Спасти СССР. Часть 2 (СИ)
Есть
Колеса коснулись бетонной полосы, и самолет побежал по ней, замедляя ход…
Понятное дело, что проходить таможню Бердену не пришлось. Черный седан Форд с американскими номерами стоял прямо у трапа самолета, рядом с ним — нетерпеливо притопывал полноватый, средних лет человек. Это был Филипп Джиралди, начальник станции в Стамбуле [14].
— Милт… добро пожаловать
Машина — рванула по бетонной полосе на выезд
— Что нового в Пешаваре?
— Ничего из того что можно было бы назвать хорошим.
Берден и впрямь был недоволен собственной работой, особенно тем как она шла в последнее время. И ранее пакистанских партнеров нельзя было обвинить в добросовестности, но все же что-то они делали, и понятно почему — враг на пороге. Сейчас же они перестали делать и то что делали раньше, все время требуя только денег. По непонятным причинам — генерал Гуль попал в немилость, а новый глава МВД был скорее умеренных взглядов и в отношениях с афганцами был склонен поддерживать монархистов и тех, кто ориентируется на ближневосточные монархии.
— Я слышал, там неприятности в Зоне Племен?
Берден сделал вид что не заметил вопроса, но про себя подумал — как странно всё…
Странно.
Зона племен — это наследие договора, заключенного сэром Мортимером Дюрандом, индийским Высоким комиссаром с афганским эмиром. Новая граница, прочерченная между Афганистаном и тогда еще единой Индией — разделила зону проживания пуштунских племен на две части. Британцы сделали это не просто так — разделяй и властвуй. Во времена Британского раджа, когда не было таких оборонных бюджетов — опасную границу охраняла так называемая Армия границы, состоявшая из племенного ополчения местных феодалов. Феодалы на свои деньги собирали и снаряжали полк — а взамен получали вице-королевский патент полковника со всеми вытекающими [15]. Потом Индии не стало, и Индия получила (точнее потребовала и получила) независимость в 1947 году, а Пакистан — только в 1957 году, причем по желанию самой Великобритании. Зона племен никак не участвовала в пакистанском государственном строительстве, у нее была своя граница, на ней стояли таможенные посты и для поездки в Зону племен нужна была виза. Граница была проведена не навсегда, территория Зоны племен под британской короной была взята в аренду на сто лет, как и Гонконг, и срок истекал в 1994 году. Когда же в соседнем Афганистане начались массовые беспорядки, а потом и революция — на территорию Зоны племен бежали многочисленные афганские пуштуны. Племенные пуштуны это еще терпели, но в какой-то момент на их землю стало прибывать отребье со всего Ближнего Востока — на джихад. Появились лагеря подготовки и склады, причем за большинство из них пуштунам никто не платил. Тогда они решили грабить караваны, которые идут в Афганистан, потому что тем они занимались и сто и двести лет тому назад — нападали на караваны. Тогда пакистанские войска стали охранять караваны и проводить ответные карательные операции. Тогда два самых крупных племени — Африди и Шинвари — восстали…
Американцы давно предлагали разобраться тем или иным способом с непокорными и мешающими борьбе с советами племенами и генерал Уль-Хак был с этим согласен. Но когда восстание произошло — он повел себя так, как того не ожидал никто. Он пригласил лидеров племен в Исламабад, совершил с ними совместный намаз, а потом заявил изумленным американцам, что племена правы [16]. И если даже они не могут доказать права на земли документами — за размещение лагерей и за проход каждого каравана надо платить. Причем — что было наиболее возмутительно — заплатить надо и за те караваны, которые уже прошли и за то время, пока лагеря стоят на пуштунской земле. Обрадованные племенные вожди выкатили такую сумму, что это было сравнимо со всем годовым бюджетом ЦРУ на поддержку моджахедов. Обеспокоенный Билл Кейси позвонил Турки аль-Фейсалу, руководителю саудовского Мухабаррата — и тот вылетел в Пешавар, проводить переговоры с лидерами племен. Он напомнил им, что они все мусульмане и что в Коране сказано о тех, кто поглощает лихву — и вожди согласились уменьшить свои требования и взять часть долга рисом, топливом и автомобилями Тойота. Все выплаты за прошлые периоды согласился взять на себя саудовский Король — но за всю текущую деятельность приходилось платить им, и обнаглевшие племенные теперь за каждого пленного, за любую помощь начали требовать Тойоты, дизель-генераторы, оружие, патроны, дизтопливо, одежду — в общем, все что заблагорассудится. Все нормальное снабжение отрядов моджахедов было сорвано, летняя кампания, судя по всему так же не состоится, станция в Пешаваре теперь занималась переносом складов из зоны Племен и прикидывала новые маршруты — и в целом все занимались всем, кроме собственно войны с русскими.
