфортный вариант общения.