Мир Расмус. Потомок воина (СИ)

Альбрехт постоял еще некоторое время, держа руку на плече сына и смотря тому в глаза, а затем, хлопнув его по плечу, произнес:
— Что ж, а теперь пора, наконец, приступить к празднеству, — и с этими словами барон дошел до дверей пиршественного зала и распахнул их.
Зал встретил их гулом, в которым раздавались голоса, смех, звон бокалов и столовых приборов. В углу на небольшом возвышении играли несколько приглашенных музыкантов, и их негромкая музыка также вливалась в общее сочетание звуков.
Сам зал представлял собой просторное помещение, с высоким потолком. По углам горело несколько очагов, а практически все пространство зала занимали столы, за которыми разместились приглашенные гости. Повсюду сновали слуги, разнося блюда, а во главе стола, на небольшом возвышении, находились места для семьи тар Валиор. Юноша посмотрел туда и увидел, что его мать, Хелена, уже сидит на своем месте. Заметив взгляд юноши, она приветственно помахала ему рукой.
Но не она одна заметила появления Роба и Альбрехта. Спустя несколько мгновений после того, как они вошли, раздался голос трубы, и придворный мажордом зычно выкрикнул:
— Хозяин замка, барон Альбрехт тар Валиор, и его сын, и наследник, баронет Роберт тар Валиор. Приветствуйте!
Собравшиеся гости тут же поднялись со своих мест, раздались аплодисменты и приветственные крики. Роб же прошел вслед за отцом, который, дойдя до своего места, подхватил со стола кубок с вином и, не менее громогласно, чем только что это сделал мажордом, провозгласил:
— Тост! За виновника сегодняшнего торжества, моего сына, Роберта. Сегодня — важный день в твоей жизни, — после чего Альбрехт обернулся к Робу и провозгласил:
— Будь в жизни тверд, решителен, мужественен и силен. Когда придет твое время, правь мудро, не притесняй слабых и помни о чести. И пусть же этот вечер будет наполнен радостью, и пусть эта же радость останется с тобой на протяжении всей твоей жизни. И да сопутствует тебе удача и благополучие. Слава!
— Слава! — проревели собравшиеся гости, а затем подняли свои бокалы в знак приветствия и поддержки и приложились к ним.
Роб также отпил из своего кубка, а затем уселся на свое место — по правую руку от отца. Юноша был чертовски голоден, и ему не терпелось отведать одно из тех многочисленных яств, которыми был уставлен стол. Взяв несколько из них, юноша положил часть еды себе на тарелку и принялся есть.
— Роб, не наедайся слишком быстро. Скоро будут танцы, ты, как именинник, обязательно должен поучаствовать. К тому же, сейчас начнутся поздравления, — негромко сказала юноше его мать, слегка перегнувшись через Альбрехта.
— Да, мам, — ответил Роб. Юноша продолжил есть, но немного сбавил темп. А со своего места уже поднялся и зашагал по направлению к баронскому столу первый из гостей, что-то неся в руках. Роб еле заметно вздохнул. Вечер обещал быть долгим.
****
Была уже ночь, когда Роб, устало пошатываясь, вошел к себе в комнату, и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Праздник шел уже несколько часов, и для всех желающих еще он продолжался. Из своей комнаты юноша слышал отдалённые звуки музыки. Однако, установленное правилами этикета время истекло, чем Роб и воспользовался, чтобы буквально сбежать, так как не очень любил такие шумные мероприятия. Справедливости ради, его отец и мать тоже покинули празднество.
Но хоть юноша и устал, праздник прошел хорошо. Поздравлений и подарков от прибывших гостей было много, просто очень много, первые минут двадцать они вообще шли непрерывным потоком. Потом было короткое время для пищи, а затем начались танцы.
И тут Робу, как тот не пытался отвертеться, пришлось танцевать, ибо пригласить его на танец сочли долгом почти все присутствующие гости женского пола, начиная от тех, кто был младше него, и заканчивая теми, кто ему в матери годился. И Роб не мог им отказать, поэтому отплясывал почти полчаса кряду. Но в танцах был и светлый момент — юноша навсегда запомнил, как прекрасны и грациозны в танце смотрелись его отец и мать. И, как и до пира, при взгляде на них во время танца у Роба вновь появилось странное чувство тоски. Как будто он видит их в последний раз. Впрочем, чувство было мимолетно и исчезло, не успел юноша толком его осмыслить.
 
