Ее превосходительство адмирал Браге (СИ)
Дав отбой, она закурила и, глядя на карту Себерии, вдруг сообразила, что отец со своим отпуском подгадал так, словно знал.
«А может быть, что и знал?» - задумалась Ара, но по факту у нее на новогодние праздники приходились самые благоприятные для зачатия дни.
«К черту все! – решила она, все это обмозговав, - не буду предохранятся. А там пусть будет, что будет. Я тоже хочу быть состоявшейся женщиной!»
Подумав об этом, Ара телефонировала в особняк Кокорева и попросила к телефону Настю Селифонтову.
- Настена, не в службу, а в дружбу, - начала она, дико стесняясь своей просьбы, - я сегодня ночью лечу кое-куда, где служит мой муж…
- Можешь не продолжать! – Настя бывшая Берг, как всегда, поняла ее с полуслова. – Красивое белье и набор «настоящей женщины», так?
- Соберешь, пока суд да дело? – робко поинтересовалась Ара.
- Дура, что ли? – удивилась Анастасия. – И духи приготовлю, и противозачаточные…
- Противозачаточные не надо.
- О, как! Уважаю! – без тени сарказма или издевки оценила ее решение подруга. – Правильное решение, на самом деле, хотя это и не мое дело.
- Даже не знаю, что тебе на это сказать, - честно призналась Ара.
- А и не говори! – отмахнулась Анастасия. – Все с тобой и так ясно. Давай, приезжай скорей! Мы еще в баньку сходить успеем. Матушка твоя расстаралась…
- Мне бы еще поспать чуток… - осторожно заметила Ара. – Всю ночь лететь.
Лететь ей, и в самом деле, предстояло далеко и долго. Почти две тысячи километров. Не предел дальности, разумеется, - тут отец несколько сгустил краски, поскольку практическая дальность у «карбаса» 2800 километров, - но все равно не близко, ведь наверняка пойдут на крейсерской скорости, чтобы сэкономить горючее. И не только поэтому. На дворе зима, и, хотя в окрестностях Вологды ясно, ближе к Атлантике погода вполне может испортиться. Ветер, дождь, то да се. Всяко разно надо иметь некоторый запас хода, чтобы наверняка дотянуть до базы. А в итоге, торчать одной в кокпите торпедоносца и рулить, в лучшем случае, четыре с половиной часа. Так что, да – надо бы перед вылетом хоть немного поспать.
- Так ты не тяни, - пояснила между тем свою мысль Настя. – Попаримся и пойдешь баиньки.
Звучало соблазнительно, да и по времени получалось – вполне. Так что, закончив свои дела в конторе, Ара уже через час покинула свой директорский кабинет, а еще через сорок минут, припарковав вездеход у парадного крыльца, уже входила в дом…
***Маршрут перелета был, в целом, известен и нанесен на карту, к тому же уверенно работали приводные радиомаяки. И, тем не менее, летели плотной группой, стараясь не потерять из виду идущие рядом машины, а вел всю стаю единственный хорошо знакомый с маршрутом пилот – капитан-лейтенант Куприянов. Ара шла мателотом сразу вслед за ним, - это ей по блату выделили плацкартное место в кильватере головного корабля, - а справа и слева летели еще два торпедоносца. В общем, она видела всех троих и старалась держать постоянную дистанцию и эшелон, так как, во-первых, не хотела позориться, а, во-вторых, попросту боялась заблудиться. Пилотом она была хорошим, а вот штурман из нее, если по совести, никакой. Так что лучше не задремывать и идти в косяке.
Кокпит у «карбаса» был довольно просторный, но кресло штурмана располагалось, как и на «струге-вампире», позади пилотского. Сейчас там были сложены Арин саквояж, флотский сак и два ящика с продуктами и выпивкой. Впрочем, следует отметить, что она была не единственной, кто вез в далекую Швецию подарки к Новому году. Всей разницы, что в ее торпедоносце находились гостинцы, предназначенные одному конкретному человеку, капитану 2-го ранга Шкловскому, - ну, и кто там еще у него будет в собутыльниках, - а в остальных машинах летела почта и заказы, поступившие из дивизии единым списком. Дивизия была новая, Олега в нее перевели совсем недавно для укрепления кадрового состава, и Ара никого там пока не знала. Просто не успела познакомиться. Так что самогоночка и шампанское лишними не будут. Олегу еще с этими людьми служить, да и ей не помешает начать строить систему отношений с сослуживцами мужа. Тем более, что она собиралась навещать его и в дальнейшем. Поэтому и тащила за тридевять земель и выпивку, и закуску. И себя любимую, разумеется, но это уже исключительно для собственного мужа.
