Ее превосходительство адмирал Браге (СИ)

- Фамилия, звание, должность! – прервала его адмирал.
- Варя… Простите! Гардемарин Варвара Бекетова, курсант четвертого курса Академии Аэронавтики, стажер.
- Варя? – вскинулась где-то там на другом конце провода прославленный адмирал фон дер Браге. – Это ты о Варе Бекетовой?
- Так точно.
- Вот черт! – выругалась адмирал. – А ну-ка давай рассказывай все, что знаешь…
Разумеется, Виктор догадывался, что Варя неспроста темнит, рассказывая о своей семье. Она конечно умело наводила тень на плетень, но не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что происходит она не из обычной семьи. Даже ее старое дворянство, скорее всего, было ширмой, за которой скрывалась тайна ее настоящего происхождения. И сейчас Виктор в этом окончательно уверился. Если для княгини Виндавской курсант Бекетова – это просто Варя, значит ее семья близка к клану Браге-Рощиных, а это в республике настоящая сила. Однако на данный момент гораздо важнее было другое: возможности сенатора фон дер Браге не сопоставимы с возможностями лейтенанта Якунова-Загородского, и она, судя по всему, сделает все, чтобы выяснить судьбу не безразличной ей лично девушки-курсанта. Так все, собственно, и случилось.
Почти ровно через сутки, Браге телефонировала ему сама, найдя Виктора отсыпающимся после проверки боеготовности базы в офицерской гостинице в поселке Кардла.
- Слушай внимательно, лейтенант, - сказала без предисловий, - нашлась наша Варвара. Жива и, представь себе, даже невредима. Она сейчас на базе хабаровских партизан в Каменке. У них там на такой как раз случай резервное аэрополе, оказывается, прихерено. Туда всех уцелевших из Веселого Яра и переправили. Остальное расскажу по дороге. Приказ на твое откомандирование в распоряжение командующего обороной Тихоокеанского побережья адмирала Минчакова уже спущен в Кардлу. Хватай вещи и стрелой лети в Шлиссельбург. Буду ждать тебя ровно через шесть часов на Самсоновском поле, сектор шесть, крейсер «Кострома». Сам увидишь.
Ну, что сказать. Воодушевление великая вещь, а связи решают все или почти все. Получив разрешение в штабе, Виктор воспользовался флотским грузовиком, чтобы за три часа добраться до Ниена, а уже оттуда ребята из третьего штурмового полка перебросили его на учебно-боевом коче-спарке прямо на Самсоновское поле, на ту его часть, где располагались взлетно-посадочные полосы. Аэродромная команда была предупреждена заранее, и не успел Виктор соскочить с крыла штурмовика на бетон аэрополя, как к нему подрулил здоровущий локомобиль-тягач, на котором его доставили прямо к лифтовой башне крейсера «Кострома».
«Без трех минут полночь! Точен, как часы!»
- Вы точны, - констатировала адмирал Браге, выходя из представительского локомобиля, подъехавшего к лифтовой башне минутой позже. – Люблю пунктуальных людей. Идемте, лейтенант, побудите пока моим офицером для поручений!
Виктор подхватил дорожную сумку и пошел вслед за женщиной. Сзади поспешали помощник адмирала в звании капитана-лейтенанта и секретарь сенатора, тот самый, с которым Виктор разговаривал давеча. А в это время нижние чины выгружали из локомобиля чемоданы, кофры и портпледы. Княгиня Виндавская давно уже не путешествовала налегке. Да и то сказать, она свое оттрубила от и до. Глядя сейчас на эту затянутую в адмиральский мундир властную женщину-политика, трудно было представить, что когда-то она ходила в атаку на ударном штурмовике, командовала крейсером в бою и авианосной эскадрой на двух разных войнах, в одиночку прошла через пустыни и джунгли Западной Африки и первой из ныне живущих и едва ли до сих пор не единственной среди военных и гражданских пилотов провела свой корабль в Лемурию, но главное – вернула его обратно [86]. Эта женщина была настоящей легендой. Героем без оговорок и скидок на женский пол. Всех орденов, - а она их носила на груди отнюдь немало, - не хватило бы, чтобы наградить ее по заслугам за все совершенные ею подвиги, за беспримерное мужество и твердую, как сталь, волю, за талант флотоводца и за дальновидность политика. И досталось ей все это нелегко: кровью, если говорить без обиняков. На флоте ходили упорные слухи о том, что у Браге на теле больше шрамов, чем орденов на груди. И Виктор знал, что рассказы эти близки к истине. Сам один раз оказался рядом с Елизаветой Аркадиевной, когда ее прихватил болевой приступ. Да и сын ее, Аркадий рассказывал как-то отчего его мать никогда не купается вместе со всеми.