Роб хотел снять одежду, хотел кликнуть служанок, чтобы принесли воды и наполнили его ванну, но веки юноши медленно опустились, и он заснул.
Снилось Робу что-то смутное, смутное и беспокойное. Сны мелькали размытыми картинками, набором образов и событий, быстро сменяя друг друга. В одном из сновидений Роб, или кто-то, в чьем теле он оказался, убегал куда-то в темноту, слыша за спиной голоса и рык преследователей. В другом — он оказался в гуще сражения, в окружении врагов. В следующем сне Роб стоял на вершине скалы или холма, обозревая раскинувшийся под ногами бескрайний лес.
В четвёртом по счету сне, самом четком и продолжительном из всех, юноша вдруг обнаружил себя в огромном, залитом солнечным светом зале, в центре которого находился массивный круглый стол. За столом сидело несколько фигур, очертания которых разглядеть не удавалось. Сам же Роб стоял на ногах, его стул валялся рядом, опрокинутый, а он яростно спорил с кем-то, сидящим на противоположной стороне стола. И хотя большую часть слов юноша не понимал, все же он уловил отрывки фраз: «теория не доказана…», «… не можем просто так снять Барьер», «чревато необратимыми последствиями…», «…есть ли там что-то», «опасно и безрассудно» и «Смерть», которые буквально выкрикивал таинственный мужчина, в теле которого юноша ненадолго оказался. Затем сон исчез, и его место занял следующий.
Однако большую часть сновидений юноша не смог осознать или запомнить.
Сны прекратились так же неожиданно, как и начались, и Роб увидел, что перед ним стоит высокий мужчина. Силуэт мужчины, особенно его черты лица, были размыты, но, судя по его осанке, надетым на него частям боевых доспехов, а, главное, мече, на который мужчина опирался, перед Робом стоял воин, причем воин не из простых. В сознании юноши раздался спокойный властный голос:
— Роберт. Уверен, ты не знаешь, кто я такой, но, со временем, ты вспомнишь. А пока что я хочу тебя предупредить. Для тебя настало время испытаний, только пройдя которые, ты сможешь приобрести необходимый опыт, знания и умения, чтобы исполнить предназначенное тебе. Будь сильным, не сдавайся и не падай духом. Помни, кто ты, и чья кровь течет в твоих жилах. Но прямо сейчас тебе грозит опасность. Так что очнись. Очнись!
  
Глава 5
 
Роб рывком сел на кровати. В его ушах еще звучали последние слова воина из последнего сновидения, бывшие предупреждением. И как только юноша, сбрасывая остатки сна, окончательно пришел в себя, он почувствовал тревогу. Его внутреннее чутье, которое рано или поздно вырабатывалось у каждого воина, буквально вопило об опасности.
Роб встал с кровати и подошел к окну. Снаружи была глубокая ночь, примерно предрассветные часы, судя по густой черноте неба. Но, внезапно, где-то сбоку мелькнул отсвет, а затем еще один. Открыв ставни, юноша выглянул в окно и похолодел от увиденного.
Постройки во внутреннем дворе были объяты огнем — то горели амбары, казармы и конюшни. Внешние и внутренние ворота были распахнуты настежь, и сейчас в замок сплошным потоком вливалась колонна людей с факелами, в чьем неровном свете мелькали стальные отсветы. И, судя по тому, что происходило во дворе замка, перед самым его входом, настроены прибывшие были далеко не мирно. Из окна своей комнаты Роб видел лишь кусок двора, но и этого хватило, чтобы он различил происходящий там бой, лязг стали и вопли сражающихся. И все это могло значить лишь одно — на замок напали.
 
Не мешкая, Роб метнулся к шкафу и вынул оттуда подаренную накануне кольчугу. Быстро напялив ее на себя прямо поверх так и не снятых праздничных одежд, юноша подхватил меч и выскочил за дверь.
Первое, что бросилось в глаза Робу, едва он выскочил из своей комнаты — всеобщая суета. По коридору в разные стороны сновали люди, среди которых были как слуги, так и приглашенные гости. Некоторые целенаправленно бежали в одном направлении, другие метались туда-сюда, словно не знали, что им делать. На их лицах застыли выражения непонимания, страха и паники. Затем мимо Роба по коридору пробежала четверка гвардейцев и свернула в одно из ответвлений, которое вело ко входу в замок.