Поколебавшись перед вылетом где-то с полчаса времени, она все-таки решила о своем прибытии ничего не сообщать и сделать Олегу настоящий сюрприз, свалившись на него нежданно-негаданно, как снег на голову. Конечно, существовал риск, что он там «служит» не один. На Флоте, тем более, на войне всякое бывает. Ара такого много видела и, на самом деле, прекрасно понимала, как это случается и отчего. Однако сама она соблазну ни разу не поддалась и полагала, что имеет право на взаимность. И пусть будет, что будет. Или он ей обрадуется, и они проведут вместе незабываемые зимние каникулы, или она улетит тем же транспортом, которым завтра ночью возвратятся в Вологду остальные девятнадцать пилотов. И тогда, естественно, ни о каком «зачать» не пойдет и речи. А вот, если Олег не гуляет – во всяком случае, не гуляет по наглому, - то будет им обоим и секс, и случай завести ребеночка. Мысли о ребеночке, впрочем, были пока какие-то невнятное, смутные и не определившиеся, - она даже не представляла пока, кто это будет, мальчик или девочка, - зато о половых излишествах думалось легко и конкретно, во многих и многих подробностях и с такими живыми и живописными деталями, что ее от одних только этих фантазий в жар бросало и стыд пробирал.
Не то, чтобы она была такая уж стыдливая. Никак нет. Но опыта определенного свойства ей очевидным образом не хватало, а теория практику заменить, увы, не может. Тут, как в пилотаже, важен налет, техника и навыки. Воображение и импровизация конечно тоже приветствуются, как и хорошее знание материальной части – своей и партнера, - однако экспериментировать можно и нужно только умеючи. И смущение Ары проистекало прежде всего от неуверенности в своих силах. Представить-то она себе могла много чего, а вот как такое реализовать на практике, не сбившись при этом с ритма и не поставив себя в глупое положение, пока не знала. Чувствовала, что надо бы попробовать, хотя бы из интереса или из принципа, но стеснялась провалить «задание».
Вот об этом, как, впрочем, и о многом другом, - связанном и не связанном с нежностью и страстью, - она и думала всю дорогу до аэрополя в Будё. Все четыре часа и сорок семь минут полетного времени, проведенные в затемненной кабине. Думала, - под шум моторов и под Новоорлеанский джаз, который передавала какая-то из радиостанций супостатов, - но при этом не забывала следить за приборами и за ведущим, поглядывая время от времени и на соседей слева и справа по временам бросая взгляд. Еще иногда смотрела на звезды. Группа занимала эшелон 5500 метров, и большую часть пути они летели выше облаков и даже выше возникшего ближе к Скандинавии грозового фронта. Так что звездное небо над головой хорошо просматривалось через остекление кабины. Но, когда пошли на посадку, пришлось нырять в белое марево, которое по ночному времени казалось обретшей плоть тьмой.
В районе аэрополя Будё, имевшего какое-то непроизносимое название на шведском языке, погода стояла, прямо сказать, мерзкая. Три градуса выше нуля по Цельсию и мелкий унылый дождь. К тому же в это время года и на этой широте, в пятом часу утра еще даже не рассвело. Да, если бы и рассвело, при такой низкой облачности все равно было бы темно, как ночью. Условия для посадки так себе, но зато аэрополе имело бетонное покрытие и было отлично оборудовано. Тут тебе и прожектора, и мощные электрические лампы в фонарях, обозначающих границы посадочные полосы, а полос здесь, к слову, имелось целых две, и вообще, все было устроено по высшему разряду. Насколько Ара понимала, город и базу пермские егеря взяли сходу, потому и аэрополе досталось себерцам целым и невредимым – летай не хочу!