И все стало намного сложнее, чем еще пару месяцев назад — даже пакистанские офицеры разведки, которые раньше так и норовили раздербанить какую-нибудь поставку — теперь сторонились и не приглашали домой. А в мечети теперь не протолкнуться и сам уль-Хак теперь каждую пятницу ездит намаз стоять…
— Неприятности везде есть. Я слышал, в Грузии антисоветское восстание.
— Погоди. Подождем еще одного человека
Форд — проехав по авеню Кеннеди, так называлась прибрежная дорога — остановился у паромной переправы через Босфор. Джиралди первым взялся за ручку двери
— Давай-ка, прогуляемся…
Они встали в очередь на паром. В Стамбуле, как ни в одном другом городе мира — паромы были обычным средством городского транспорта, причем очень удобным. Билет стоил как на автобус, пробок не было, можно было сесть, выпить чаю, съесть бублик — да и просто отдохнуть душой, посмотрев на Босфор и на чаек.
Матросы бросили на пристань сходни — и толпа ринулась внутрь, как по аппарели десантного корабля
По крайней мере, там не подслушаешь…
Они вышли на верхнюю палубу, небо хмурилось, но дождя к счастью не было.
— Кого мы ждем?
— Увидишь. Это будет сюрприз…
Паром был долгим, шел он со всеми остановками. Они сошли на остановке вокзал Хайдарпаша — артефакт великих времен, часть так и не построенной дороги Берлин-Багдад [17]. Два вокзала было построено — Сикерджи, с которого отходил знаменитый Восточный экспресс и Хайдарпаша, но они были на разных берегах, и это так и оставалось.
На берегу, в тени вокзала их ждала пожилая, худая, высокая женщина со старомодной, более характерной для межвоенного периода стрижкой. Она была одета не как местная, но и не как европейка — нечто среднее. Скорее она напоминала даму колониальных времен на охоте, но ни в коем случае не американскую туристку с фотоаппаратом, горластую и наглую.
Это была баронесса Дафна Парк. Легенда британской разведки, начавшая работать еще во время войны — а во время вьетнамской войны она была начальником станции в Ханое, лично знала Ле Зуаня, Ле Дых Тхо и Вон Нгуен Гиапа [18]. За время службы, она возглавляла пять станций, в том числе и московскую. С Москвой был связан ее крупнейший провал — именно при ней разоблачили и арестовали Олега Пеньковского. Хотя непосредственно к провалу она отношения не имела — с Пеньковским работали, минуя московскую станцию.
Сейчас баронесса Парк, последним назначением которой был Улан-Батор — официально была директором колледжа в Соммервиле [19].
— Мадам…
— Филипп — баронесса отдернула руку — тренируй свою любезность на ком-нибудь еще. Я не расположена для светских бесед.
Джералди подумал, что возможно то, что про нее говорят, и не все неправда.
— Прогуляемся…
Про Бердена она ничего не спросила — многих американцев она знала в лицо, даже тех кто не знал ее…