 
- Не любит демонстрировать свои шрамы, - объяснил он тогда, - Не стесняется, Витя. Просто не любит. А купальник, сам понимаешь, ни рук, ни ног не прикрывает…
Между тем, лифт вознес их наверх, протолкнув в недра новейшего линейного крейсера типа «Молога» [87]. Корабль был хорош и попросту огромен, мало чем, в сущности, отличаясь от великобританских линейных крейсеров типа «Королева Виктория». Те же размерности, тот же калибр орудий в главных башнях. Вот разве что вместо шестнадцати 180 мм. орудий на «мологах» было установлено всего двенадцать, - по два в шести башнях, - но зато ходовая часть была много лучше, что давало преимущество, как по скорости, так и по потолку. Однако тридцать два сверхбольших левитатора и три мощных паровых машины требуют много места, поэтому и корабль получился довольно-таки большой.
Оказавшись на нижней палубе, они перешли в другой лифт, и уже на нем поднялись в носовую надстройку. Здесь наверху, на первой надстроечной палубе их встретили командир крейсера капитан 1-го ранга Карл Фредрикович Бонсдорф и офицеры его штаба. Встреча была короткой – акт вежливости и субординации и ничего больше, - и все занялись своими делами. Крейсеру в ближайшие минуты предстояло отчалить и взять курс на восток, но несколько позже – несмотря на позднее время, - капитан пригласил всех в свой салон на «скромный ужин». Ну, а до тех пор сенатор фон дер Браге и лейтенант Якунов-Загородский были предоставлены самим себе и могли, не торопясь, переговорить с глазу на глаз в салоне адмиральской каюты, предоставленной в распоряжение княгини Виндавской.
- Итак, Виктор, с каких пор Варя твоя девушка?
- Ну, - начал было оправдываться он, - не то, чтобы официально…
- А не официально? – Адмирал задумчиво прищурилась, потом взглянула в иллюминатор, за которым жило своей ночной жизнью Самсоновское поле, и снова посмотрела на Виктора. – Вы давно знакомы?
- Три года.
- Даже так… - Адмирал достала портсигар и зажигалку, но закуривать не спешила.
- Как познакомились? – спросила через мгновение.
- Случайно, - пожал плечами Виктор. – Я тогда служил в Академии. Жил там же, в офицерском общежитии. Возвращаюсь как-то вечером, смотрю, какой-то мелкий паренек читает мемориальные доски на фасаде…
- За мальчика принял?
- Уже смеркалось…
- А ты, случаем, на парней не западешь? – Вопрос закономерный, поскольку было в этой истории кое-что, чего Виктор и сам до сих пор толком не понимал. С чего это его вдруг потянуло на разговор с тем «мальчиком»? Но ведь факт. Заинтересовался, заговорил…
- Никак нет, ваше превосходительство! – четко ответил он адмиралу. – Я не по этой части.
- Ну, и славно, - улыбнулась каким-то своим мыслям прославленный адмирал. – Было бы обидно. Такой эталонный экземпляр мужественности и к тому же мой родственник и вдруг… Скандал! И, к слову, просто чтобы ты понял, что к чему. Варя – моя крестница, а это, сам понимаешь, обязывает…
Она закурила. Медленно, спокойно. Снова взглянула в иллюминатор.
- Рассказывай, - предложила, не оборачиваясь, и тогда Виктор стал рассказывать.
Ему нечего было скрывать, тем более, от Елизаветы Аркадиевны, которая Варе, оказывается, крестная мать, поэтому говорил, как есть, но и то правда, как такое расскажешь?
- Не поняла, - адмирал, явно недоумевая, смотрела сейчас на него и, по-видимому, ожидала объяснений. – Так ты с ней спал или нет?
- Нет, - поморщился Виктор.